– Пусть лучше будут близнецы. Представляешь, как здорово: два совершенно одинаковых малыша! – рассмеялся Лало.
Моника взяла его за руку, и они пошли к дому.
А в доме кипела работа. Джина привезла воздушные шары. Она взгромоздилась на стремянку и прикрепляла шары к потолочной балке гостиной. Сония и Каролина ей помогали. В середине уже красовался плакат: «Добро пожаловать, Даниэла и Хуан Мануэль!» Сония критически оглядела преобразившуюся гостиную:
– Мне кажется, уже хватит шаров. Даниэла так обрадуется, когда увидит!
– Поглядите на наших мужчин! Женщины работают, а они бьют баклуши, – ворчала Джина, прикрепляя очередной шар.
Действительно, мужчины стояли у сервировочного столика с бокалами коктейля в руках и спорили о вчерашнем матче. Фелипе перевел взгляд на жену и сказал:
– Мужчин надо беречь! Мы – венец творения.
– Вот именно, – поддержал друга Херардо и сделал неожиданный вывод: – У вас и без нас все прекрасно получается.
Рамон подошел к Джине и предложил:
– Давайте, я помогу!
– Малыш – единственный, в ком заговорила совесть, – Джина протянула Рамону молоток и стала спускаться со стремянки. – И то, когда мы все закончили.
– Ну, вот и все! А теперь будем ждать. Скорее бы уж они приезжали, – сказала Сония.
В этот момент в гостиную вошли Мануэль, Долорес и Ракель с ребенком на руках. После громких приветствий и традиционных похлопываний по плечам, все стали нахваливать работу Джины. Больше всех суетился Фелипе. Можно было подумать, что он принимал самое активное участие в украшении гостиной.
– Правда, здорово получилось? А красиво они придумали с этими шарами? – приставал Фелипе к Мануэлю.
– Я не хвастаюсь, но получилось неплохо, – довольная Джина смущенно потупила глаза. – Это будет замечательный праздник! Все будут веселиться. Давайте включим музыку и потанцуем.
– Джина уж что-то слишком разошлась, Фелипе, приструнил бы ты жену, – поддразнил Херардо друга.
– Приструнишь ее, как же! – мотнул головой Фелипе и предложил: – Давай ее свяжем?
Но Джина уже включила магнитофон и танцевала в центре гостиной, размахивая воздушным шаром.
– Танцуют все! – выкрикнула она.
Ракель передала ребенка Долорес и присоединилась к Джине. Остальные последовали их примеру.
В кухню доносились из гостиной смех и музыка. Мария стояла у плиты, колдуя над кастрюлями. Дора нарезала овощи для салатов. Они готовили настоящий пир.
– Да, теперь прибавится забот, с двумя-то малышами, – сказала Мария.
– Мне так хочется увидеть сына сеньоров. Интересно, на кого он похож? – Дора улыбнулась и убрала волосы со лба. – Сеньора ничего нам не сказала… Она будет кормить малыша грудью?
– Я думаю, да. Она сделает, как лучше для маленького. А что может заменить материнское молоко? Конечно, в последнее время появились очень хорошие смеси, и многие женщины уже не кормят детей, боясь испортить грудь. Но я придерживаюсь старых правил.
– Что-то сеньоры задерживаются, – заметила рра, прислушиваясь к взрывам хохота, доносящимся в гостиной.
– Больница находится далековато. И потом… ребенка надо еще одеть, – рассудительно сказала Мария, уменьшая огонь на плите. Но на сердце у нее почему-то было тревожно…
Еще никогда дорога до больницы не казалась Даниэле такой длинной. Фу, наконец-то они доехали! Даниэла буквально вылетела из машины. Хуан Антонио, видя нетерпение жены, решил подшутить.
– А может, оставить его здесь еще на пару деньков? – спросил он, закрывая дверцу автомобиля.
– Нет, – резко ответила Даниэла, но внимательно посмотрев на мужа, поняла, что он шутит, и добавила уже мягко: – Ни на одну минуту!
Они поднялись на второй этаж и подошли к знакомому стеклу, но не увидели за ним малыша.
– Его там нет, – подняла на мужа удивленные глаза Даниэла и почувствовала сердечную тревогу, а потом свинцовую тяжесть во всем теле.
– Его, наверно, готовят, чтобы мы могли его забрать, – неуверенно произнес Хуан Антонио. – Давай пройдем к врачу.
Поддерживая жену под руку, Хуан Антонио направился по коридору к кабинету доктора Каррансы. Увидев их, врач встал из-за стола и крепко пожал им руки.
– Доктор, я так волнуюсь, я не спала всю ночь! Наконец мы можем забрать домой нашего мальчика, – быстро проговорила Даниэла, задыхаясь от волнения.
Врач опустил голову, нахмурился и начал разглядывать календарь, висевший на стене.
– Только не говорите мне, что он должен здесь остаться еще на неделю, – Даниэла напряглась.
– Даниэла, Хуан Антонио, – медленно заговорил доктор Карранса. – Ночью у вашего малыша произошла остановка сердца. Мы не смогли его спасти. Ваш сын умер.
– Умер? Умер? Почему? С ним же было все в порядке! – воскликнул Хуан Антонио.
– Нет! Не может быть! Вы пошутили? Но это жестокая шутка. Нет, я не верю! – зашлась в крике Даниэла, но посмотрела на врача и осеклась, голос ее стал тихим и безжизненным: – В доме все готово для моего сынишки: кроватка, одежда. Мой маленький! Вы не смеете отнимать его у меня! Господь не мог его отнять! Это слишком жестоко!
Даниэла опустилась на стул, заботливо предложенный ей врачом. Слезы ручьями лились по ее щекам.
– Мой ребенок, Хуан Антонио! – сказала Даниэла, обращаясь к мужу, который придерживал ее за плечи. – Мой маленький Хуан Мануэль! Я уже никогда не смогу быть матерью… Нет, я не могу поверить!
– Дорогая, не терзай себя так, – произнес Хуан Антонио.
– Не могу, не верю! Он никогда не улыбнется мне… Не скажет «мама»… Не будет спать в своей кроватке… Я этого не вынесу! Разве можно пережить эту боль?! – Даниэла рыдала.
– Довольно, дорогая, не разрывай мне сердце, – дрожащим голосом умолял Хуан Антонио.
– Я никогда не смогу быть счастливой без моего сына… моего маленького, родного человечка…
Доктор Карранса покачал головой, глядя на убитую горем женщину. Он подошел к стеклянному шкафу, открыл его и вынул какие-то таблетки, потом наполнил водой стакан.
– Вот, примите. Это успокоит вас.
Хуан Антонио взял стакан у врача, поднес его к губам Даниэлы и только тогда заметил, как дрожат у него руки. Даниэла послушно проглотила лекарство.
– Я хочу видеть моего сына, – попросила она. – Хочу взять его на руки хотя бы единственный раз в жизни. Я должна его видеть. Пожалуйста, доктор!
Врач отрицательно покачал головой.
– Прошу вас, пожалуйста, – настаивала Даниэла и обернулась к мужу: – Скажи ему, чтобы он позволил мне его увидеть! Скажи, чтобы мне дали его увидеть, умоляю тебя!..
…Даниэла прижала к груди безжизненное тельце ребенка. Она ласково дотронулась пальцами до его личика, которое приняло землистый оттенок.
– Ты уже никогда не вырастешь, никогда, – шептала Даниэла, покрывая поцелуями лоб и щеки мертвого сына. – Я не увижу, как ты начнешь ходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121