— Вот это да! — Вася от удивления даже прищелкнул языком.
— Что там? — спросил Бушмакин. — Ну-ка, посмотри.
Вася выдвинул самый нижний ящик:
— Карточки какие-то… «Фа-рма-зоны…» — прочитал он по складам.
— Ну и кто, кто эти… они кто? — нетерпеливо допытывался Бушмакин. — Чем занимаются, где живут?
Вася наугад вытащил одну карточку.
— Волин Дмитрий Иванович, уроженец села Летихино… Орловской губернии… Проживает: Пустая улица, дом пять.
— Это на Малой Охте, — вставил Никита.
— Ну и что он, этот Волин? — не унимался Бушмакин. — Чего ты, как пыльным мешком прибитый?
— Фармазон он, — убито сказал Вася.
— Вероятно, следует читать «франк-масон», — объяснил Никита. — Член тайного общества декабристов…
— Каких еще декабристов… — застонал Бушмакин. — Ну при чем здесь они? — Он начал выдвигать один ящик за другим. — «Медвежатники», «форточники», «скокари», «гопстопники»… Черт знает что! Я таких поганых слов в жизни не слыхал!
— Я думаю… Это здесь ворье всякое понапихано, — вдруг сказал Коля. — Записаны разбойники всякие…
Бушмакин с уважением посмотрел на Колю:
— А что? Прав он, ребята! Как считаете?
— Я так думаю, — продолжал Коля, — что ежели здесь как следует порыться, можно и Сеню Милого отыскать, верно я говорю?
— Верно, — кивнул Бушмакин. — Только вот я смотрю — глаза у тебя сразу недобрым огнем загорелись, а ведь ты теперь не просто Коля. Ты сотрудник уголовного розыска. А что это значит? Это значит, что задержать Сеню, найти его — это твоя обязанность. А вот, скажем, морду ему набить, — это стой! Нельзя!
— А жаль! — улыбнулся Вася и, перехватив рассерженный взгляд Бушмакина, добавил: — Все понял…
— Ночуем здесь, — решил Бушмакин. — Утром будем разбираться.
Улеглись кто куда. Бушмакин на стол, остальные — на стулья. Остаток ночи прошел спокойно, а когда совсем рассвело, заскрипела дверь, и в комнату просунулся заспанный мужчина лет пятидесяти, в потертом чиновничьем мундире.
— Чему обязан? — хмуро, без удивления спросил он.
— Мы вновь назначенное управление уголовного розыска, — сказал Бушмакин. — Вот мандат.
Чиновник отвел руку Бушмакина, внимательно оглядел ребят и повторил задумчиво:
— Управление уголовного розыска… — иначе сказать — сыскная полиция рэ-эс-дэ-рэ-пэ-бэ?
— Ясно сказано, гражданин, — закипая, произнес Бушмакин. — Управление. И я вам не советую…
— А что такое малина, вы знаете? — грустно перебил чиновник.
— Ягода, — вступил в разговор Коля. — Кто же этого не знает!
Чиновник подошел ближе, всмотрелся в лицо Коли:
— Здравствуйте, молодой человек. Рад приветствовать спасителя… — Чиновник протянул Коле руку.
Коля осторожно пожал протянутую руку и сказал смущенно:
— Да чего там… Мы — завсегда…
— Что значит — завсегда?.. — подозрительно спросил Бушмакин. — Откуда ты его знаешь?
— Так, — Коля совсем смутился. — Случай вышел… Пустяки.
— А вы оказывается, еще и скромны? — удивился чиновник. — Ваш сотрудник, господа, не так давно спас жизнь мне и моей жене!
— Вот это да! — Вася изо всех сил хлопнул Колю по спине.
— Поздравляю, — сказал Никита.
— Коля, ты у меня теперь самый любимый! — пропела Маруська.
— Мадемуазель, он этого вполне заслуживает, — галантно поклонился Колычев. — Ну что же, господа. Рад знакомству и позвольте мне откланяться. Я картотеку разбирать пришел, не спится, знаете ли, но раз вы теперь хозяева…
— Минуточку, — остановил его Бушмакин. — Как вы относитесь к монархии?
— Она себя изжила, — сказал Колычев. — Печальная закономерность.
— Печальная? — прищурился Бушмакин.
— Да, — кивнул Колычев. — Я, милостивый государь, столбовой дворянин, мой род уходит корнями в шестнадцатый век. Все мои предки верой и правдой служили царю и отечеству. И я служу. Служил, — поправился он.
— Сыщиком? — спросил Никита. — Не очень почетная профессия. Слыхал, что дворяне ею брезговали… Бенкендорф, Шувалов, Шешковский… Каты… Из-за них, наверное, брезговали?
— Вы малообразованны, — сказал Колычев. — Вы говорите о тех, кто возглавлял политический розыск. И вы правы: испокон веку на Руси презирали и ненавидели тех, кто преследует людей за политические убеждения. Но есть и другая полиция. Она очищает мир от подонков. От уголовников. От мрази всякой. Я пошел служить в эту полицию по глубокому убеждению, милостивый государь!
— Пока эта полиция была в руках царских прихвостней, — сказал Бушмакин, — немногим она отличалась от жандармов и охранки. Но мы поспорим после.
— Вы думаете, это «после» будет? — улыбнулся Колычев.
— Хотите остаться? — прямо спросил Бушмакин.
— Вы сможете мне верить? — осторожно осведомился Колычев.
— Это будет зависеть только от вас. — Бушмакин пристально смотрел на Колычева.
И Колычев не отвел взгляда:
— Поскольку кто-нибудь все равно должен вам объяснить, что такое малина и бока скуржавые, — я остаюсь.
Потом бушмакинцы разбирали картотеку сыскной полиции. Командовал Колычев. Он сидел на приставной лестнице в помятой рубашке, без сюртука и был очень оживлен:
— Третий ящик оставьте! — кричал он. — Это отработанный пар! Так сказать, сведения для науки. Вам, господа, нужно сейчас интересоваться только активно действующими персонами. Теми, кто в эту самую минуту режет, грабит, раздевает и насилует! А это все в десятом ящике. Там мокрушники — сиречь убийцы, и все известные нам сборища уголовно-преступного элемента, сиречь — малины.
Ребята притащили ящик. Бушмакин надел поломанные очки в железной оправе и углубился в чтение. Но было еще темно, и Бушмакин попросил Колю найти свечу или лампу.
Коля вышел в коридор. Маруська увязалась следом.
— В сто сорок втором на столе лампа с четырьмя свечами! — крикнул Колычев.
Отыскали нужную дверь. Когда возвращались обратно, Маруська взяла Колю за руку.
— Нравишься ты мне, — сказала она тихо. — Наверное, я не должна тебе об этом говорить, ну да ты парень простой и человек хороший, вреда мне не сделаешь.
— Не сделаю, — Коля покраснел и отдернул руку.
— Стесняешься?
— Не-е, — Коля вздохнул. — Только не время сейчас… И не место.
— Скажи уж прямо: пошла ты, девка, туда-то и туда-то. Не прячься за слова, терпеть не могу!
Она повернулась и ушла. Коля постоял еще некоторое время в коридоре и вернулся в кабинет Колычева. Зажгли свечи, стал виден лепной потолок и электрические лампы под жестяными крашеными абажурами — они висели над каждым столом.
— Розыск преступного элемента должен быть поставлен научно. А наука свидетельствует, что без планомерного и глубокого проникновения в преступную среду ни одна полиция мира успеха не имела! Вот и мы с вами в своей работе будем опираться исключительно на преступный элемент! — разглагольствовал Колычев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161