Мы находились в од-
ной лодке и быстро тонули.
Свист прекратился. На звонок ответили, и Яблонски сказал: - Я
хочу поговорить с генералом Рутвеном. Срочно. Речь идет о... По-
нимаю, понимаю. - Он положил трубку и посмотрел на Мери Рутвен. -
Ваш отец уехал с Х-13 в четыре часа вечера и пока не вернулся.
Они сказали, что он не вернется, пока не найдут вас. Похоже, го-
лос крови нефтью не заглушить. Это облегчает мне жизнь.
Он набрал номер, который ему дали люди с нефтяной вышки, и
снова попросил подозвать генерала. Его соединили с генералом Рут-
веном почти сразу, и он, не теряя времени, взял быка за рога.
- Генерал Блэр Рутвен? У меня есть для вас новости, генерал.
Хорошие и плохие. Рядом со мной ваша дочь - это хорошие новости.
Плохие же заключаются в том, что ее возвращение обойдется вам в
пятьдесят тысяч баков, - Яблонски замолчал и стал слушать, пока-
чивая маузером на указательном пальце и, как всегда, улыбаясь.
- Нет, генерал, я не Толбот, но Толбот со мной. Я убедил его,
что весьма бесчеловечно далее разлучать отца и дочь. Вы знаете
Толбота, генерал, или слышали о нем. Мне стоило трудов уговорить
его. Трудов на пятьдесят тысяч долларов.
Внезапно улыбка исчезла с его лица, и оно сделалось мрачным,
неприветливым и суровым. Настоящим лицом ^ Яблонски. Он снова за-
говорил еще более снисходительным и низким голосом. Складывалось
впечатление, что он выговаривает нашалившему ребенку:
- Знаете что, генерал, я только что услышал странный легкий
щелчок, такой, какой можно слышать на линии, когда какой-нибудь
самоуверенный и любопытный наглец снимает трубку спаренного теле-
фона и подслушивает или когда кто-нибудь включает магнитофон. Я
не желаю, чтобы нас подслушивали, и никаких записей частных раз-
говоров. Вам это тоже не нужно, если вы хотите снова увидеть ва-
шу дочь... Вот так лучше. Не вздумайте приказывать связаться с
полицией по другому телефону и попросить их проследить, откуда
звонят. Нас не будет здесь уже через две минуты. Так каков ваш
ответ? Только побыстрее.
Яблонски немного помолчал, а потом весело рассмеялся:
- Угрозы, генерал? Вымогательство? Похищение? Не будьте столь
глупым, генерал. Нет такого закона, в котором записано, что чело-
век не может убежать от жестокого убийцы, даже если этот жесто-
кий убийца похитил человека. Я просто уйду и оставлю их вдвоем.
Послушайте, вы что - торгуетесь за жизнь вашей дочери? Она что -
не стоит одной пятнадцатой процента того, что вы имеете? Так-то
ее ценит любящий отец. Она слушает все это, генерал. Интересно,
что она думает о вас, а? Вы хотите пожертвовать ею ради пистона
от старого ботинка - именно столько для вас значат пятьдесят ты-
сяч... Конечно, конечно, вы можете поговорить с ней. - Он кивнул
девушке, которая подбежала к нему и вырвала трубку.
- Папа? Папа! Да, да, конечно, это я. О, папа, я никогда не
думала...
- Хватит.
Яблонски закрыл своей лапищей микрофон и отнял у нее трубку:
- Удовлетворены, генерал Блэр? - Он немного помолчал, затем широ-
ко улыбнулся. - Спасибо, генерал Блэр. Мне не нужны никакие га-
рантии - слово генерала Рутвена всегда было достаточной гарантией.
Он выслушал своего собеседника, и, когда снова заговорил,
сардоническая насмешка в его взгляде на Мери Рутвен уступила мес-
то искренности в его голосе: - К тому же вы прекрасно знаете, что
если попытаетесь надуть меня с деньгами или вызовете полицию, вы
больше никогда не услышите голоса своей дочери. Не волнуйтесь, я
приеду, у меня масса причин сделать это, а именно пятьдесят тысяч.
Он повесил трубку: - Вставай, Толбот, мы приглашены в высший
свет.
- Ага. -Я и не думал вставать. - А затем ты передашь меня по-
лиции и получишь свои пятьдесят тысяч.
- Конечно, а почему бы и нет?
- Я мог бы привести тебе двадцать тысяч доводов против.
- Да? - Он оценивающе посмотрел на меня. - Не может быть.
- Не дури, дай мне неделю или, скажем...
- Я отношусь к той категории людей, парень, которые предпочи-
тают синицу в руке. Давай, пошли. Похоже, ночью нам предстоит хо-
рошенькая работа.
Он разрезал мои путы, и мы вышли в гараж. Яблонски держал де-
вушку за запястье, а ствол его пистолета находился в полуметре от
моей спины. Я не видел его, но мне и не надо было видеть - я
знал, что дело обстоит именно так.
Уже наступила ночь. Северо-западный ветер усилился и принес с
собой резкий запах моря и холодный ливень, громко стучавший по
кронам пальм и поливавший асфальтовую дорожку, по которой мы шли.
Яблонски поставил свой "форд" менее чем в ста ярдах от нас, за
углом основного корпуса мотеля, но пока мы прошли эти ярды, про-
мокли до нитки. Из-за ливня на стоянке не было никого, но, нес-
мотря на это, Яблонски загнал свою машину в самый темный угол. Он
открыл обе правые дверцы и встал у задней.
- Залезайте первой, леди, с другой стороны. Ты, Толбот, пове-
дешь машину.
Он захлопнул мою дверь, когда я сел за руль, и, усевшись на
заднее сиденье, приставил ствол своего маузера к моему затылку: -
На шоссе поворачивай на юг.
Мне удалось нажать именно те кнопки, которые требовалось,
проехать по пустынному двору мотеля и повернуть направо.
- Дом вашего старика стоит далеко от основного шоссе, не так
ли? - спросил Яблонски девушку.
-Да.
- Как-нибудь по-другому можно подъехать к нему? По второсте-
пенным улицам, боковым дорогам?
- Да, можно объехать город и...
- Ладно, мы поедем прямо через город. Я рассуждаю так же, как
Толбот, когда он приехал в "Ла Контессу", - никто не будет ис-
кать его ближе пятидесяти миль от Марбл-Спрингз.
Мы проехали через город молча. На улицах никого не было, лишь
несколько пешеходов встретилось нам. В городе оказалось всего два
светофора, и оба раза я попадал на красный, и оба раза маузер
упирался мне в затылок. Вскоре мы выехали из города. Проливной
дождь яростно барабанил по капоту и крыше машины. Это напоминало
езду под водопадом, а дворники не были рассчитаны на это. Мне
пришлось снизить скорость до 20 миль, но все равно я становился
слепым всякий раз, когда встречные машины освещали рассеянным
светом своих фар наше лобовое стекло. Эта слепота становилась
полной из-за струй воды, которые мощным потоком били по лобовому
стеклу и борту машины, когда встречные машины проносились мимо,
поднимая волну, которой гордился бы и командир эсминца.
Мери Рутвен уперлась головой в лобовое стекло, пытаясь рас-
смотреть дорогу. Возможно, она хорошо знала ее, но сегодня ночью
не узнавала. В неподходящий момент мимо нас пролетел направляв-
шийся на север грузовик, и она почти прозевала съезд с дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
ной лодке и быстро тонули.
Свист прекратился. На звонок ответили, и Яблонски сказал: - Я
хочу поговорить с генералом Рутвеном. Срочно. Речь идет о... По-
нимаю, понимаю. - Он положил трубку и посмотрел на Мери Рутвен. -
Ваш отец уехал с Х-13 в четыре часа вечера и пока не вернулся.
Они сказали, что он не вернется, пока не найдут вас. Похоже, го-
лос крови нефтью не заглушить. Это облегчает мне жизнь.
Он набрал номер, который ему дали люди с нефтяной вышки, и
снова попросил подозвать генерала. Его соединили с генералом Рут-
веном почти сразу, и он, не теряя времени, взял быка за рога.
- Генерал Блэр Рутвен? У меня есть для вас новости, генерал.
Хорошие и плохие. Рядом со мной ваша дочь - это хорошие новости.
Плохие же заключаются в том, что ее возвращение обойдется вам в
пятьдесят тысяч баков, - Яблонски замолчал и стал слушать, пока-
чивая маузером на указательном пальце и, как всегда, улыбаясь.
- Нет, генерал, я не Толбот, но Толбот со мной. Я убедил его,
что весьма бесчеловечно далее разлучать отца и дочь. Вы знаете
Толбота, генерал, или слышали о нем. Мне стоило трудов уговорить
его. Трудов на пятьдесят тысяч долларов.
Внезапно улыбка исчезла с его лица, и оно сделалось мрачным,
неприветливым и суровым. Настоящим лицом ^ Яблонски. Он снова за-
говорил еще более снисходительным и низким голосом. Складывалось
впечатление, что он выговаривает нашалившему ребенку:
- Знаете что, генерал, я только что услышал странный легкий
щелчок, такой, какой можно слышать на линии, когда какой-нибудь
самоуверенный и любопытный наглец снимает трубку спаренного теле-
фона и подслушивает или когда кто-нибудь включает магнитофон. Я
не желаю, чтобы нас подслушивали, и никаких записей частных раз-
говоров. Вам это тоже не нужно, если вы хотите снова увидеть ва-
шу дочь... Вот так лучше. Не вздумайте приказывать связаться с
полицией по другому телефону и попросить их проследить, откуда
звонят. Нас не будет здесь уже через две минуты. Так каков ваш
ответ? Только побыстрее.
Яблонски немного помолчал, а потом весело рассмеялся:
- Угрозы, генерал? Вымогательство? Похищение? Не будьте столь
глупым, генерал. Нет такого закона, в котором записано, что чело-
век не может убежать от жестокого убийцы, даже если этот жесто-
кий убийца похитил человека. Я просто уйду и оставлю их вдвоем.
Послушайте, вы что - торгуетесь за жизнь вашей дочери? Она что -
не стоит одной пятнадцатой процента того, что вы имеете? Так-то
ее ценит любящий отец. Она слушает все это, генерал. Интересно,
что она думает о вас, а? Вы хотите пожертвовать ею ради пистона
от старого ботинка - именно столько для вас значат пятьдесят ты-
сяч... Конечно, конечно, вы можете поговорить с ней. - Он кивнул
девушке, которая подбежала к нему и вырвала трубку.
- Папа? Папа! Да, да, конечно, это я. О, папа, я никогда не
думала...
- Хватит.
Яблонски закрыл своей лапищей микрофон и отнял у нее трубку:
- Удовлетворены, генерал Блэр? - Он немного помолчал, затем широ-
ко улыбнулся. - Спасибо, генерал Блэр. Мне не нужны никакие га-
рантии - слово генерала Рутвена всегда было достаточной гарантией.
Он выслушал своего собеседника, и, когда снова заговорил,
сардоническая насмешка в его взгляде на Мери Рутвен уступила мес-
то искренности в его голосе: - К тому же вы прекрасно знаете, что
если попытаетесь надуть меня с деньгами или вызовете полицию, вы
больше никогда не услышите голоса своей дочери. Не волнуйтесь, я
приеду, у меня масса причин сделать это, а именно пятьдесят тысяч.
Он повесил трубку: - Вставай, Толбот, мы приглашены в высший
свет.
- Ага. -Я и не думал вставать. - А затем ты передашь меня по-
лиции и получишь свои пятьдесят тысяч.
- Конечно, а почему бы и нет?
- Я мог бы привести тебе двадцать тысяч доводов против.
- Да? - Он оценивающе посмотрел на меня. - Не может быть.
- Не дури, дай мне неделю или, скажем...
- Я отношусь к той категории людей, парень, которые предпочи-
тают синицу в руке. Давай, пошли. Похоже, ночью нам предстоит хо-
рошенькая работа.
Он разрезал мои путы, и мы вышли в гараж. Яблонски держал де-
вушку за запястье, а ствол его пистолета находился в полуметре от
моей спины. Я не видел его, но мне и не надо было видеть - я
знал, что дело обстоит именно так.
Уже наступила ночь. Северо-западный ветер усилился и принес с
собой резкий запах моря и холодный ливень, громко стучавший по
кронам пальм и поливавший асфальтовую дорожку, по которой мы шли.
Яблонски поставил свой "форд" менее чем в ста ярдах от нас, за
углом основного корпуса мотеля, но пока мы прошли эти ярды, про-
мокли до нитки. Из-за ливня на стоянке не было никого, но, нес-
мотря на это, Яблонски загнал свою машину в самый темный угол. Он
открыл обе правые дверцы и встал у задней.
- Залезайте первой, леди, с другой стороны. Ты, Толбот, пове-
дешь машину.
Он захлопнул мою дверь, когда я сел за руль, и, усевшись на
заднее сиденье, приставил ствол своего маузера к моему затылку: -
На шоссе поворачивай на юг.
Мне удалось нажать именно те кнопки, которые требовалось,
проехать по пустынному двору мотеля и повернуть направо.
- Дом вашего старика стоит далеко от основного шоссе, не так
ли? - спросил Яблонски девушку.
-Да.
- Как-нибудь по-другому можно подъехать к нему? По второсте-
пенным улицам, боковым дорогам?
- Да, можно объехать город и...
- Ладно, мы поедем прямо через город. Я рассуждаю так же, как
Толбот, когда он приехал в "Ла Контессу", - никто не будет ис-
кать его ближе пятидесяти миль от Марбл-Спрингз.
Мы проехали через город молча. На улицах никого не было, лишь
несколько пешеходов встретилось нам. В городе оказалось всего два
светофора, и оба раза я попадал на красный, и оба раза маузер
упирался мне в затылок. Вскоре мы выехали из города. Проливной
дождь яростно барабанил по капоту и крыше машины. Это напоминало
езду под водопадом, а дворники не были рассчитаны на это. Мне
пришлось снизить скорость до 20 миль, но все равно я становился
слепым всякий раз, когда встречные машины освещали рассеянным
светом своих фар наше лобовое стекло. Эта слепота становилась
полной из-за струй воды, которые мощным потоком били по лобовому
стеклу и борту машины, когда встречные машины проносились мимо,
поднимая волну, которой гордился бы и командир эсминца.
Мери Рутвен уперлась головой в лобовое стекло, пытаясь рас-
смотреть дорогу. Возможно, она хорошо знала ее, но сегодня ночью
не узнавала. В неподходящий момент мимо нас пролетел направляв-
шийся на север грузовик, и она почти прозевала съезд с дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67