Если и на этот раз так будет, ты… перестанешь для меня существовать. У нас сложились ненормальные отношения.
– На это, наверно, есть причины, – парировала донья Аманда.
– Да. Но виновата в этом ты! Неужели мы не можем жить спокойно, мама? Ну что ты все время придираешься?
– Я? Ошибаешься! Я самый спокойный человек на свете.
– Ну хорошо! Пусть так! – устало сказала Каролина. – Тебе пора принять лекарство. А завтра мы пойдем к врачу. Посмотрим, что он скажет.
– Если завтра врач скажет, что я умираю, все вздохнут с облегчением. А ты… будешь носить мне цветы на могилку и жить в ладу со своей совестью.
Ракель осторожно прикрыла дверь в комнату сына:
– Наконец-то он заснул!
– Слава Богу! – отозвалась Долорес. – Сегодня он весь день капризничал. Наверное, чувствовал, что нам не до него.
– А кто звонил? – поинтересовалась Ракель.
– Угадай!
– Неужели опять Иренэ? Ну, знаете, она все-таки бестактна, звонит сюда целый день.
– Все мы, женщины, ужасно любопытны. А ей до смерти хотелось узнать, что же происходит, – улыбнулась Долорес.
– Надеюсь, вы ей не проговорились?
– Ну что ты! Как можно?
– У нас мальчик. Сын. – сказал Хуан Антонио, но в его голосе не было заметно радости.
– А он выживет? Ведь малыш должен был родиться через два месяца, – Джина теребила в руках носовой платок, совсем мокрый от слез.
– Вы же слышали, что сказал врач. С Даниэлой и малышом все в порядке. Многие дети рождаются семимесячными и ничего. Не надо падать духом. Они оба поправятся, и совсем скоро все будет нормально, – Сония успокаивающе дотронулась до плеча брата.
– Она больше не сможет… не сможет иметь детей, – хриплым шепотом сказал Хуан Антонио.
– Но у вас ведь теперь есть ребенок. А за это вы его будете любить еще сильнее, – обнадеживающе улыбнулась Сония.
– Сония, позвони, пожалуйста, домой Марии, а то они там, наверно, с ума сходят, – попросил Хуан Антонио.
– Слушай, надо спросить, можно ли увидеть ребенка. Наверно, он такой хорошенький! – предложила Джина. – Попросим, чтобы нас к нему пустили.
Донья Аманда сидела на кровати, опираясь на подушки, и сердито смотрела на внука:
– Что с тобой? Ты все время молчишь… Уставился в телевизор, но я же вижу, что ты не смотришь.
– Мне очень жаль сеньору Даниэлу. Я очень беспокоюсь за нее, – ответил Лало.
– Все обойдется. Твоя мама и Херардо поехали в больницу, – донья Аманда почувствовала укол ревности.
– Даниэла очень добрая и всегда так хорошо к нам относилась, – продолжал Лало. – Разве ты не расстроилась?
– Я? Она мне чужой человек. С какой стати я буду расстраиваться из-за посторонних?
Лало удивленно поднял брови:
– Она не посторонняя, она наш друг.
Мальчик задумался о чем-то, помолчал и вдруг спросил:
– Бабушка, ты совсем бесчувственная, да?
Аманда покачала головой и укоризненно посмотрела на Лало:
– Меня мало трогает то, что произошло с сеньорой Даниэлой, но меня очень обидело то, что сказал ты.
– Я сказал то, что думаю, – Лало упрямо сжал губы.
– Ты рассуждаешь совсем как взрослый, а тебе ведь всего десять лет.
– Я – мужчина и вижу, что происходит.
– Ты еще мал, чтобы читать мне нотации, – сказала Аманда. Она с удивлением рассматривала внука. Она так любила его в эту минуту. Все странно соединилось: чувство вины, досады, ревности и всепоглощающая нежность. И Аманда сказала то, что хотела сказать уже давно: – Подойти ко мне, Лало. Обними меня.
Лало послушно подошел к ней, прижался щекой и всхлипнул. Аманда погладила его по голове и заглянула прямо в глаза:
– Знаешь, мне очень не хватало тебя и твоего брата. Я так скучала без вас. Ты можешь мне не верить, но я очень вас люблю. Никогда бы не подумала, что со мной может такое твориться. Мне было очень одиноко без вас…
– А почему ты не хотела нас видеть? – спросил Лало, вытирая глаза.
– Потому что я упрямая и у меня тоже есть гордость, вот почему! В меня как будто бес вселился. Такой уж у меня характер!
– Ты бываешь такая… резкая. Мама очень расстраивается… и я тоже.
– Не надо обращать на меня внимания. Я постараюсь сдерживаться. Ничего не могу тебе обещать, но я попробую, договорились?
Лало согласно кивнул.
Дора сочувственно смотрела на заплаканное лицо Марии:
– Ну, ты немного успокоилась?
– Да. Слава Богу, сеньора Сония догадалась позвонить!.. – в первый раз за весь день улыбнулась Мария. – По крайней мере, мы уже знаем, что сеньора Даниэла чувствует себя неплохо… и ребенок тоже.
– Мы так переволновались за них! – воскликнула Дора.
– Я знала, что Бог нас не оставит… Слишком много несчастий обрушилось на наш дом, слишком много… смертей, – и Мария перекрестилась.
– Моника очень переживает? – спросила Дора.
– Она поняла, что привязалась к сеньоре Даниэле, и ее замучили угрызения совести, – вздохнула Мария. Она встала, подошла к плите и помешала булькающее содержимое кастрюльки.
– Когда сеньора Даниэла и маленький выйдут из больницы, отношения между ними наладятся, вот увидишь, – заверила Дора.
– Я ни минуты в этом не сомневаюсь, – ответила Мария.
Молоденькая стройная медицинская сестра в белом халате и накрахмаленной наколке провела Хуана Антонио, Сонию и Джину в отделение для недоношенных детей и показала на один из боксов:
– Вот он. Питание он получает внутривенно. Боксы здесь стерильные и температура поддерживается постоянная.
Хуан Антонио разглядывал крохотное существо, лежащее под плексиглазовым кислородным колпаком, и боялся поверить в то, что все обошлось.
– Это мой сын! Мой мальчик! Какой маленький!
– Он ведь недоношенный, Хуан Антонио, но он вырастет, – успокоила его Сония.
– А глаза у него, как у его мамы. Хорошо, что он похож на Даниэлу, а не на тебя, – определила Джина и нервно засмеялась. – По крайней мере, он будет красивым.
– Даниэла, наверно, захочет его увидеть, взять на руки, – Хуан Антонио запнулся, пытаясь справиться с охватившим его волнением.
– Вряд ли ей разрешат. Пока он должен находиться в этом отделении, – мягко сказала Сония.
– Какой славный! – восторгалась Джина. – Даниэла будет счастлива, когда его увидит!
– А когда я смогу увидеть жену? – спросил Хуан Антонио у медицинской сестры.
– Все в свое время. Я вам скажу, когда будет можно. Ее еще не перевели в палату, – улыбнулась та. – Идемте, я вас провожу обратно, в приемную.
Мария поднялась в комнату Моники, открыла дверь и увидела девочку, стоящую на коленях у распятия.
– Моника, – окликнула Мария девочку. – Звонила твоя тетя из больницы. Кажется, с сеньорой Даниэлой и твоим братиком все в порядке. У тебя теперь есть брат!
– Ты меня не обманываешь? – повернула к ней заплаканное лицо Моника. – А когда они выйдут из больницы?
– Должно быть, скоро. Знаешь, твой братик находится сейчас в таком специальном инкубаторе для маленьких детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121