И возник „мгновенный" новый город. И, что странно, Нью-Моргантон, кажется, влюбился в бомбу сразу же, как только высохла краска на новых домах. На эмблеме практически каждого второго предприятия есть грибовидное облако. Несколько человек разбогатели, делая анализы воды и почвы, пока не исчез страх. Все они гордятся своим городом, как если бы он был Диснейлендом.
– Вот видишь, – улыбнулась я Хилари. Дочка ничего не ответила.
Нью-Моргантон промелькнул и остался позади – такой мертвенно-бледный и заброшенный, как кратер на Луне. Мы выехали в открытые поля, которые становились коричневыми и золотыми под осенним солнцем. Надвигались и проносились мимо рощи пекановых деревьев, покрытых орехами, и вскоре все ближе и ближе стали подступать темные изгибы леса. Кюветы вдоль прямого пустынного шоссе были полны неподвижной черной водой.
– Это начало лесов Биг Сильвер, – объяснил Картер. – А „Королевский дуб" находится вон там, слева. Когда мы ехали на барбекю, мы проезжали по другой дороге, почти в противоположном направлении – ведь это очень большое земельное владение. А за ним начинаются земли завода – как раз за этим поворотом.
Дорога свернула, и мы сбавили скорость. Впереди на некотором расстоянии стояла простая белая деревянная сторожка с черно-белым шлагбаумом. Вокруг домика были высажены осенние цветы, а вдоль обочины расположились несколько аккуратных белых щитов-объявлений. Внутри сторожки сидел охранник в форме. За шлагбаумом мы не увидели ничего, кроме того же леса и шоссе, уходящего в никуда.
Первое объявление, мимо которого мы проехали, гласило: „Территория завода „Биг Сильвер". Безопасность. Ответственность. Защита". Второе утверждало: „Служим округу Бейнз, штат Джорджия, и Соединенным Штатам Америки. Работа. Безопасность. Мир и Свобода". Третье возвещало: „Предупреждение. Все входящие должны предъявлять карточку, удостоверяющую личность, и давать добровольное согласие на обыск, если таковой потребуется". Последнее просто требовало: „Стой". Мы остановились.
Охранник без любопытства посмотрел на нас. Картер высунул голову из машины и пояснил:
– Просто смотрим. Мы хотели показать этой маленькой девочке ворота.
– Рад вас видеть, – ответил охранник, молодой чернокожий. – Сожалею, что не могу пропустить вас, но вы можете получить разрешение на посещение в Торговой палате. Это займет три дня.
– Благодарю, – сказал Картер. – Может быть, мы так и сделаем.
– Пожалуйста. Приезжайте.
Картер развернул „ягуар", и мы направились обратно по шоссе. Хилари молчала на протяжении нескольких миль.
– Ну, что ты думаешь? – спросила я дочь. – Ведь там не было ничего страшного? Только несколько объявлений и цветы.
– А тот человек – секретный агент?
– Ну нет! – воскликнул Картер. – Он, скорее всего, выпускник средней школы Нью-Моргантона 1989 года. Охраной здесь заведует частная фирма, которая является отделением компании „Проксмай секьюрити" в Джорджии. Это что-то вроде агентства Пинкертона.
– А у него был пистолет?
– Я не видел, но сомневаюсь, нужен ли он ему. Если бы кто-то прошел на территорию без разрешения, охранник просто нажал бы кнопку тревоги. Объявились бы люди и остановили пришельцев. Возможно, дальше, ближе к реакторам, и есть вооруженные охранники, но я думаю, они больше полагаются на электронику и собак.
– Собак-убийц? – выдохнула Хилари. Я посмотрела на дочь с раздражением. Она явно не хотела расставаться без борьбы со своим взлелеянным страхом.
– Собаки-следопыты, умеющие хорошо лаять, – терпеливо растолковывал Картер. – Собаки-убийцы плохо отразятся на общественных отношениях завода. А „Биг Сильвер" просто ничто, если у него плохие отношения с общественностью. Я знаю, что у них есть электронные сканеры, радиоприборы, проволока с высоковольтным напряжением, один или два вертолета и речной катер. Неподалеку расположено армейское подразделение, но мне кажется, солдаты в основном занимаются своими воинскими заботами: наблюдением за поставками на базы, перевозками между военными частями и тому подобным. Это большой завод, Хилари. На него потратили огромные деньги. И не думаю, чтобы здесь было больше охраны, чем имеется на нормальном частном заводе, где производят дорогостоящую продукцию. По сути, это просто бизнес. Ты могла бы убедиться в этом, если бы позволила нам повести тебя на экскурсию по заводу.
– Нет, – заявила Хилари. – Я не нуждаюсь в этом.
– Неужели ты все еще боишься завода? – спросила я. – Ведь ты убедилась теперь, что это место, нуда люди ходят работать, и не более того?
– Да, – ответила девочка, но я ничего не могла прочесть на ее лице и услышать в голосе, кроме скуки и каприза, а это всегда означало, что страх испаряется.
– В таком случае как ты смотришь на то, чтобы поесть в клубе „Трен энд филд"? – поинтересовался Картер.
– О'кей. – Губы Хилари растянулись в слабой улыбке капитуляции. – А потом можно мне пойти в конюшню? Я не ездила на Питтипэт целую вечность.
– А почему бы нет? – согласилась я, потягиваясь с облегчением.
– А потом мы пойдем в кино?
– Не слишком увлекайся. Ты не была в школе во второй половине дня в пятницу. Тебе нужно узнать домашнее задание и выполнить его.
– А все равно, если бы даже и была, – заявила Хилари, прихорашиваясь от восстанавливающегося хорошего настроения и строя Картеру глазки. – Я ненавижу эту глупую школу и хочу перейти в „Пэмбертон Дэй". Пэт говорит, что в моей школе нет никого, кроме меня и ниггеров. Она говорит…
– Мне все равно, что она говорит, – набросилась я на дочь. Мое лицо стянуло от жаркого гнева. – Я не хочу никогда больше слышать от тебя слово „ниггер". И я дважды подумаю, прежде чем разрешу тебе заниматься верховой ездой в конюшне „Ранэвей", если миссис Дэбни позволяет себе говорить такое.
– Мама…
Это был вопль ужаса.
– Хил, я не потерплю подобные разговоры.
– Послушайте, я поговорю с Пэт, – попытался перекричать нас Картер. – Она иногда забывается. А вообще-то никто никогда не считал ее либералом. Но Пэт не придает серьезного значения и половине того, что говорит. Я думаю, она не хотела выводить вас из равновесия или оказывать влияние на Хилари. Пэт послушается меня. Обещаю. Не предпринимайте никаких шагов, пока я не переговорю с ней, согласны?
– Мама?
– Согласна, – ответила я против своего желания. Мне так же мало нравилось влияние Пэт Дэбни на мою дочь, как и ее политические взгляды и ее отношение к расовому вопросу. Если бы урони верховой езды не давали Хилари раскрепощения, я бы прекратила их тут же.
Но девочка была очень сильно напугана в пятницу и так глубоко погрузилась в молчание и болезненность, что я действительно испугалась, смогу ли я вытянуть ее обратно на поверхность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
– Вот видишь, – улыбнулась я Хилари. Дочка ничего не ответила.
Нью-Моргантон промелькнул и остался позади – такой мертвенно-бледный и заброшенный, как кратер на Луне. Мы выехали в открытые поля, которые становились коричневыми и золотыми под осенним солнцем. Надвигались и проносились мимо рощи пекановых деревьев, покрытых орехами, и вскоре все ближе и ближе стали подступать темные изгибы леса. Кюветы вдоль прямого пустынного шоссе были полны неподвижной черной водой.
– Это начало лесов Биг Сильвер, – объяснил Картер. – А „Королевский дуб" находится вон там, слева. Когда мы ехали на барбекю, мы проезжали по другой дороге, почти в противоположном направлении – ведь это очень большое земельное владение. А за ним начинаются земли завода – как раз за этим поворотом.
Дорога свернула, и мы сбавили скорость. Впереди на некотором расстоянии стояла простая белая деревянная сторожка с черно-белым шлагбаумом. Вокруг домика были высажены осенние цветы, а вдоль обочины расположились несколько аккуратных белых щитов-объявлений. Внутри сторожки сидел охранник в форме. За шлагбаумом мы не увидели ничего, кроме того же леса и шоссе, уходящего в никуда.
Первое объявление, мимо которого мы проехали, гласило: „Территория завода „Биг Сильвер". Безопасность. Ответственность. Защита". Второе утверждало: „Служим округу Бейнз, штат Джорджия, и Соединенным Штатам Америки. Работа. Безопасность. Мир и Свобода". Третье возвещало: „Предупреждение. Все входящие должны предъявлять карточку, удостоверяющую личность, и давать добровольное согласие на обыск, если таковой потребуется". Последнее просто требовало: „Стой". Мы остановились.
Охранник без любопытства посмотрел на нас. Картер высунул голову из машины и пояснил:
– Просто смотрим. Мы хотели показать этой маленькой девочке ворота.
– Рад вас видеть, – ответил охранник, молодой чернокожий. – Сожалею, что не могу пропустить вас, но вы можете получить разрешение на посещение в Торговой палате. Это займет три дня.
– Благодарю, – сказал Картер. – Может быть, мы так и сделаем.
– Пожалуйста. Приезжайте.
Картер развернул „ягуар", и мы направились обратно по шоссе. Хилари молчала на протяжении нескольких миль.
– Ну, что ты думаешь? – спросила я дочь. – Ведь там не было ничего страшного? Только несколько объявлений и цветы.
– А тот человек – секретный агент?
– Ну нет! – воскликнул Картер. – Он, скорее всего, выпускник средней школы Нью-Моргантона 1989 года. Охраной здесь заведует частная фирма, которая является отделением компании „Проксмай секьюрити" в Джорджии. Это что-то вроде агентства Пинкертона.
– А у него был пистолет?
– Я не видел, но сомневаюсь, нужен ли он ему. Если бы кто-то прошел на территорию без разрешения, охранник просто нажал бы кнопку тревоги. Объявились бы люди и остановили пришельцев. Возможно, дальше, ближе к реакторам, и есть вооруженные охранники, но я думаю, они больше полагаются на электронику и собак.
– Собак-убийц? – выдохнула Хилари. Я посмотрела на дочь с раздражением. Она явно не хотела расставаться без борьбы со своим взлелеянным страхом.
– Собаки-следопыты, умеющие хорошо лаять, – терпеливо растолковывал Картер. – Собаки-убийцы плохо отразятся на общественных отношениях завода. А „Биг Сильвер" просто ничто, если у него плохие отношения с общественностью. Я знаю, что у них есть электронные сканеры, радиоприборы, проволока с высоковольтным напряжением, один или два вертолета и речной катер. Неподалеку расположено армейское подразделение, но мне кажется, солдаты в основном занимаются своими воинскими заботами: наблюдением за поставками на базы, перевозками между военными частями и тому подобным. Это большой завод, Хилари. На него потратили огромные деньги. И не думаю, чтобы здесь было больше охраны, чем имеется на нормальном частном заводе, где производят дорогостоящую продукцию. По сути, это просто бизнес. Ты могла бы убедиться в этом, если бы позволила нам повести тебя на экскурсию по заводу.
– Нет, – заявила Хилари. – Я не нуждаюсь в этом.
– Неужели ты все еще боишься завода? – спросила я. – Ведь ты убедилась теперь, что это место, нуда люди ходят работать, и не более того?
– Да, – ответила девочка, но я ничего не могла прочесть на ее лице и услышать в голосе, кроме скуки и каприза, а это всегда означало, что страх испаряется.
– В таком случае как ты смотришь на то, чтобы поесть в клубе „Трен энд филд"? – поинтересовался Картер.
– О'кей. – Губы Хилари растянулись в слабой улыбке капитуляции. – А потом можно мне пойти в конюшню? Я не ездила на Питтипэт целую вечность.
– А почему бы нет? – согласилась я, потягиваясь с облегчением.
– А потом мы пойдем в кино?
– Не слишком увлекайся. Ты не была в школе во второй половине дня в пятницу. Тебе нужно узнать домашнее задание и выполнить его.
– А все равно, если бы даже и была, – заявила Хилари, прихорашиваясь от восстанавливающегося хорошего настроения и строя Картеру глазки. – Я ненавижу эту глупую школу и хочу перейти в „Пэмбертон Дэй". Пэт говорит, что в моей школе нет никого, кроме меня и ниггеров. Она говорит…
– Мне все равно, что она говорит, – набросилась я на дочь. Мое лицо стянуло от жаркого гнева. – Я не хочу никогда больше слышать от тебя слово „ниггер". И я дважды подумаю, прежде чем разрешу тебе заниматься верховой ездой в конюшне „Ранэвей", если миссис Дэбни позволяет себе говорить такое.
– Мама…
Это был вопль ужаса.
– Хил, я не потерплю подобные разговоры.
– Послушайте, я поговорю с Пэт, – попытался перекричать нас Картер. – Она иногда забывается. А вообще-то никто никогда не считал ее либералом. Но Пэт не придает серьезного значения и половине того, что говорит. Я думаю, она не хотела выводить вас из равновесия или оказывать влияние на Хилари. Пэт послушается меня. Обещаю. Не предпринимайте никаких шагов, пока я не переговорю с ней, согласны?
– Мама?
– Согласна, – ответила я против своего желания. Мне так же мало нравилось влияние Пэт Дэбни на мою дочь, как и ее политические взгляды и ее отношение к расовому вопросу. Если бы урони верховой езды не давали Хилари раскрепощения, я бы прекратила их тут же.
Но девочка была очень сильно напугана в пятницу и так глубоко погрузилась в молчание и болезненность, что я действительно испугалась, смогу ли я вытянуть ее обратно на поверхность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169