На следующей неделе под моей дверью появилось другое письмо, в котором говорилось, что коттедж для гостей, как оказалось, не потребуется хозяевам и что Ливингстоны надеются: они не причинили неудобств Хилари и мне. К письму прилагался новый арендный договор, требующий моей подписи. Всего через несколько дней мисс Дебора вызвала меня в свой кабинет и сообщила о прибавке к зарплате в связи с повышением прожиточного минимума. По ее крупному обвислому лицу разлилось страдание от того, что она была вынуждена это сделать. Но начальница заверила меня, что это прибавка не за заслуги, а просто автоматическая и так далее и тому подобное… Однако мы обе понимали, что какая-либо угроза моему положению в колледже была временно устранена. Я никогда так и не узнала, что произошло между двумя этими людьми и Пэт Дэбни, а Картер не хотел рассказывать мне о разговоре с Пэт.
Сама Пэт, когда я столкнулась с ней и с Картером при выходе из кинотеатра, лишь протянула:
– Хэлло, Энди. Давненько не виделись. Картер не разрешает мне больше играть с тобой.
И она усмехнулась своей медленной, сияющей и нераскаивающейся улыбкой.
– Знаю, – ответила я. – Это ужасно, не так ли?
Наша жизнь постепенно возвращалась в старое русло, и мы вместе с болотом Биг Сильвер незаметно скользнули в весну.
Это было время волшебной красоты, тот первый апрель, проведенный нами на Козьем ручье. Земля, вода и небо внезапно сделались молочно-нежными и сочными, в лесах, казалось, над сырой черной землей повисла светящаяся дымка, сияющая на солнце и искрящаяся в густой тени. Насыщенная влагой почва чмокала, булькала и пахла неописуемо прекрасно, ручей и река текли чистые, полноводные и пронизанные светом. Лес зазеленел в одну ночь. Вновь пробудившиеся лесные птицы чирикали, свистели, ворковали, кричали и пели. Папоротники развернули свои жгуты, кизил сверкал, как снег, а дикая жимолость своим запахом доставляла такое великое наслаждение, что хотелось громко кричать от восторга. Мы рано уходили во взрывающиеся зеленью, шумом и молодой жизнью леса и оставались там допоздна.
– Именно так в учебнике описывается понятие „жизнь", – заметила однажды я.
– Это и есть то, для чего все существует, – отозвался Том, – то, к чему сводится все остальное.
– А сейчас уже есть малыши? – спросила Хил. – Уже появились маленькие оленята?
Одна за другой козы Тома приносили козлят, и девочка была очарована крошечными, совершенными новорожденными созданиями. Рождались и козлики, но я не водила Хилари в сарай, когда знала, что Том собирается топить их. Однако дочка все понимала. Нетрудно было прочесть об утрате на лице Тома в такие вечера. Он сохранил двух самых лучших, но Хилари не подходила к козликам. Мне казалось, я понимала почему. Нельзя горевать о том, о чем ты не знаешь.
– Наверно, на болоте полно оленят, – ответил Том на вопрос Хилари. – Этот год удачен для них. Пока я еще не видел ни одного малыша, но Скретч и Риз уже высмотрели нескольких. Когда олени немного подрастут, мы сходим посмотреть. Пусть они сначала обретут свои „лесные ноги".
Несмотря на красоту лесов, весна для нас с Хилари не казалась слишком удачной. Будто язвительность кампании Пэт Дэбни, направленной против нас, предвещала общее недомогание. Скретч приходил не так часто, как раньше, а когда наведывался в гости, то был еще более тихим, худым и более сгорбившимся. Он почти ничего не ел. Старик все еще водил Хилари в леса на традиционные обходы, но в те мягкие, сияющие дни они были там недолго. Хил возвращалась притихшей и замкнутой. Пару раз Скретч не пришел на общий ужин, когда были и Мартин и Риз. Этого с ним никогда раньше не случалось.
– Он болен, – объяснил Том в один из таких вечеров. – Я очень хочу отвести его к врачу. Он может знать много, но он не знает всего.
– Он стар, вот и все, Том. – Риз Кармоди печально посмотрел на хозяина домика. – Скретч был старым уже тогда, когда я познакомился с ним. И он не будет молодеть. Если старик говорит, что у него ничего не болит, значит, так оно и есть.
– Нет, что-то все-таки не так, – возразил Том. – Иногда бывает, будто Скретча пронизывает свет – можно почти разглядеть кости. Не знаю, почему он так упорно не желает идти к врачу.
– Он сказал мне, что пойдет, когда закончит свои дела, – раздался тоненький голосок Хилари. – Но как раз теперь ему нужно что-то сделать. Он пойдет, только попозже.
– Что? Какие еще дела? – встрепенулся Том.
– Он не сказал какие. Но я предполагаю, что он заботится о лесах. Наблюдает. Разве не в этом его работа?
– Именно в этом, – подтвердил Мартин, улыбаясь девочке. – Он наблюдает. А ты случайно не узнала, за чем именно он наблюдает? А, Хил?
– Нет. Но он, наверно, расскажет нам, когда обнаружит то, что ищет.
В середине месяца Скретч и Хилари стали свидетелями массовой гибели рыбы в верховьях ручья, в тех местах, где я никогда не бывала. Они вернулись домой и все рассказали Тому.
– Это было ужасно, – говорила девочка. – Их были целые груды, животы вздулись, как воздушные шары, а чешуя сверкала на солнце, как зеркало. А запах… ужасно…
На глаза дочки навернулись слезы, я не видела ее такой расстроенной уже много недель.
Том посмотрел на Скретча:
– Что ты думаешь по этому поводу?
Тот покачал головой:
– Не знаю наверняка. Они жутко распухшие, не видел я раньше такого.
– Мы должны этим заняться, – сказал Том Ризу и Мартину. – Нам необходимо произвести очистку. Не думаю, что тебе, Скретч, следует идти с нами. Требуется слишком много усилий и слишком много времени. И вам, Диана и Хилари, тоже не нужно. Работа на пару дней. Позже я отведу вас туда, когда… осквернение не будет так сильно заметно.
– Я иду, – заявил Скретч, и его невозможно было переубедить.
В тот вечер я увезла Хилари домой очень рано; я знала, что в доме или на лужайке перед ним состоится какая-то церемония – ритуал пения и танца, пламени костра и магических заклинаний. Раз мы не являемся участниками церемонии, рассуждала я, нам не следует вмешиваться и в ее подготовку.
Мужчины отсутствовали в течение двух дней, а когда Том вернулся, он был задумчив и молчалив. Я знала, что он ненавидит любую массовую гибель животных и любые нарушения естественных ритмов жизни и смерти на болотах.
– Из-за чего они погибли? – спросила я.
– Не знаю. Так случилось. Я довольно часто слышу о подобных вещах, а читать об этом приходится все больше и больше. Ничего, на что можно было бы обратить внимание, чтобы понять причину, просто… двадцатое столетие. Мы. Все дерьмо вокруг нас.
На последней неделе апреля Скретч сообщил Тому, что видел больную самку оленя в небольшом стаде в верховьях, около Королевского дуба. В ту же ночь, когда Хил отправилась в свою комнатку, Том заявил мне, что собирается выследить и убить это животное в самые ближайшие дни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169