– Знаете, я не терплю, когда мне угрожают! Да еще типы вроде вас, – зло сказала Иренэ.
– Я вас предупреждаю…
– Идите вы к черту! – и Иренэ бросила трубку.
«Какой мерзавец, испортил мне настроение», – думала Иренэ, одеваясь. Есть ей расхотелось, поэтому она взяла только стакан сока, и с ним в руках спустилась в гостиную. Она села в кресло и отпила сок. Взгляд ее упал на газету, брошенную Леопольдо на столе. Иренэ стала лениво просматривать газету, ища страницу с некрологами. Там она и наткнулась на небольшое объявление в траурной рамке, выведенное готическими буквами: «Родные и близкие Даниэлы Лорентэ и Хуана Антонио Мендеса Давиды с прискорбием сообщают о безвременной кончине их горячо любимого маленького сына Хуана Мануэля Мендеса Давиды Лорентэ и извещают, что панихида состоится в церкви Всех Святых в 10 часов утра». Иренэ щелкнула по газете пальцами и выпустила ее из рук. Она подошла к низкому бару, отодвинула дверцу и, вынув бутылку джина «Бифитер», плеснула в стакан с соком.
«Итак, он умер! Хуан Мануэль Мендес Давила Лорентэ умер», – Иренэ подняла стакан, будто хотела с кем-то чокнуться. – Ну, за упокой его души, – сказала она вслух и осушила стакан залпом. – Замечательно! Наконец-то!
Глава 50
Похороны были недолгими. Маленький гробик снесли в угол кладбища, где земля была скованна каменными надгробьями, и опустили в могилу. Присутствовавшие стали расходиться. У ворот кладбища Долорес повернулась к сыну:
– Ты должен быть рядом с Хуаном Антонио. Ты можешь ему понадобиться.
– Нет, он должен побыть наедине с Даниэлой. Она просто убита горем, – возразил Мануэль.
– Ты прав, дорогой, – сказала Ракель, беря мужа под руку. – Чем можно их утешить? Они потеряли сына! Я даже думать боюсь, что было бы со мной, случись что с нашим мальчиком.
– Бедный малыш! – вздохнула Долорес. – Он не смог даже узнать, что такое жизнь. Она прошла у него в этом «инкубаторе». Похороны вообще печальное событие, а уж таких печальных, как эти, я не помню.
Фелипе и Джина сели в машину и отъехали от кладбища. Оба молчали. Потом Фелипе сказал:
– Не плачь, а то я тоже заплачу.
– Это так ужасно! Мне казалось, я сама умираю, когда опускали в могилу гроб с сыном Даниэлы.
– Да, очень тяжело, но слезами горю не поможешь.
– Даниэла уже никогда не будет прежней. Я потеряла мою подругу, понимаешь?
– Нет, Даниэла – умная женщина. И сильная. Она еще оправится от горя.
– Тогда почему она не захотела, чтобы я поехала вместе с ней?
– Потому что бывают минуты, когда нужно побыть одному. Даниэле необходимо выплакаться.
– Я не хочу, чтобы она плакала. Она и так уже все глаза выплакала.
– Ты тоже должна успокоиться! Тебе нельзя переутомляться, – озабоченно сказал Фелипе. – Побереги себя!
– Да, теперь на мне лежит вся работа в Доме моделей, – кивнула Джина, – пока Даниэла не оправится от шока. Мне кажется, что никогда уже не будет так, как раньше. Я пессимистка, да?
– Прошлого не вернуть, это точно, – согласился Фелипе.
– Я должна благодарить Бога за то, что у меня такой характер. Если бы не это, я бы сошла с ума из-за тебя.
– Так ты уже сошла с ума, – хмыкнул Фелипе.
– Издеваешься, да? – укоризненно покачала головой Джина.
– Нет… Разве что самую малость, – ответил Фелипе.
После похорон Моника прошла на кухню к Марии и Доре. Мария налила Монике грейпфрутовый сок в высокий стакан.
– На, выпей.
– Спасибо, – поблагодарила Моника, но пить не стала. Она угрюмо уставилась в одну точку и спросила: – Мой братик умер не из-за меня, правда?
– Конечно, нет, Моника. Не мучай себя!
– Мне так грустно, – призналась девочка.
– Нам всем грустно. То, что случилось, слишком тяжело, – отозвалась Дора.
– А теперь кто умрет? – неожиданно спросила Моника.
– Бог с тобой! – замахала руками Мария. – Надеюсь, что никто.
– Все умирают. Зачем мы рождаемся, если так получается? – Моника повернулась к Марии.
– Ты еще очень мала, чтобы думать о таких вещах. Как такое тебе приходит в голову?
– Я любила моего братика. Я так просила святую деву, чтобы она его спасла!
– Не плачь, Моника! – попросила Дора и погладила девочку по голове.
– Мне кажется, что Даниэла никогда меня не простит. Тем более сейчас, когда мой братик умер.
– Мы все должны жалеть Даниэлу, помочь ей забыть ее горе. В последнее время на нее слишком много всего навалилось. Подумай, как ей тяжело, – стараясь быть спокойной, сказала Мария.
– Детей ведь очень любят? – опять задала Моника неожиданный вопрос.
– Да, Моника, очень!
– Когда я выйду замуж, у меня не будет детей. От них только слезы и неприятности. Как у моего папы и Даниэлы от меня.
– Но ты им можешь дать и огромную радость, они могут гордиться тобой, – заверила Монику Мария.
– Ты считаешь?
– Да, вот увидишь, – Мария понизила голос. – Слушай, пойди к сеньоре Даниэле и скажи ей, что ты очень ее любишь и что она тебе нужна.
Хуан Антонио обнял жену:
– Я рядом с тобой, любимая! Я люблю тебя. Очень! Ты должна взять себя в руки. То, что произошло, очень печально. И не думай, я тоже переживаю, мне очень больно, но я не могу видеть то, что творится с тобой.
Даниэла, казалось, не слышала его и повторяла как в бреду:
– Мой мальчик! Моя кроха! Столько планов, столько надежд!
– Мы могли бы усыновить ребенка… – сказал Хуан Антонио.
– Нет, это не то, – Даниэла покачала головой. – Я не могу не думать о нашем сыне, понимаешь? Временами моя боль так велика, что я просто ничего не чувствую.
– Ты должна вернуться на работу в Дом моделей. Это тебя отвлечет.
– Я одинаково плохо буду чувствовать себя тут, дома, и там.
– Что ты намереваешься делать? Запереться в комнате и рыдать целыми днями?
– Ты меня не понимаешь, – вздохнула Даниэла.
– Ты мне нужна! И Монике тоже! Подумай о нас!
– Единственное, что я хочу, это умереть, Хуан Антонио. Неужели ты не понимаешь? Я – самая несчастная женщина на свете!
– Поплачь, дорогая! Отведи душу, – сдался Хуан Антонио и вышел из спальни, оставив жену одну.
Моника видела, как отец спустился со второго этажа, вышел из дома, сел в машину и уехал. Она решила, что настал удобный момент поговорить с Даниэлой, и поднялась к ней в спальню.
– Я могу побыть немного с тобой?
– Нет. Я никого не хочу видеть! А тебя тем более! – голос Даниэлы звучал непривычно резко. – Я знаю, ты рада тому, что произошло! Ты меня не любишь и никогда не любила.
– Нет, Даниэла, я тебя люблю, – возразила Моника.
– Ты, должно быть, счастлива, что у тебя больше нет братика, который бы все у тебя отобрал?
На глаза Моники от обиды навернулись слезы:
– Я любила моего братика, клянусь тебе! Раньше я тебе говорила неправду.
– Пожалуйста, оставь меня одну! – почти закричала Даниэла.
– Но я хочу побыть с тобой, прошу тебя!
– Нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121