– У Тома гостят его мальчики, и у него нет времени, чтобы развлекать чужих детей.
Я не хотела обидеть Хил, но увидела, как ее голубые глаза наполнились слезами.
– Я ему не чужая, – проговорила она, проглатывая комок в горле.
– Конечно, нет, дорогая, но ты и не его ребенок. Подожди до понедельника – и мы поедем к Тому.
После этого разговора Хилари сидела в своей комнате, смотрела телевизор, а я занялась разборкой шкафов. Обе мы были как-то непонятно, чуть-чуть несчастны. Когда Картер позвонил, чтобы сообщить, в котором часу он заедет за мной, чтобы отправиться на коктейль к Лейдлоу, я внезапно почувствовала, что не смогу поехать еще на одну вечеринку. Я просто была неспособна вынимать чулки-паутинку, сверкающие туфли, еще раз накладывать вечерний макияж, целовать еще одну щеку и подставлять свою для поцелуя, выпить еще один слишком сладкий коктейль или опять есть слишком обильную закуску. Я не могла провести очередной четырехчасовой вечер улыбаясь, а у меня уже были приглашения на дюжину небольших вечеринок или одно чудовищное приглашение на все ближайшее будущее. Мысль об этом вызывала у меня слабость в коленях от усталости.
– Это приглашение написано кровью, и мы должны непременно идти туда? – спросила я Картера. – Или они твои самые давние клиенты? Мне кажется, я сяду и завою, как волк, при виде очередной куриной печенки и водяного каштана, завернутого в бекон.
– Лейдлоу вообще не мои клиенты. Клиф Лейдлоу настолько консервативен, что считает Джорджа Буша Львом Троцким. Он пытается уже несколько лет выставить кандидатуру Джесса Хелмса на пост президента. В тот день, когда он узнал, что я голосовал за Уолтера Мондейла, он передал ведение своих дел в Атланту фирме Гамильтона и Крейна. Что, правда хочешь пропустить такой вечер?
– Искренне этого желаю. Пожалуйста! А ты в самом деле голосовал за Мондейла?
– Хотя я и республиканец, но всему есть предел. Мы останемся дома и будем есть красные бобы с рисом, и я получу плату по отложенному билету.
И мы осуществили и то и другое. После обеда, который приготовил Картер, пока я лежала на диване перед камином и слушала записи из старого альбома, сохранившиеся еще с Эмори, мы уложили Хилари, выпили бренди и, когда дочка уснула, разделись, бросив одежду в кучу около дивана, и занялись любовью, от которой я отказалась в рождественскую ночь. На сей раз все было очень плохо.
Мы начали медленно и нежно, как и всегда бывало – нежная любовь, которая так убаюкивала и успокаивала меня. Любовь, которая исцеляла мою темную сердцевину. Но затем, приближаясь к концу, Картер ускорил темп – такого никогда не было, – он проникал более глубоко и грубо, он выкрикивал слова, которые я никогда не ожидала услышать от него, и кончил во мне с такой неистовой силой, что моя голова резко дернулась, и я громко расплакалась от испуга и боли. Картер лежал на мне неподвижно около двух минут, а я повернула голову в сторону, уткнулась в диванную подушку и пыталась остановить глупые слезы слабости, страха и утраты. Но мне это не удавалось – слезы лились в ухо и мочили волосы. Значит, я была не права. Значит, это не была нежная любовь, о которой я думала, что она пронесет меня на своих крыльях спокойно и ровно через всю жизнь. Видимо, за подобную любовь придется платить.
Картер сам был поражен. Он плакал и прижимал меня, и гладил мои волосы, и без конца просил прощения. В конце концов я положила руку на его рот и ухитрилась улыбнуться.
– Любой, кто подслушивал бы у замочной скважины, подумал бы, что ты выпорол меня плеткой-девятихвосткой.
– Примерно так я и поступил. Именно таким жестоким я был. Я знаю, через что ты прошла со своим мужем, я знаю, чего ты боялась все эти годы, и тем не менее я, можно сказать, изнасиловал тебя. Принудил… Энди, клянусь перед Богом, я не знаю, что такое вселилось в меня.
– Забудь, Картер, – проговорила я, огорченная его страданиями. – Если незначительный излишек страсти – это самое худшее, через что нам когда-либо придется пройти, то мы с тобой счастливые люди. Я слишком сильно отреагировала. Это я должна извиниться перед тобой. Все произошло так внезапно и… Именно в этом причина, поверь.
– Могу представить себе. Я обошелся с тобой, как со шлюхой. Ты, наверно, подумала, что я все это время был тайным садистом, наподобие жестокого подонка Колхауна. Я обещаю тебе, что такого никогда впредь не случится. Ты не создана для излишеств подобного рода.
Я вспомнила ночь холода, звезд и огня костра, смеющуюся, кричащую любовь на постели из меха под первобытным деревом, бесстыдную наготу и невозможность сдерживать свои чувства. Мне казалось, что я снова расплачусь – на сей раз о двойной потере, и я затолкнула воспоминания так глубоко, как только могла. У меня были свои планы, и дикой природе с танцующим пламенем костра не оставалось в них места. Я изгоню ее окончательно. Я сумею сделать это и сделаю.
Назавтра Картер должен был лететь в Атланту на два дня для получения каких-то письменных показаний. Он завел разговор об отмене или изменении расписания вечеринок, но я не позволила ему сделать это.
– Меня тошнит до смерти от вечеров, и никто не будет ждать, что я приду без тебя, – уверяла я. – И мне нужно провести некоторое время наедине с Хил. Поезжай, а мы будем ожидать кануна Нового года. Разлука будет полезна нам обоим.
– Она не будет полезна мне, – заявил Картер несчастным голосом. – С каждым днем я все больше и больше хочу провести остаток жизни с тобой. И мне кажется, что в последнее время я совершал самые ужасные поступки, которые могут только отпугнуть тебя. Мне не хочется оставлять тебя с тенью этой убийственной ночи, которая висит над нами.
– Убийственной ночи не было, – сказала я, подталкивая Картера к двери. – Это пустяк, зеро, нуль. Отправляйся и заработай немного денег. Мне никогда не приходило в голову подцепить нищего.
Даже в шутку я не могла заставить себя произнести вместо „подцепить" слова „выйти замуж".
Глава 9
Занятия в школе у Хилари начинались в понедельник после Нового года, а мой колледж начинал работать только через две недели после него. В первый раз после того, как мы приехали в Пэмбертон, у нас с дочерью появилось свободное время, простирающееся перед нами, как чистый, только что выпавший снег.
Я завела разговоры о походах по магазинам, чтобы купить школьную одежду, о посещении музеев, концертов и галерей, о возвращении Хилари на конюшню, чтобы подогнать отставание в занятиях по выездке, о езде на Питтипэт.
– Козий ручей. Ты обещала. – Хилари даже не подняла головы от книги по стрельбе из лука, которую взяла в библиотеке.
И мы поехали.
– Ну как, приятели, весело прошло ваше Рождество? – спросил Том, целуя Хилари в щеку и мимоходом пожимая мое плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
Я не хотела обидеть Хил, но увидела, как ее голубые глаза наполнились слезами.
– Я ему не чужая, – проговорила она, проглатывая комок в горле.
– Конечно, нет, дорогая, но ты и не его ребенок. Подожди до понедельника – и мы поедем к Тому.
После этого разговора Хилари сидела в своей комнате, смотрела телевизор, а я занялась разборкой шкафов. Обе мы были как-то непонятно, чуть-чуть несчастны. Когда Картер позвонил, чтобы сообщить, в котором часу он заедет за мной, чтобы отправиться на коктейль к Лейдлоу, я внезапно почувствовала, что не смогу поехать еще на одну вечеринку. Я просто была неспособна вынимать чулки-паутинку, сверкающие туфли, еще раз накладывать вечерний макияж, целовать еще одну щеку и подставлять свою для поцелуя, выпить еще один слишком сладкий коктейль или опять есть слишком обильную закуску. Я не могла провести очередной четырехчасовой вечер улыбаясь, а у меня уже были приглашения на дюжину небольших вечеринок или одно чудовищное приглашение на все ближайшее будущее. Мысль об этом вызывала у меня слабость в коленях от усталости.
– Это приглашение написано кровью, и мы должны непременно идти туда? – спросила я Картера. – Или они твои самые давние клиенты? Мне кажется, я сяду и завою, как волк, при виде очередной куриной печенки и водяного каштана, завернутого в бекон.
– Лейдлоу вообще не мои клиенты. Клиф Лейдлоу настолько консервативен, что считает Джорджа Буша Львом Троцким. Он пытается уже несколько лет выставить кандидатуру Джесса Хелмса на пост президента. В тот день, когда он узнал, что я голосовал за Уолтера Мондейла, он передал ведение своих дел в Атланту фирме Гамильтона и Крейна. Что, правда хочешь пропустить такой вечер?
– Искренне этого желаю. Пожалуйста! А ты в самом деле голосовал за Мондейла?
– Хотя я и республиканец, но всему есть предел. Мы останемся дома и будем есть красные бобы с рисом, и я получу плату по отложенному билету.
И мы осуществили и то и другое. После обеда, который приготовил Картер, пока я лежала на диване перед камином и слушала записи из старого альбома, сохранившиеся еще с Эмори, мы уложили Хилари, выпили бренди и, когда дочка уснула, разделись, бросив одежду в кучу около дивана, и занялись любовью, от которой я отказалась в рождественскую ночь. На сей раз все было очень плохо.
Мы начали медленно и нежно, как и всегда бывало – нежная любовь, которая так убаюкивала и успокаивала меня. Любовь, которая исцеляла мою темную сердцевину. Но затем, приближаясь к концу, Картер ускорил темп – такого никогда не было, – он проникал более глубоко и грубо, он выкрикивал слова, которые я никогда не ожидала услышать от него, и кончил во мне с такой неистовой силой, что моя голова резко дернулась, и я громко расплакалась от испуга и боли. Картер лежал на мне неподвижно около двух минут, а я повернула голову в сторону, уткнулась в диванную подушку и пыталась остановить глупые слезы слабости, страха и утраты. Но мне это не удавалось – слезы лились в ухо и мочили волосы. Значит, я была не права. Значит, это не была нежная любовь, о которой я думала, что она пронесет меня на своих крыльях спокойно и ровно через всю жизнь. Видимо, за подобную любовь придется платить.
Картер сам был поражен. Он плакал и прижимал меня, и гладил мои волосы, и без конца просил прощения. В конце концов я положила руку на его рот и ухитрилась улыбнуться.
– Любой, кто подслушивал бы у замочной скважины, подумал бы, что ты выпорол меня плеткой-девятихвосткой.
– Примерно так я и поступил. Именно таким жестоким я был. Я знаю, через что ты прошла со своим мужем, я знаю, чего ты боялась все эти годы, и тем не менее я, можно сказать, изнасиловал тебя. Принудил… Энди, клянусь перед Богом, я не знаю, что такое вселилось в меня.
– Забудь, Картер, – проговорила я, огорченная его страданиями. – Если незначительный излишек страсти – это самое худшее, через что нам когда-либо придется пройти, то мы с тобой счастливые люди. Я слишком сильно отреагировала. Это я должна извиниться перед тобой. Все произошло так внезапно и… Именно в этом причина, поверь.
– Могу представить себе. Я обошелся с тобой, как со шлюхой. Ты, наверно, подумала, что я все это время был тайным садистом, наподобие жестокого подонка Колхауна. Я обещаю тебе, что такого никогда впредь не случится. Ты не создана для излишеств подобного рода.
Я вспомнила ночь холода, звезд и огня костра, смеющуюся, кричащую любовь на постели из меха под первобытным деревом, бесстыдную наготу и невозможность сдерживать свои чувства. Мне казалось, что я снова расплачусь – на сей раз о двойной потере, и я затолкнула воспоминания так глубоко, как только могла. У меня были свои планы, и дикой природе с танцующим пламенем костра не оставалось в них места. Я изгоню ее окончательно. Я сумею сделать это и сделаю.
Назавтра Картер должен был лететь в Атланту на два дня для получения каких-то письменных показаний. Он завел разговор об отмене или изменении расписания вечеринок, но я не позволила ему сделать это.
– Меня тошнит до смерти от вечеров, и никто не будет ждать, что я приду без тебя, – уверяла я. – И мне нужно провести некоторое время наедине с Хил. Поезжай, а мы будем ожидать кануна Нового года. Разлука будет полезна нам обоим.
– Она не будет полезна мне, – заявил Картер несчастным голосом. – С каждым днем я все больше и больше хочу провести остаток жизни с тобой. И мне кажется, что в последнее время я совершал самые ужасные поступки, которые могут только отпугнуть тебя. Мне не хочется оставлять тебя с тенью этой убийственной ночи, которая висит над нами.
– Убийственной ночи не было, – сказала я, подталкивая Картера к двери. – Это пустяк, зеро, нуль. Отправляйся и заработай немного денег. Мне никогда не приходило в голову подцепить нищего.
Даже в шутку я не могла заставить себя произнести вместо „подцепить" слова „выйти замуж".
Глава 9
Занятия в школе у Хилари начинались в понедельник после Нового года, а мой колледж начинал работать только через две недели после него. В первый раз после того, как мы приехали в Пэмбертон, у нас с дочерью появилось свободное время, простирающееся перед нами, как чистый, только что выпавший снег.
Я завела разговоры о походах по магазинам, чтобы купить школьную одежду, о посещении музеев, концертов и галерей, о возвращении Хилари на конюшню, чтобы подогнать отставание в занятиях по выездке, о езде на Питтипэт.
– Козий ручей. Ты обещала. – Хилари даже не подняла головы от книги по стрельбе из лука, которую взяла в библиотеке.
И мы поехали.
– Ну как, приятели, весело прошло ваше Рождество? – спросил Том, целуя Хилари в щеку и мимоходом пожимая мое плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169