– На твой развод потребуется какое-то время, но беспокоиться нечего, все будет в порядке, я это беру на себя.
Тут Каролина очнулась. Сделав над собой усилие, она спросила:
– А ты что-нибудь знаешь об Альберто?
– Ничего конкретного. Только то, что он отбывает наказание.
– Знаешь, мне и в голову не могло прийти, что он способен на подобное. Если бы не та фотография в газете, я бы так ни о чем и не догадалась.
– Да-а… Для Даниэлы это тоже было страшным ударом, – задумчиво произнес адвокат. – Но, похоже, она уже забыла его. Видно, этот Хуан Антонио хороший человек и любит ее.
– А ты не ревнуешь к нему? – лукаво спросила Каролина.
– Нет, – улыбнулся Херардо. – То, что я принимал за любовь, было просто ностальгией по юношеским отношениям с Даниэлой. Теперь, когда мы с тобой, я это отлично понимаю, – и он заговорщицки улыбнулся. – А знаешь, у нас с Альберто есть кое-что общее.
– Что же? – удивилась Каролина.
– Нас с ним привлекают одни и те же женщины.
Рамон стоял на улице с одной из своих новых соучениц, красивой и – как он уже узнал – богатой девушкой. Машины все не было, и это даже радовало его.
– Слушай, а зачем тебе агрономия? – спросил он.
– У моего дяди имение в Чиапасе, он хочет, чтобы я после университета работала у него.
– А-а, ясно! – протянул Рамон.
В это время из-за поворота показалась знакомая машина.
– Это за мной, – пробормотал юноша.
Машина остановилась рядом с ними. Шофер вышел и в преувеличенно подобострастном поклоне открыл перед Рамоном дверцу.
– Не паясничай, – раздраженно бросил тот и, обернувшись к девушке, сказал: – До завтра.
Она с улыбкой протянула ему руку:
– До свидания, Рамон.
Сония стояла у окна, в нетерпении поглядывая то на улицу, то на часы. Увидев подъезжающий автомобиль, она вышла в холл.
– Наконец-то! – сказала она вошедшему Рамону и поцеловала его в щеку. – Я уже начала беспокоиться.
. – Всюду пробки, – недовольно буркнул Рамон, не глядя на Сонию.
– Ты в плохом настроепии?
– Да! – Рамона словно прорвало. – Я не хочу, чтобы ты посылала за мной шофера. Ничего не случится, если я буду добираться до дома сам. Всю жизнь я ходил и ездил самостоятельно, и никто меня не контролировал! – и, махнув рукой, он пошел к себе в комнату.
Сония осталась на месте, задумчиво качая головой.
На площади Гарибальди было людно и шумно. Музыканты-марьячи в ярких национальных костюмах играли мексиканские народные мелодии. Ханс, Джина, Хуан Антонио, Даниэла и Фелипе выбрали столик в уютном уголке. Ханс был в восторге от всего увиденного:
– Как здесь красиво! – восклицал он то и дело. – И какая чудесная музыка!
– Да, это замечательно, – сказала Даниэла, влюбленно глядя в глаза Хуану Антонио. – Как давно я здесь не была.
– Я тоже, – подхватила Джина. – Ведь раньше у нас была такая скучная компания, – и она покосилась на Фелипе. – Кстати, я не показывала обручальное кольцо, которое подарил мне Ханс?
– Уже раз сто! – одновременно сказали Хуан Антонио и Даниэла.
Ханс обнял Джину и поцеловал ее в щеку. Джина самодовольно улыбнулась. Фелипе смотрел в землю.
– А почему не пришел Херардо? – спросил Хуан Антонио.
– Он сегодня встречается с Каролиной, – ответил Фелипе.
– Да, и ты совсем один. А твоя подружка, наверное, скучает без тебя в своей конюшне. Как жалко, что животных не пускают в общественные места! – ехидно произнесла Джина.
Даниэла не смогла удержать улыбки. Фелипе встал. От возмущения он даже не мог найти слов.
– Ах, извини, я и забыла, что у тебя совсем нет чувства юмора, – сказала Джина.
– Ну ладно вам, хватит, – остановила начинавшуюся ссору Даниэла. – Давайте лучше послушаем этих замечательных марьячи.
– Да, они хороши, – поддержал ее Хуан Антонио.
– Между прочим, еще на корабле вы обещали мне спеть, – напомнил Ханс.
– Что же, придется нам спеть, – согласилась Джина.
– Пой ты, я не буду, – сказала Даниэла.
И Джина, подозвав одного из марьячи и пошептавшись с ним, действительно запела под аккомпанемент его гитары:
«Я не вернусь,
Я клянусь тебе Богом небесным,
Как ни горько, но я повторяю:
Я не вернусь…»
Когда стих последний аккорд, Хуан Антонио и Ханс в восторге вскочили со своих мест и закричали: «Браво! Браво!».
Джина раскланялась, как настоящая артистка, и сказала Даниэле:
– А теперь ты!
– Нет, нет! – отнекивалась та.
– Пожалуйста, спой! – уговаривал ее Хуан Антонио.
– Вы же обещали мне! – уверял Ханс.
– Давай, давай! – подбадривала ее Джина.
– Видишь, все тебя просят! – настаивал Хуан Антонио.
– Ну, не знаю…
– Пепе! – обратился Хуан Антонио к музыканту, который, улыбаясь слушал их разговор. – Ты знаешь «Как я могу тебя забыть?»
– Конечно, сеньор! – И марьячи взял первый аккорд.
Даниэла схватилась обеими руками за голову, но делать было нечего, и она спела чистым сильным голосом всю эту страстную и красивую песню.
– Вот это да! – Хуан Антонио был в восторге.
– Спасибо, спасибо! – заговорили все в один голос.
– Ты доволен? – спросила Даниэла Ханса. Тот только кивнул. – Теперь опять твоя очередь, – обратилась она к Джине.
– Нет, нет я больше не буду. Лучше я станцую «харабе тапатио».
– От тебя и без этого слишком много шума, – зло сказал Фелипе.
– Тебя не спрашивают! – крикнула в ответ Джина.
– Фелипе, мы же веселимся! – пыталась успокоить его Даниэла.
– Да, веселитесь, только почему-то за мой счет! – закусил удила Фелипе.
– А для чего ты приперся? Никто тебя не заставлял! – воскликнула Джина.
– Для того чтобы продемонстрировать всем, что вы за особы!
– Заткнись! – крикнула Джина.
Но тут уже возмутился Хуан Антонио.
– Послушай, будь поосторожнее, когда говоришь о Даниэле!
– Да катись ты к дьяволу вместе со своим немцем!
– Эй, замолчи! – воскликнул Ханс.
Он вскочил и ударил Фелипе в живот. Завязалась потасовка, и Фелипе, разумеется, пришлось худо. Женщины пытались растащить трех сцепившихся мужчин, но те уже ничего не слышали. Наконец Даниэле, которая буквально повисла на руке Хуана Антонио, удалось остановить его. Джина обнимала немца, который с трудом успокоился. Изрядно помятый, Фелипе поднялся с земли и вытер кровь с разбитого лица.
Глава 30
Рамон все-таки спустился в гостиную. Сония решила объясниться с ним:
– Послушай, я вовсе не собираюсь тебя контролировать. А шофера я посылаю потому, что тебе так удобнее добираться домой.
– Мне вовсе не удобно. Я привык ездить на автобусе. К тому же этот шофер надо мной издевается – корчит мне всякие рожи!
– Я поговорю с ним, – Сония взяла его за руку.
– Это будет еще хуже.
– Тогда я его уволю.
Рамон вздохнул, прошелся по гостиной и сел.
– Вот что, Сония, я не хочу, чтобы из-за меня этот человек потерял работу. И потом, его можно понять: мы были приятелями, а теперь я вроде как хозяин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121