он так и не проснулся. Машина еще не тронулась, а женщины уже зашептались, как давние подруги после, долгой разлуки.
Когда свет уличных фонарей врывался в машину, Игорь оглядывался, ловил на себе взгляд сестры. Она действительно рада его приезду? Он в самом деле не будет одиноким в борьбе, которая не сегодня-завтра начнется?
Его беспокойство как будто улеглось. Мысли стали более четкими. Жизнь вступает в новую фазу. Он уже не так наивен, как три года тому назад, ничего не начнет делать очертя голову. Ведь переходят, если уже не перешли, на его сторону те, кто еще недавно прощали отцу все,— мать и сестра. Теперь он не убежит с поля боя. Теперь он будет разить без промаха!..
Игорь не вытерпел — повернулся к женщинам, прервал их шепот:
— Ну, а как ты, Таня?
Сестра помолчала. И неожиданно голос ее зазвучал высокомерно, как прежде:
— Я все тебе написала. А если ты до сих пор чего-то не понял, будь осторожен, не давай себе воли. Помни —- ты приехал сюда не для мальчишеских выходок.
Надййка поддержала золовку:
— То же самое и я ему говорю!
Игорь попытался улыбнуться.
— А как мама?
Татьяна пожала плечами.
— Через несколько минут ты ее увидишь.
Возможно, Татьяна избавилась от привитого ей Шляховым. Однако шостенковское никуда от нее не ушло. И Надййка не скоро станет для нее своей. Не скоро Татьяна откровенно заговорит при ней о внутренних делах семьи Шостенко. Именно это нежелание сразу вводить золовку в курс назревающих событий и разбудило в ней высокомерие.
— И про главу нашего семейства ничего не скажешь? — продолжал свои расспросы Игорь.
Рука сестры ласково легла ему на плечо. Но ответила Татьяна тем же тоном:
— Я уже сказала: ты здесь, и у тебя есть глаза.— И насмешливо обратилась к Надийке:—Не кажется ли вам, что Игорь задает мне не очень умные вопросы?
Надййка не скрывала своей радости: как же, в родной сестре мужа нашла союзницу!
— Сколько раз, Татьяна Федоровна, я ему твердила то же самое. Он каждый раз со всем соглашался. А назавтра все начиналось сначала.
Таня засмеялась.
— Это, Надййка, наша семейная черта. Кстати, я для вас не Татьяна Федоровна. Игорь, например, зовет меня Таней, а иногда Танькой... Очень трудно выбивать из наших голов всякую дрянь. К сожалению, этого добра у нас с избытком. Без вас и без меня Игорь уже сегодня начал бы такое выкамаривать...
Засмеялась, хотя и не совсем уверенно, и Надййка.
— Знаете, боюсь я пускать его сегодня в институт. Закусит удила...
Татьяна сняла руку с плеча брата и успокаивающе прижала к себе локоть невестки.
— Не бойтесь, и в институте есть кому присмотреть за вашим Игорем. Там у него верный друг: ни в холодную воду не даст ему прыгнуть, ни в бой с ветряными мельницами не пустит. Он из тех, кто семь раз мерит и ни разу не режет.— Она повернулась к брату:—Да и ты
у пас не Дон-Кихот, не правда ли?.. И почему ты ничего не спрашиваешь о Сергее? Он же когда-то был примером для тебя. С той поры он ни капельки не изменился. Ни в чем! — с ударением закончила Татьяна,
Игорь понял:
— Значит, до сих пор молится..,
Таня перебила его:
— Жаль, что он не смог встретить тебя на вокзале. А то сориентировал бы тебя сам. А не встретил он тебя потому, что о твоем приезде я только вчера ему сказала. Кстати, он и сейчас в институте. Дежурит. Я пригласила его к себе сегодня вечером. Вот вы и наговоритесь. А Надийка убедится, что Сергей сам не делает глупостей и друзьям не позволяет.
Надийка придвинулась к ней еще ближе.
Очередной фонарь вновь осветил Татьяну. Она без< звучно смеялась. Что она затеяла?
Блестящая, как показалось Игорю, мелькнула у него мысль. Так, значит, Сергей сейчас в клинике?! До восьми никакого начальства в институте не будет — можно не только обнять этого чудака, но и разузнать, чем сегодня живет институт и что делает его научный руководитель. Неужели до сих пор никто не заметил, что слава Шостенко старшего — бывшая слава?
Игорь сказал:
— А что, если я после того, как доставлю вас домой, слетаю на часок в институт?
Надийка испуганно наклонилась к мужу. Но Татьяна прижала ее локоть к себе.
— Идея неплохая... Не отпустить ли нам его, Надийка, а? Дома он будет нам только мешать. Без него мы быстрей со всем справимся, встретим вашу свекровь.— И наклонилась к невестке, чтобы добавить шепотом:— А Сергей Друзь, я же говорила, и мухе не даст сесть на нашего отца. Игорь рта не посмеет раскрыть при нем* Вернется шелковым.
Свободная рука Татьяны ласково, как в детстве, в день рождения, потянула Игоря за ухо: выше голову* братец.
Игорь понял: времени терять нельзя. А боя без предварительной рекогносцировки не начнешь.
Друзь и часа не подремал перед рассветом.
Он никак не мог справиться с волнением после разговора с Черемашко. Чтобы выбить клин клином, зашел в женское отделение, хотя и не следовало лишний раз тревожить раненую. Да и ничто ей не угрожало.
Действительно, Хорунжая спала. Так крепко — не пошевелилась, когда Друзь послушал у нее пульс.
Хоть тут все в порядке...
И все-таки, уйдя от больной, Друзь остановился на лестнице, раздумывая, не подняться ли ему еще раз на третий этаж. Он дважды повторил себе: Василю Максимовичу сейчас необходим только покой, скоростные методы не для медицины, а умение ждать — первый помощник врача. И появление Друзя в палате лишний раз взволнует Черемашко, хотя он и заявил, что ничего не боится. Да и этой глазастой девчонке не следует показывать свое беспокойство...
Друзь заставил себя вернуться в дежурную комнату.
Он долго лежал на скрипучем диване с открытыми глазами: никак не мог избавиться от мысли, что чего-то недодумал. И в конце концов изо всех сил хлопнул себя ладонью по голове: взял к себе тяжело больного человека, собирается не позже завтрашнего дня докопаться до причин его заболевания, а о том, без чего и к гриппу не подступишься, не вспомнил. Рано утром надо сдать на срочные анализы все, что только можно взять у Черемашко. Без этого Федор Ипполитович даже не взглянет на новичка.
И Друзь, чтобы не забыть об этом, нарисовал на листе бумаги три длинных восклицательных знака и прислонил этот плакат к телефону: когда Женя позвонит сюда, эти тревожные знаки сразу бросятся ему в глаза.
И, еще довольно долго проворочавшись с боку на бок, начал все-таки засыпать.
И вдруг будто издалека донеслось то, что слышал он еще в начале дежурства. И голос был тот же самый...
Только лучше бы ничего не слышать... не встречаться с той, кому голос принадлежит,— не вспоминать... Что было, то было и покрылось тяжелой пылью времени. Но достаточно увидеть Татьяну Федоровну или услышать в
телефонной трубке ее голос, и почему-то чувствуешь себя так, словно сам с собой в жмурки играешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Когда свет уличных фонарей врывался в машину, Игорь оглядывался, ловил на себе взгляд сестры. Она действительно рада его приезду? Он в самом деле не будет одиноким в борьбе, которая не сегодня-завтра начнется?
Его беспокойство как будто улеглось. Мысли стали более четкими. Жизнь вступает в новую фазу. Он уже не так наивен, как три года тому назад, ничего не начнет делать очертя голову. Ведь переходят, если уже не перешли, на его сторону те, кто еще недавно прощали отцу все,— мать и сестра. Теперь он не убежит с поля боя. Теперь он будет разить без промаха!..
Игорь не вытерпел — повернулся к женщинам, прервал их шепот:
— Ну, а как ты, Таня?
Сестра помолчала. И неожиданно голос ее зазвучал высокомерно, как прежде:
— Я все тебе написала. А если ты до сих пор чего-то не понял, будь осторожен, не давай себе воли. Помни —- ты приехал сюда не для мальчишеских выходок.
Надййка поддержала золовку:
— То же самое и я ему говорю!
Игорь попытался улыбнуться.
— А как мама?
Татьяна пожала плечами.
— Через несколько минут ты ее увидишь.
Возможно, Татьяна избавилась от привитого ей Шляховым. Однако шостенковское никуда от нее не ушло. И Надййка не скоро станет для нее своей. Не скоро Татьяна откровенно заговорит при ней о внутренних делах семьи Шостенко. Именно это нежелание сразу вводить золовку в курс назревающих событий и разбудило в ней высокомерие.
— И про главу нашего семейства ничего не скажешь? — продолжал свои расспросы Игорь.
Рука сестры ласково легла ему на плечо. Но ответила Татьяна тем же тоном:
— Я уже сказала: ты здесь, и у тебя есть глаза.— И насмешливо обратилась к Надийке:—Не кажется ли вам, что Игорь задает мне не очень умные вопросы?
Надййка не скрывала своей радости: как же, в родной сестре мужа нашла союзницу!
— Сколько раз, Татьяна Федоровна, я ему твердила то же самое. Он каждый раз со всем соглашался. А назавтра все начиналось сначала.
Таня засмеялась.
— Это, Надййка, наша семейная черта. Кстати, я для вас не Татьяна Федоровна. Игорь, например, зовет меня Таней, а иногда Танькой... Очень трудно выбивать из наших голов всякую дрянь. К сожалению, этого добра у нас с избытком. Без вас и без меня Игорь уже сегодня начал бы такое выкамаривать...
Засмеялась, хотя и не совсем уверенно, и Надййка.
— Знаете, боюсь я пускать его сегодня в институт. Закусит удила...
Татьяна сняла руку с плеча брата и успокаивающе прижала к себе локоть невестки.
— Не бойтесь, и в институте есть кому присмотреть за вашим Игорем. Там у него верный друг: ни в холодную воду не даст ему прыгнуть, ни в бой с ветряными мельницами не пустит. Он из тех, кто семь раз мерит и ни разу не режет.— Она повернулась к брату:—Да и ты
у пас не Дон-Кихот, не правда ли?.. И почему ты ничего не спрашиваешь о Сергее? Он же когда-то был примером для тебя. С той поры он ни капельки не изменился. Ни в чем! — с ударением закончила Татьяна,
Игорь понял:
— Значит, до сих пор молится..,
Таня перебила его:
— Жаль, что он не смог встретить тебя на вокзале. А то сориентировал бы тебя сам. А не встретил он тебя потому, что о твоем приезде я только вчера ему сказала. Кстати, он и сейчас в институте. Дежурит. Я пригласила его к себе сегодня вечером. Вот вы и наговоритесь. А Надийка убедится, что Сергей сам не делает глупостей и друзьям не позволяет.
Надийка придвинулась к ней еще ближе.
Очередной фонарь вновь осветил Татьяну. Она без< звучно смеялась. Что она затеяла?
Блестящая, как показалось Игорю, мелькнула у него мысль. Так, значит, Сергей сейчас в клинике?! До восьми никакого начальства в институте не будет — можно не только обнять этого чудака, но и разузнать, чем сегодня живет институт и что делает его научный руководитель. Неужели до сих пор никто не заметил, что слава Шостенко старшего — бывшая слава?
Игорь сказал:
— А что, если я после того, как доставлю вас домой, слетаю на часок в институт?
Надийка испуганно наклонилась к мужу. Но Татьяна прижала ее локоть к себе.
— Идея неплохая... Не отпустить ли нам его, Надийка, а? Дома он будет нам только мешать. Без него мы быстрей со всем справимся, встретим вашу свекровь.— И наклонилась к невестке, чтобы добавить шепотом:— А Сергей Друзь, я же говорила, и мухе не даст сесть на нашего отца. Игорь рта не посмеет раскрыть при нем* Вернется шелковым.
Свободная рука Татьяны ласково, как в детстве, в день рождения, потянула Игоря за ухо: выше голову* братец.
Игорь понял: времени терять нельзя. А боя без предварительной рекогносцировки не начнешь.
Друзь и часа не подремал перед рассветом.
Он никак не мог справиться с волнением после разговора с Черемашко. Чтобы выбить клин клином, зашел в женское отделение, хотя и не следовало лишний раз тревожить раненую. Да и ничто ей не угрожало.
Действительно, Хорунжая спала. Так крепко — не пошевелилась, когда Друзь послушал у нее пульс.
Хоть тут все в порядке...
И все-таки, уйдя от больной, Друзь остановился на лестнице, раздумывая, не подняться ли ему еще раз на третий этаж. Он дважды повторил себе: Василю Максимовичу сейчас необходим только покой, скоростные методы не для медицины, а умение ждать — первый помощник врача. И появление Друзя в палате лишний раз взволнует Черемашко, хотя он и заявил, что ничего не боится. Да и этой глазастой девчонке не следует показывать свое беспокойство...
Друзь заставил себя вернуться в дежурную комнату.
Он долго лежал на скрипучем диване с открытыми глазами: никак не мог избавиться от мысли, что чего-то недодумал. И в конце концов изо всех сил хлопнул себя ладонью по голове: взял к себе тяжело больного человека, собирается не позже завтрашнего дня докопаться до причин его заболевания, а о том, без чего и к гриппу не подступишься, не вспомнил. Рано утром надо сдать на срочные анализы все, что только можно взять у Черемашко. Без этого Федор Ипполитович даже не взглянет на новичка.
И Друзь, чтобы не забыть об этом, нарисовал на листе бумаги три длинных восклицательных знака и прислонил этот плакат к телефону: когда Женя позвонит сюда, эти тревожные знаки сразу бросятся ему в глаза.
И, еще довольно долго проворочавшись с боку на бок, начал все-таки засыпать.
И вдруг будто издалека донеслось то, что слышал он еще в начале дежурства. И голос был тот же самый...
Только лучше бы ничего не слышать... не встречаться с той, кому голос принадлежит,— не вспоминать... Что было, то было и покрылось тяжелой пылью времени. Но достаточно увидеть Татьяну Федоровну или услышать в
телефонной трубке ее голос, и почему-то чувствуешь себя так, словно сам с собой в жмурки играешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45