Моя голова кружилась. Мне казалось, что я делаю шаг в пропасть.
– Я люблю тебя и всегда буду заботиться о тебе.
– Я это знаю.
Пока не начались занятия в колледже, мы занимались любовью каждую ночь. После этого лежали в моей кровати, разгоряченные и медлительные, и долго разговаривали перед тем, как заснуть. Все было ровным, каким-то застывшим, баюкающим, теплым. Я никогда не чувствовала себя более защищенной, чем в те ночи.
Однажды я спросила Картера:
– Тебе достаточно этого? Того, что мы вместе? Я, конечно, не вечный праздник, я это знаю. Во мне нет ничего неожиданного. Но мы можем попробовать что-нибудь другое, если хочешь.
– Нет, этого достаточно. Это все, чего я хочу. – Картер поцеловал меня в лоб. – То, что происходит с нами сейчас, для меня идеал совершенной любви. Я испытывал дикие страсти, Энди. Но что-то в них всегда… ужасало меня. Мне нужна любовь-дружба. Пристойная любовь, если хочешь. Ты великолепно подходишь мне. Мне подходит подобная любовь. Ты напугала бы меня до смерти, если бы начала кричать что-то на санскрите или вытворять нечто в подобном духе.
– Никакого санскрита не будет, – заверила я, захлопывая внутри себя маленькую дверцу, за которой что-то громко кричало.
Через несколько минут, когда я уже засыпала, Картер прошептал:
– Я надеюсь, что такая любовь и тебе подходит.
– Вполне, – отозвалась я. – Всегда. Спи.
На второй неделе января Клэй и Дэйзи Дэбни давали официальный обед и бал в поместье „Королевский дуб" в честь дня рождения Чипа. Как объяснил мне Картер, когда однажды мы наматывали ночные мили, проезжая по шоссе мимо плантации Дэбни, это полуофициальное окончание пэмбертонского праздничного зимнего сезона.
– Клэй ни разу не отменил этот вечер с того года, как Чип появился на свет, – говорил Картер. – Все наши родители бывали там. Я вспоминаю, как моя мама, разодетая в белое и черное, приходила пожелать мне спокойной ночи, и я обычно думал, как это смешно: взрослые идут на день рождения ребенка. Всегда вечер был одинаков. Мужчины и женщины одеты в официальное черное и белое, оркестр из Атланты, тонны цветов, тысячи зажженных свечей и полночный ужин, приготовленный прислугой „Королевского дуба": куропатки, жареная оленина, дикий рис и водяной кресс-салат с реки Биг Сильвер, около миллиона пирожных и пирожков. Одно и то же меню каждый год, насколько мне известно, – Клэй никогда не нанимал обслуживающую фирму. А еще столько шампанского, что в него может погрузиться подводная лодка. Все это поистине элегантно. Так отличается от сентябрьского барбекю, как день от ночи. Это „Королевский дуб" в наилучшем виде. Такой, какими были крупные охотничьи поместья лет сто назад. Может, некоторые из них и сохранились в Европе. Должно быть, такой вечер стоит Клэю столько же, сколько стоит покупка небольшой страны.
– О да, и все лишь затем, чтобы отпраздновать появление на свет такого чуда, как Чип, – сухо заметила я.
– Каждому свое, – усмехнулся Картер. – Я думаю, Клэй первый, кто заметил иронию в этом чествовании, но перестать устраивать вечер и бал – значит признать, что Чип столь же жалок, как дворовый пес. А этого старин никогда не признает официально, хотя, уверен, в глубине души он сознает это. Раньше вечер устраивали совместно Клэй и Клод Дэбни, отец Тома. У Тома, как и у Чипа, день рождения в январе. Но совместные празднования были прекращены со смертью мистера Клода, когда Том и я были еще подростками, а Кэролайн, казалось, не хотела иметь ничего общего с поместьем „Королевский дуб". Она продала землю заводу и переехала в город. Пожалуй, это и к лучшему. Многие были недовольны тем, что она продала поместье правительству. Теперь Кэролайн приезжает на банкет к Клэю. И Мигги тоже. Но долгое время они сюда и носа не казали.
– А Том приходит? Мне кажется, что не должен бы, судя по тому, как выглядят его отношения с матерью, сестрой и Чипом, – решила я.
В таком контексте вопрос выглядел естественным, но Картер покосился на меня.
– Нет, – ответил он. – С тех пор, как я там появляюсь, не приходит.
„Королевский дуб" в ту ночь был поистине великолепен: сияющий, мерцающий, освещенный мириадами свечей, благоухающий цветами Ксанаду мираж, миф, сказка, хрустальный зимний дворец. Я буду помнить его всегда. Как бы ни был хорош праздник осеннего барбекю, зимнее чествование было, по-моему, истинным выражением сути плантации, секретом, скрываемым ее сердцем, пламенем, горящим в ее центре, так же, как дуб был тайной, которую хранили окружающие леса. Не имело значения, что на плантации днем работали, охотились и занимались лесозаготовками и делали это в течение ста лет, – одна волшебная хрустальная ночь была, безусловно, движущей силой, давала жизнь усадьбе. Эта ночь заряжала плантацию энергией на многие, многие месяцы.
Как и раньше, все те, с кем я была знакома в Пэмбертоне, и несколько неизвестных мне людей присутствовали на вечере. Они медленно двигались в приемной очереди, а Клэй, Дэйзи, маленькая Люси Хью Дэбни, вся в оборочках, и Чип, кивающий головой, как наполненный гелием шар в Диснейленде, пожимали руки и целовали щеки гостям. Люди проходили в две огромнейшие гостиные, которые были соединены и образовывали бальный зал. Многие пары уже кружились в танце по натертым полам, с которых убрали потускневшие старые ковры.
Возможно, громадное сверкающее пространство освещалось и электричеством, но в первую очередь внимание привлекали сотни свечей. В их фантасмагорическом свете стены и потолочные балки „Королевского дуба", казалось, отступали в тень, цветы плыли в коралловом море, мужчины и женщины выглядели преображенными и волшебными, как актеры, как видения, как короли.
– Бог мой, это похоже на сцену бала из „Унесенных ветром", – заметила я, стоя в очереди, чтобы поприветствовать Клэя и Дэйзи. – Или, может быть, из „Маски красной смерти". В любом случае что-то такое, чего я никогда не забуду. Трудно поверить, что подобное еще существует в двадцатом веке. А тем более в то, что празднество происходит ежегодно.
– Да, и вправду что-то особенное, – согласился Картер. В его голосе звучала гордость, будто именно он устроил все это вплоть до последнего цветочного лепестка, и устроил исключительно для меня. – Каждый раз, когда Юг вызывает у меня отвращение и я бываю сыт им по горло и чувствую себя так, что просто хочу повернуться к нему спиной и убраться от всего этого разложения и бестолковости, я вспоминаю о январской ночи в „Королевском дубе". Это самое лучшее, что есть и что было на Юге, и я не думаю, что нам удастся вновь достичь подобного, независимо от того, какие чудеса из пластика принесет нам промышленность.
Мы подошли к хозяевам вечера. Клэй и Чип тепло расцеловали меня, а Дэйзи и Люси разразились восклицаниями по поводу моего черного атласного платья декольте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
– Я люблю тебя и всегда буду заботиться о тебе.
– Я это знаю.
Пока не начались занятия в колледже, мы занимались любовью каждую ночь. После этого лежали в моей кровати, разгоряченные и медлительные, и долго разговаривали перед тем, как заснуть. Все было ровным, каким-то застывшим, баюкающим, теплым. Я никогда не чувствовала себя более защищенной, чем в те ночи.
Однажды я спросила Картера:
– Тебе достаточно этого? Того, что мы вместе? Я, конечно, не вечный праздник, я это знаю. Во мне нет ничего неожиданного. Но мы можем попробовать что-нибудь другое, если хочешь.
– Нет, этого достаточно. Это все, чего я хочу. – Картер поцеловал меня в лоб. – То, что происходит с нами сейчас, для меня идеал совершенной любви. Я испытывал дикие страсти, Энди. Но что-то в них всегда… ужасало меня. Мне нужна любовь-дружба. Пристойная любовь, если хочешь. Ты великолепно подходишь мне. Мне подходит подобная любовь. Ты напугала бы меня до смерти, если бы начала кричать что-то на санскрите или вытворять нечто в подобном духе.
– Никакого санскрита не будет, – заверила я, захлопывая внутри себя маленькую дверцу, за которой что-то громко кричало.
Через несколько минут, когда я уже засыпала, Картер прошептал:
– Я надеюсь, что такая любовь и тебе подходит.
– Вполне, – отозвалась я. – Всегда. Спи.
На второй неделе января Клэй и Дэйзи Дэбни давали официальный обед и бал в поместье „Королевский дуб" в честь дня рождения Чипа. Как объяснил мне Картер, когда однажды мы наматывали ночные мили, проезжая по шоссе мимо плантации Дэбни, это полуофициальное окончание пэмбертонского праздничного зимнего сезона.
– Клэй ни разу не отменил этот вечер с того года, как Чип появился на свет, – говорил Картер. – Все наши родители бывали там. Я вспоминаю, как моя мама, разодетая в белое и черное, приходила пожелать мне спокойной ночи, и я обычно думал, как это смешно: взрослые идут на день рождения ребенка. Всегда вечер был одинаков. Мужчины и женщины одеты в официальное черное и белое, оркестр из Атланты, тонны цветов, тысячи зажженных свечей и полночный ужин, приготовленный прислугой „Королевского дуба": куропатки, жареная оленина, дикий рис и водяной кресс-салат с реки Биг Сильвер, около миллиона пирожных и пирожков. Одно и то же меню каждый год, насколько мне известно, – Клэй никогда не нанимал обслуживающую фирму. А еще столько шампанского, что в него может погрузиться подводная лодка. Все это поистине элегантно. Так отличается от сентябрьского барбекю, как день от ночи. Это „Королевский дуб" в наилучшем виде. Такой, какими были крупные охотничьи поместья лет сто назад. Может, некоторые из них и сохранились в Европе. Должно быть, такой вечер стоит Клэю столько же, сколько стоит покупка небольшой страны.
– О да, и все лишь затем, чтобы отпраздновать появление на свет такого чуда, как Чип, – сухо заметила я.
– Каждому свое, – усмехнулся Картер. – Я думаю, Клэй первый, кто заметил иронию в этом чествовании, но перестать устраивать вечер и бал – значит признать, что Чип столь же жалок, как дворовый пес. А этого старин никогда не признает официально, хотя, уверен, в глубине души он сознает это. Раньше вечер устраивали совместно Клэй и Клод Дэбни, отец Тома. У Тома, как и у Чипа, день рождения в январе. Но совместные празднования были прекращены со смертью мистера Клода, когда Том и я были еще подростками, а Кэролайн, казалось, не хотела иметь ничего общего с поместьем „Королевский дуб". Она продала землю заводу и переехала в город. Пожалуй, это и к лучшему. Многие были недовольны тем, что она продала поместье правительству. Теперь Кэролайн приезжает на банкет к Клэю. И Мигги тоже. Но долгое время они сюда и носа не казали.
– А Том приходит? Мне кажется, что не должен бы, судя по тому, как выглядят его отношения с матерью, сестрой и Чипом, – решила я.
В таком контексте вопрос выглядел естественным, но Картер покосился на меня.
– Нет, – ответил он. – С тех пор, как я там появляюсь, не приходит.
„Королевский дуб" в ту ночь был поистине великолепен: сияющий, мерцающий, освещенный мириадами свечей, благоухающий цветами Ксанаду мираж, миф, сказка, хрустальный зимний дворец. Я буду помнить его всегда. Как бы ни был хорош праздник осеннего барбекю, зимнее чествование было, по-моему, истинным выражением сути плантации, секретом, скрываемым ее сердцем, пламенем, горящим в ее центре, так же, как дуб был тайной, которую хранили окружающие леса. Не имело значения, что на плантации днем работали, охотились и занимались лесозаготовками и делали это в течение ста лет, – одна волшебная хрустальная ночь была, безусловно, движущей силой, давала жизнь усадьбе. Эта ночь заряжала плантацию энергией на многие, многие месяцы.
Как и раньше, все те, с кем я была знакома в Пэмбертоне, и несколько неизвестных мне людей присутствовали на вечере. Они медленно двигались в приемной очереди, а Клэй, Дэйзи, маленькая Люси Хью Дэбни, вся в оборочках, и Чип, кивающий головой, как наполненный гелием шар в Диснейленде, пожимали руки и целовали щеки гостям. Люди проходили в две огромнейшие гостиные, которые были соединены и образовывали бальный зал. Многие пары уже кружились в танце по натертым полам, с которых убрали потускневшие старые ковры.
Возможно, громадное сверкающее пространство освещалось и электричеством, но в первую очередь внимание привлекали сотни свечей. В их фантасмагорическом свете стены и потолочные балки „Королевского дуба", казалось, отступали в тень, цветы плыли в коралловом море, мужчины и женщины выглядели преображенными и волшебными, как актеры, как видения, как короли.
– Бог мой, это похоже на сцену бала из „Унесенных ветром", – заметила я, стоя в очереди, чтобы поприветствовать Клэя и Дэйзи. – Или, может быть, из „Маски красной смерти". В любом случае что-то такое, чего я никогда не забуду. Трудно поверить, что подобное еще существует в двадцатом веке. А тем более в то, что празднество происходит ежегодно.
– Да, и вправду что-то особенное, – согласился Картер. В его голосе звучала гордость, будто именно он устроил все это вплоть до последнего цветочного лепестка, и устроил исключительно для меня. – Каждый раз, когда Юг вызывает у меня отвращение и я бываю сыт им по горло и чувствую себя так, что просто хочу повернуться к нему спиной и убраться от всего этого разложения и бестолковости, я вспоминаю о январской ночи в „Королевском дубе". Это самое лучшее, что есть и что было на Юге, и я не думаю, что нам удастся вновь достичь подобного, независимо от того, какие чудеса из пластика принесет нам промышленность.
Мы подошли к хозяевам вечера. Клэй и Чип тепло расцеловали меня, а Дэйзи и Люси разразились восклицаниями по поводу моего черного атласного платья декольте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169