Не моргай, не кашляй, не чихай. Ни один мускул не должен двигаться. Олень не слишком хорошо различает неподвижные предметы, но он моментально замечает малейшее движение. В таком же духе продолжаешь двигаться, пока не подойдешь на выстрел.
– А когда его не видишь? Я хочу сказать, что вначале нужно подобраться достаточно близко, чтобы определить, когда можно идти, а когда остановиться, не так ли? – заметила я. – Ведь стоит пошевелиться, пока он смотрит вокруг и не ест, и тут же спугнешь его?
– Вот именно в этот момент и должно проявиться ваше чувство леса, – сказал Том. – Этому я не могу вас научить. Наверно, это природный дар, который можно усовершенствовать, но которому нельзя научиться. Я подозреваю, что этим чувством обладает Хилари. У тебя, Диана, возможно, оно тоже есть, но потребуется чуть больше времени, чтобы оно сказалось. Может быть, детям этот дар более доступен? Но я могу указать вам некоторые признаки, по которым можно определить, что олени недалеко. Один из признаков – звук трения. Его производят самцы, когда оттачивают рога о кусты и молодые побеги. Вы увидите обломанные веточки и содранную кору на стволах деревьев. Более верный признак – слегка разрытая земля. Так самец помечает границы своей территории, кроме того, это признан его возбуждения. Он обычно скребет землю в тех местах, где сравнительно мало подлеска и где есть нависающая ветвь. Он ударит копытом по земле, помочится на нее, поднимет голову, прочистит концы рогов о ветви и потычется в них носом и ртом.
– Для чего это? – захихикала Хилари.
– Для того чтобы если поблизости находятся дамочки, они узнали бы, что самец дома и готов их принять, – ответил Том. – А также, чтобы другие самцы не пришли браконьерствовать на его территорию. Один из лучших способов поднять оленя в сезон гона, так это вывести его из себя стуком рогов в том месте, где попадаются его отметины. Если он находится поблизости, то выскочит с налитыми кровью глазами, готовый к драке. Почти безотказный прием. Так беспроигрышно, что я не использую этот метод.
– Почему? – удивилась Хилари.
– Помнишь, что я говорил о бездушном „оно" и об обращении к братьям нашим на „ты"? В ту ночь, когда ты увидела оленей на высохшем кипарисовом озере? Можно было подумать, что ты спала, но мне кажется, ты все слышала.
– Да. Слышала, – подтвердила девочка.
– Ну так вот. Я не думаю, что раздразнить самца или обмануть его – поступок порядочный. Так скорее поступит „оно". Более достойный способ – выслеживать зверя. И ты сможешь найти оленя таким путем. Понимаешь, выслеживание уравнивает шансы. А человек, уважающий брата, разговаривающий и поступающий с ним на „ты", больше думает о том, чтобы шансы были равны. Это и есть честь, если вдуматься.
– А вокруг нас есть разрытая оленем земля? – спросила Хилари.
Том кивнул головой:
– Да, парочка мест есть. Позади нас, в четверти мили отсюда. Я покажу тебе, когда будем возвращаться. А теперь посмотрим, прав ли я насчет оленей. Будьте очень, очень спокойны и ждите, когда я подам вам сигнал. А затем делайте то, что делаю я.
Он двинулся вперед к краю прохода в тростнике. В мгновение ока человек превратился в лесное создание, существо с берегов Биг Сильвер. Его гибкое тело, казалось, пригнулось ближе к земле и наклонилось вперед, будто в любой момент он готов был опуститься на четвереньки. Даже мускулы спины и плеч двигались по-другому: более напряженно и более плавно. Он двигался согнувшись, так медленно и осторожно, что это казалось бы абсурдным где-нибудь в другом месте. Время от времени Том останавливался и замирал в тени листьев. Невероятно, но создавалось впечатление, что шаги его абсолютно бесшумны.
Не поворачиваясь, Том сделал знак. Хилари и я двинулись вперед. Мне казалось, что у дочери проявился нений древний ритм выслеживания, и она пробовала сделать первые шаги, повинуясь этому ритму. А я чувствовала себя неуклюжей, смешной и тяжелой.
На секунду я отвела взгляд от Тома, чтобы посмотреть на свои непослушные ноги, а когда подняла голову, Тома не было видно, он исчез. Я только видела Хилари, застывшую с поднятой ногой и неуверенно оглядывающуюся на меня.
– Где он? – прошептала девочка.
Я покачала головой – перед моими глазами были только пятна раннего солнца, пробивающиеся сквозь стволы тростника, черные громады кипарисов и тупело, окаймляющие берега реки Биг Сильвер. Я вспомнила, что Том проделал тот же трюк в ночь, когда мы видели в заводи оленей. Тогда он исчез в диком воздухе лесов и возник вновь так же бесшумно, будто воссоздал себя из частиц воздуха. Я была рада, что кто-то еще, помимо меня, увидел это необычное явление.
Вдруг Том появился. Он оглянулся, указал на Хилари и изобразил пальцами на голове оленьи рога. Мы двинулись вперед, но Том отрицательно покачал головой, глядя на меня, и улыбнулся. Хилари оглянулась. Я ответила им улыбкой и тоже кивнула. Внезапно появилось ощущение покинутой, отверженной, неизбранной. Я стояла неподвижно и наблюдала, как моя дочь двигалась вперед. В конце концов, ради нее мы и приезжали в леса Тома Дэбни. Конечно же, ради нее.
Когда девочка почти достигла того места, где стоял Том, она неожиданно споткнулась и чуть не упала. Хил мгновенно выпрямилась и застыла, но вред был уже нанесен. Самец оленя, показавшийся мне огромным и пугающе близким, вырвался из тростника и бросился к реке. Белый флажок хвоста был высоко поднят и качался из стороны в сторону, дыхание вырывалось из расширенных ноздрей. Он бежал так близко, что я могла видеть, как из-под его копыт летели кусочки земли и опавшей листвы, и чувствовать его дикий запах. Я наблюдала за оленем, пока он не скрылся из виду, и только удивлялась, как такие изящные ноги выдерживали большое серо-коричневое тело, похожее на бочку, как он передвигался невообразимыми прыжками, а огромная корона рогов сверкала белизной на солнце. На мгновение я увидела его темные влажные глаза и красивое профессорское лицо. Каким-то образом я почувствовала его тревогу и нечто близкое к гневу. Но я не чувствовала его страха. Пока олень не скрылся, я не замечала, что затаила дыхание.
Хилари испустила вопль разочарования и бросила свой лун на землю:
– Я вспугнула его! – Она была близка к тому, чтобы разрыдаться, я видела это. – Я споткнулась о свои собственные глупые ноги и вспугнула его. Я такая глупая. Я ненавижу себя.
Том подошел к девочке и ловко усадил ее на землю. Его руки твердо лежали на ее плечах.
– Если ты будешь раздражаться всякий раз, как вспугнешь оленя в лесу, то будешь визжать значительную часть своей жизни. – Голос Тома был холодным и сухим. – Урок номер один по выслеживанию зверя: требуется больше терпения и меньше темперамента, чем ты думала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
– А когда его не видишь? Я хочу сказать, что вначале нужно подобраться достаточно близко, чтобы определить, когда можно идти, а когда остановиться, не так ли? – заметила я. – Ведь стоит пошевелиться, пока он смотрит вокруг и не ест, и тут же спугнешь его?
– Вот именно в этот момент и должно проявиться ваше чувство леса, – сказал Том. – Этому я не могу вас научить. Наверно, это природный дар, который можно усовершенствовать, но которому нельзя научиться. Я подозреваю, что этим чувством обладает Хилари. У тебя, Диана, возможно, оно тоже есть, но потребуется чуть больше времени, чтобы оно сказалось. Может быть, детям этот дар более доступен? Но я могу указать вам некоторые признаки, по которым можно определить, что олени недалеко. Один из признаков – звук трения. Его производят самцы, когда оттачивают рога о кусты и молодые побеги. Вы увидите обломанные веточки и содранную кору на стволах деревьев. Более верный признак – слегка разрытая земля. Так самец помечает границы своей территории, кроме того, это признан его возбуждения. Он обычно скребет землю в тех местах, где сравнительно мало подлеска и где есть нависающая ветвь. Он ударит копытом по земле, помочится на нее, поднимет голову, прочистит концы рогов о ветви и потычется в них носом и ртом.
– Для чего это? – захихикала Хилари.
– Для того чтобы если поблизости находятся дамочки, они узнали бы, что самец дома и готов их принять, – ответил Том. – А также, чтобы другие самцы не пришли браконьерствовать на его территорию. Один из лучших способов поднять оленя в сезон гона, так это вывести его из себя стуком рогов в том месте, где попадаются его отметины. Если он находится поблизости, то выскочит с налитыми кровью глазами, готовый к драке. Почти безотказный прием. Так беспроигрышно, что я не использую этот метод.
– Почему? – удивилась Хилари.
– Помнишь, что я говорил о бездушном „оно" и об обращении к братьям нашим на „ты"? В ту ночь, когда ты увидела оленей на высохшем кипарисовом озере? Можно было подумать, что ты спала, но мне кажется, ты все слышала.
– Да. Слышала, – подтвердила девочка.
– Ну так вот. Я не думаю, что раздразнить самца или обмануть его – поступок порядочный. Так скорее поступит „оно". Более достойный способ – выслеживать зверя. И ты сможешь найти оленя таким путем. Понимаешь, выслеживание уравнивает шансы. А человек, уважающий брата, разговаривающий и поступающий с ним на „ты", больше думает о том, чтобы шансы были равны. Это и есть честь, если вдуматься.
– А вокруг нас есть разрытая оленем земля? – спросила Хилари.
Том кивнул головой:
– Да, парочка мест есть. Позади нас, в четверти мили отсюда. Я покажу тебе, когда будем возвращаться. А теперь посмотрим, прав ли я насчет оленей. Будьте очень, очень спокойны и ждите, когда я подам вам сигнал. А затем делайте то, что делаю я.
Он двинулся вперед к краю прохода в тростнике. В мгновение ока человек превратился в лесное создание, существо с берегов Биг Сильвер. Его гибкое тело, казалось, пригнулось ближе к земле и наклонилось вперед, будто в любой момент он готов был опуститься на четвереньки. Даже мускулы спины и плеч двигались по-другому: более напряженно и более плавно. Он двигался согнувшись, так медленно и осторожно, что это казалось бы абсурдным где-нибудь в другом месте. Время от времени Том останавливался и замирал в тени листьев. Невероятно, но создавалось впечатление, что шаги его абсолютно бесшумны.
Не поворачиваясь, Том сделал знак. Хилари и я двинулись вперед. Мне казалось, что у дочери проявился нений древний ритм выслеживания, и она пробовала сделать первые шаги, повинуясь этому ритму. А я чувствовала себя неуклюжей, смешной и тяжелой.
На секунду я отвела взгляд от Тома, чтобы посмотреть на свои непослушные ноги, а когда подняла голову, Тома не было видно, он исчез. Я только видела Хилари, застывшую с поднятой ногой и неуверенно оглядывающуюся на меня.
– Где он? – прошептала девочка.
Я покачала головой – перед моими глазами были только пятна раннего солнца, пробивающиеся сквозь стволы тростника, черные громады кипарисов и тупело, окаймляющие берега реки Биг Сильвер. Я вспомнила, что Том проделал тот же трюк в ночь, когда мы видели в заводи оленей. Тогда он исчез в диком воздухе лесов и возник вновь так же бесшумно, будто воссоздал себя из частиц воздуха. Я была рада, что кто-то еще, помимо меня, увидел это необычное явление.
Вдруг Том появился. Он оглянулся, указал на Хилари и изобразил пальцами на голове оленьи рога. Мы двинулись вперед, но Том отрицательно покачал головой, глядя на меня, и улыбнулся. Хилари оглянулась. Я ответила им улыбкой и тоже кивнула. Внезапно появилось ощущение покинутой, отверженной, неизбранной. Я стояла неподвижно и наблюдала, как моя дочь двигалась вперед. В конце концов, ради нее мы и приезжали в леса Тома Дэбни. Конечно же, ради нее.
Когда девочка почти достигла того места, где стоял Том, она неожиданно споткнулась и чуть не упала. Хил мгновенно выпрямилась и застыла, но вред был уже нанесен. Самец оленя, показавшийся мне огромным и пугающе близким, вырвался из тростника и бросился к реке. Белый флажок хвоста был высоко поднят и качался из стороны в сторону, дыхание вырывалось из расширенных ноздрей. Он бежал так близко, что я могла видеть, как из-под его копыт летели кусочки земли и опавшей листвы, и чувствовать его дикий запах. Я наблюдала за оленем, пока он не скрылся из виду, и только удивлялась, как такие изящные ноги выдерживали большое серо-коричневое тело, похожее на бочку, как он передвигался невообразимыми прыжками, а огромная корона рогов сверкала белизной на солнце. На мгновение я увидела его темные влажные глаза и красивое профессорское лицо. Каким-то образом я почувствовала его тревогу и нечто близкое к гневу. Но я не чувствовала его страха. Пока олень не скрылся, я не замечала, что затаила дыхание.
Хилари испустила вопль разочарования и бросила свой лун на землю:
– Я вспугнула его! – Она была близка к тому, чтобы разрыдаться, я видела это. – Я споткнулась о свои собственные глупые ноги и вспугнула его. Я такая глупая. Я ненавижу себя.
Том подошел к девочке и ловко усадил ее на землю. Его руки твердо лежали на ее плечах.
– Если ты будешь раздражаться всякий раз, как вспугнешь оленя в лесу, то будешь визжать значительную часть своей жизни. – Голос Тома был холодным и сухим. – Урок номер один по выслеживанию зверя: требуется больше терпения и меньше темперамента, чем ты думала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169