– Конечно, – обрадовался он, – и я спорю с вами на пять долларов, что после охоты вы перемените, ну хоть немножко, ваше мнение об этом занятии.
– Принимаю пари. Я никогда не делаю скидок простакам!
И вот сегодня я поставила будильник на три часа утра, Картер заехал за мной на своем „ягуаре" – темно-голубом близнеце „ягуара" Чарли, мы завезли сонную Хилари к Тиш, где она проведет день и вечер у бассейна вместе с детьми сестры Чарли под присмотром девочки-подростка.
В предрассветной темноте мы проехали несколько миль по федеральному шоссе в направлении реки Биг Сильвер и плантации „Королевский дуб". Картер взял с собой в термосе кофе, и во время езды я потягивала напиток маленькими глотками и смотрела на спутника, незнакомого теперь в новой хрустящей рабочей одежде и тяжелых ботинках со шнуровкой. Его лицо под камуфляжной кепкой было чужим, с монгольскими тенями в зеленом свете приборной доски.
Меня охватило глубокое чувство неизвестности и потерянности. Что делала я здесь, сидя в бесшумном роскошном авто темной сентябрьской ночью на незнакомой дороге, направляясь к месту, которое не могла даже вообразить, с мужчиной, которого знала только десять дней, по пути к большому и древнему зрелищу ритуального убийства.
Одиночество и опустошенность разлились внутри меня. Я ощутила простую, одноклеточную, детскую тоску по дому или по жизни, оставленной мной в Атланте, да, даже по той жизни… Даже по матери. Даже почти… по Крису. Я почувствовала, как слезы слабости и потери собираются под веками, и… сделала большой глоток кофе.
– Расскажите мне о Клэе Дэбни и „Королевском дубе", – попросила я бодро, желая в то же время запрокинуть голову и завыть, как брошенная собака.
– Думаю, его можно назвать помещиком, – начал Картер. Очевидно, он не заметил фальши в моем голосе. – Клэй самый крупный землевладелец в этой части штата. У него есть и другие деловые интересы, но люди, когда думают о семье Дэбни, вспоминают именно о земле и плантации. Его – дайте подумать – да, его дед, Джон Томас, мне кажется, прибыл сюда после того, как окончил Вирджинский университет и провел еще год в университете в Гейдельберге. Он скупил около двадцати тысяч акров земли вокруг болота Биг Сильвер. Тогда многие думали, что он свихнулся. Но Джон Томас много охотился и рыбачил в Германии и постиг своего рода науку жизни в лесу, какой их там обучили. Он построил большой белый особняк с колоннами на одной стороне реки и большой бревенчатый охотничий дом – на другой, пригласил нескольких богатых янки и европейцев, с которыми познакомился раньше, поохотиться в его угодьях, и вскоре „Королевский дуб" стал знаменит в среде богатых серьезных людей, имеющих сделанные на заказ ружья тысяч за тридцать пять, но не среди шарлатанов с ружьишками, годными только на белок. Без сомнения, у старого Джона Томаса были причудливые идеи по поводу жизни в трудных условиях.
– Так вот. В соответствующее время, – рассказывал Картер, – земля перешла к сыну, Томасу, и он продолжал традиции отца. У Томаса было двое детей – Клод и Клэй. Он оставил Клоду землю на восточной стороне реки Биг Сильвер вместе с белым особняком, а Клэю – участок на западной стороне реки с охотничьим домом. Да! И дерево – большой старый дуб, в честь которого названо это место – „Королевский дуб", – получил Клэй, хотя оно и растет на острове посреди ручья, разделяющего владения. Существует легенда о древнем короле, который жил в дубе, или что-то в этом роде. Старый Джон Томас читал об этом в Гейдельберге. Клод умер от воспаления легких где-то в девятьсот шестидесятом году, а его вдова Каролина – Каролина Пинкни из рода чарльстонских Пинкни, понимаете? – продала поместье, наверно, раньше, чем труп ее мужа был предан земле. Продала Комиссии по атомной энергии для использования под строительство завода „Биг Сильвер". Сама же переехала в город и построила себе миниатюрный Версаль около тренировочных дорожек, она и сейчас живет там со своей дочерью Мигги, то есть Маргарет. Мигги осталась в девицах. Когда вы познакомитесь с миссис Каролиной, вы поймете почему. Сын Клода и Каролины – Том Дэбни – был женат на Пэт. Сложные переплетения. Не думаю, что вы уже познакомились с Томом, если только не столкнулись с ним в колледже. Он не появляется в местах, где часто бывает Пэт, и почти не наведывается в „Королевский дуб". Он не разговаривает со своей матерью и не разговаривал бы, если бы это зависело только от него, с тех пор как она продала землю и дом. Он любил эту усадьбу – ведь Том настоящий „Житель леса", как его отец, дед и прадед.
– Да-да, отшельник, – сказала я. – Тиш рассказывала мне о нем. Наверно, трудно жить в Пэмбертоне и ненавидеть лошадей и охоту?
– А он не ненавидит охоту, – ответил Картер, – возможно, он самый лучший охотник во всей Джорджии. Том не переносит Большую, и тем более организованную, охоту. У него есть маленькое владение на болоте, в глуши, на одном из ручьев, питающих Биг Сильвер и текущих на небольшом отрезке параллельно реке. Это своего рода полоска между землями Клэя и завода. Клод когда-то построил там хижину, тогда Том был еще мальчишкой, чтобы они вдвоем могли останавливаться там, когда уходили поохотиться или порыбачить. Том выкупил этот участок у матери, когда она уступила землю Комиссии, и для того, чтобы заплатить Каролине назначенную сумму, продал свой автомобиль. Он живет там выше по ручью в маленьком доме, охотится на своей земле или в угодьях, где имеет охотничью лицензию, или, наконец, на землях лесничества, как делают все, кто не вхож на большие частные владения. Клэй предоставил ему „карт бланш" на плантацию „Королевский дуб" – он всегда относился к племяннику, как к собственному ребенку. А Том просто сходит с ума по дяде, но упорно не бывает на землях „Королевского дуба", кроме тех случаев, когда нужно появиться там, чтобы выразить уважение Клэю, как, например, сегодня. И Том даже не переходит ручья, чтобы поговорить с Чипом.
– Чип – это сын мистера Дэбни, не так ли? Тиш кое-что говорила о его семье.
– Да. Чип… Младший отпрыск Клэя Дэбни. Щепка от старого пня. Только щепкой он никогда не был. Приблизительно такого же возраста, что и Том, или на год-два моложе. Но они как-то никогда не сближались. Это зеница ока мамочки Дэйзи, да и Клэй, конечно, любит его, но, видно, беспокоится все время по поводу малыша Чипа. Чип, как принято выражаться, просто дрянь и был таким всегда, с раннего детства. Я вырос с ним и Томом, и они даже тогда отличались, как день и ночь. Я думаю, миссис Дэйзи просто избаловала его донельзя. И, как бы ни старался Клэй сделать из него мужчину, а видит Бог, он действительно старался, с этим ничего уже нельзя было поделать. Чип боялся лошадей, боялся леса и не мог научиться стрелять из ружья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169