Кришнамурти: Да, именно так.
Бом: Ведь даже лучшие из тех дел, которые мы осуществляем, в масштабе универсума имеют ничтожно малое значение. Верно?
Кришнамурти: Да, они всего лишь преамбула. Я думаю, что «X», независимо от того, сделает он что-то или не сделает, самим своим существованием...
Бом: ...он делает нечто возможным?
Кришнамурти: Да. Когда вы читаете Эйнштейна, вы видите, что он сделал возможным то, что прежде считалось невозможным.
Бом: Мы достаточно легко можем в этом убедиться, потому что его открытия нашли применение в широких сферах человеческой деятельности.
Кришнамурти: Да, понимаю. А что приносит «X» кроме малых дел? Попытка выразить это словами безуспешна. «X» обладает этим огромным разумом, этой энергией, этим нечто, и он должен действовать на более высоком уровне, чем можно себе представить. Это должно воздействовать на сознание тех, кто живет во тьме.
Бом: Возможно, так. Вопрос в том, принесет ли эта деятельность какой-то видимый результат? Понимаете, может ли она быть ощутимой, наглядной.
Кришнамурти: По-видимому, нет. Когда вы слушаете новости по телевидению или радио, вы знаете обо всем, что происходит в мире. Но деятельность «X», очевидно, не такова.
Бом: Она трудна, но чрезвычайно важна.
Кришнамурти: Эта деятельность должна дать результат. Должна.
Бом: Почему должна?
Кришнамурти: Потому что свет должен воздействовать на тьму.
Бом: Возможно, «Y», живя во тьме, скажет, что он не уверен, что существует такое воздействие. Он мог бы согласиться, что оно существует, но желал бы видеть это воочию. Не видя ничего и по-прежнему находясь во тьме, он будет спрашивать, что ему делать.
Кришнамурти: Понимаю. Таким образом, вы считаете, что деятельность «X» только в том, чтобы писать, учить и т.п.?
Бом: Нет. Деятельность «X» может быть гораздо более важной, но ее невозможно обнаружить. Если мы только смогли бы ее увидеть!
Кришнамурти: Как можно ее показать? Как мог бы «Y», который желает получить доказательства, ее увидеть?
Бом: «Y» мог бы рассуждать примерно так: многие люди делали подобные заявления, но некоторые из них, возможно, заблуждались. Хотелось бы думать, что это могло быть истиной. Видите ли, то о чем мы до сих пор говорили, является важным и до известной степени представляется актуальным.
Кришнамурти: Да, понимаю.
Бом: А то, что вы утверждаете сейчас, идет значительно дальше. Нечто похожее говорят и другие, но чувствуется, что они заблуждаются, что все они, или, по крайней мере, некоторые из них в плену самообмана.
Кришнамурти: Нет. «X» говорит, что нам следует твердо придерживаться логики.
Бом: Да, но на этом этапе логика нисколько не продвинет нас дальше.
Кришнамурти: Очень разумно! Мы покончили со всем этим. Так что ум «X» не действует неразумно.
Бом: Вы могли бы сказать, что, приняв нечто как разумное, «Y» с известной уверенностью мог бы продолжать считать это разумным и дальше?
Кришнамурти: Да, это я и хочу сказать.
Бом: Конечно, доказательств не существует.
Кришнамурти: Нет.
Бом: В таком случае могли бы мы это исследовать?
Кришнамурти: Я попытаюсь это проделать.
Собеседник: Что можно сказать о других формах деятельности «X»? Мы говорили, что он функционирует как учитель, но осуществляет также и другого рода деятельность.
Кришнамурти: Он должен ее осуществлять. Иначе не может быть.
Собеседник: Но какую деятельность?
Кришнамурти: Не знаю; мы пытаемся это выяснить.
Бом: Вы говорите, что каким-то образом он делает возможным влияние первоосновы на сознание человечества в целом и что без «X» оно было бы невозможно.
Кришнамурти: Да.
Собеседник: Его контакт с «Y» не только вербальный. «Y» слушает, и здесь присутствует еще какое-то другое качество...
Кришнамурти: Да, но «X» говорит, что все это имеет весьма малое значение. И это, конечно, понятно. «X» говорит, что существует что-то, гораздо более важное.
Собеседник: Воздействие «X», очевидно, значительно больше, чем это возможно выразить словами.
Кришнамурти: Мы пытаемся выяснить, что такое это большее, которое с необходимостью должно действовать.
Собеседник: Не является ли оно чем-то таким, что возникает в повседневной жизни «X»?
Кришнамурти: Да. В своей повседневной жизни «X», видимо, делает весьма немногое — учит, пишет, занимается бухгалтерией или чем-то еще. Но все ли это? Это кажется таким ничтожным.
Бом: Не считаете ли вы, что повседневная жизнь «X» внешне мало, чем отличается от жизни какого-либо другого человека?
Кришнамурти: Да, внешне не отличается.
Бом: Но есть в ней что-то еще, что внешне не проявляется. Верно?
Кришнамурти: Верно. «X» может иначе говорить, он может о вещах судить иначе, но...
Бом: ...это несущественно, есть так много людей, которые судят о вещах иначе, чем другие.
Кришнамурти: Понимаю. Но это — человек, постигший все от самых основ! Если бы такой человек, обладающий всей полнотой энергии, был вынужден свести всю ее к ничтожным пустякам, — это было бы нелепо.
Бом: Позвольте мне задать вопрос. Почему первооснова нуждается в этом человеке, чтобы воздействовать на человечество? Почему она сама не может непосредственно воздействовать на человечество и все ему прояснить?
Кришнамурти: О, подождите, подождите. Вы спрашиваете, почему первооснова испытывает потребность в том, чтобы действовать?
Бом: Почему первооснова нуждается в отдельном человеке, чтобы воздействовать на человечество?
Кришнамурти: Это я могу легко объяснить. Она — часть всего сущего, как звезды.
Собеседник: Может ли эта огромность воздействовать непосредственно на человечество? Не должна ли она вдохновить человека, чтобы войти в сознание человечества?
Кришнамурти: Мы говорим о чем-то еще. Я хочу выяснить, собирается ли «X» ограничиваться только тем, чтобы писать и говорить; это так мало и незначительно. И другой вопрос — почему первооснова нуждается в этом человеке? Она не нуждается в нем.
Бом: Но когда он есть, первооснова будет его использовать.
Кришнамурти: Верно.
Бом: А не могла бы сама первооснова как-то это прояснить?
Кришнамурти: Это я хочу понять. Поэтому всячески стараюсь выразить ту мысль, что первооснова не нуждается в человеке, но соприкасается с ним.
Бом: Да.
Кришнамурти: Первооснова пользуется человеком, давайте скажем, что он служит ей. Он — часть этого движения. Разве не все этим сказано? Вы понимаете, что я имею в виду? Не задаю ли я неверный вопрос? Почему он должен кроме этого еще что-то делать?
Бом: Пожалуй, он ничего не должен делать.
Кришнамурти: Само это «ничегонеделание» могло бы быть действием.
Бом: Ничегонеделание — это проявление действия первоосновы. Возможно, это так. В ничегонеделании, которое не имеет определенной цели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105