Вы говорили мне, что он сам его желает.
– Так оно и есть, это истинная правда, – убеждает его Том, подавая знак слуге принести еще вина. – Однако неосмотрительным было бы говорить о деле напрямую, только не сейчас. Его величество не хочет оскорбить французов, отвергнув их принцессу, так что нужно действовать деликатно. Англия нуждается в дружбе с Францией, и из соображений политической выгоды следует позволить королю думать, что переговоры успешно продолжаются. Но уверяю вас, я усердно тружусь, дабы обеспечить поддержку браку с леди Джейн, и многие действительно его поддерживают.
Дорсет глядит недоверчиво. Ему трудно угодить. Я с улыбкой предлагаю отведать крыжовенного мусса. Он, не удостаивая меня вниманием, дергает себя за бороду.
– И как долго будет разыгрываться эта французская шарада? – упрямо спрашивает он.
Том отвечает не сразу, и это выдает его неуверенность.
– Только пока идут секретные переговоры о союзе с императором, – говорит он. – Тогда Англии больше не нужна будет дружба с Францией.
Это блеф. Я знаю, он лжет, потому что его загнали в угол. Никаких секретных переговоров с императором нет и в помине. Дорсет, кажется, тоже об этом знает.
– Удивительно, что его величество хочет заключить договор с империей, – не верит он. – Император Карл гораздо более ярый защитник католицизма, чем король Франции. Карл только и делает, что подстрекает леди Марию к смуте, когда она упорствует в своем праве отправлять мессу, что, как ему хорошо известно, в нашей стране запрещено законом. Она знает, что при поддержке императора может вертеть законом, как ей хочется. Милорд, вы и вправду верите, что его величество добивается этого союза? Или может быть, вас просто надули?
Том вспыхивает.
– Говорю вам, сударь, что союз с империей сейчас обсуждают мой брат регент и Тайный совет, – яростно защищается он. – Речь как раз идет об отправлении мессы для леди Марии.
– Неужели вам сказал об этом сам регент? – Дорсет тоже горячится. – А при дворе ходят слухи, что вы не пользуетесь доверием брата. И что вы в действительности не имеете влияния на короля.
Теперь Том просто кипит от гнева, но, едва он в негодовании открывает рот, маркиз перебивает его:
– Полагаю, милорд, что настало время забрать мою дочь из вашего дома и из-под вашей опеки, – заявляет он в оскорбительном тоне.
Я понимаю, что должна вмешаться. Если положиться на Тома, то все пойдет прахом. Гнев и несдержанность нам только навредят.
– Подождите, милорд, – тороплюсь вставить я. – Не спешите. Мы заботимся лишь о благополучии вашей дочери и о нашем взаимном возвышении. Мой муж все еще уверен в успехе – об этом он и говорил перед вашим приездом. Могу ли я попросить у вас в виде одолжения еще несколько недель, дабы он довел дело до плодотворного конца?
Затем я доверительно наклоняюсь к нему и говорю, понизив голос:
– Нам тоже доводится слышать придворные сплетни, и милорду по секрету сообщили, что вы сами влезли в долги, которых непозволительно иметь отцу будущей королевы. И у вас, говорят, нет средств, чтобы расплатиться по этим долгам.
Мой выстрел попадает точно в цель. Дорсет никак этого не ожидал, так что слухи, которые я слышала, подтверждаются.
– И в знак нашей доброй воли, – продолжаю я, чувствуя победу, – мой муж, как он сам сказал, был бы рад предоставить вашей светлости заем для покрытия этих долгов.
Том с воодушевлением подхватывает мои слова.
– Беспроцентный, разумеется. По-дружески, – поясняет он. – В качестве гарантии я прошу вас оставить леди Джейн под моей опекой.
После нашего предложения доверие к нам Дорсета вырастает словно по волшебству. Как любит повторять милорд, никогда не повредит присыпать дорожку деньгами. Я догадываюсь, маркиз полагает, что мы не стали бы принимать на себя обязательства по передаче ему столь крупной суммы, не будь уверены, что брак короля и леди Джейн состоится.
– Не буду отрицать, что заем пришелся бы сейчас весьма кстати, – теперь он сама учтивость. – Благодарю вас, ваше величество, и вас, сир, за ваше любезное предложение и принимаю его.
Леди Джейн Грей
Замок Садли, Глостершир, июнь 1548 года.
Длинная кавалькада медленно продвигается через Котсуолдс, минуя деревни из желтого камня, по твердым и пыльным из-за теплой и сухой погоды колеям. Я еду с королевой и леди Тирвит в паланкине, который сотрясается от каждой кочки на дороге, и радуюсь, что нам недолго еще осталось терпеть это неудобство, ибо конец путешествия близок.
Наш путь лежит в замок Садли, что близ Винчкомба, – поместье, перешедшее адмиралу вместе с титулом барона Садли. Замок, как говорит королева, был возведен более сотни лет назад и некогда принадлежал злому и горбатому королю Ричарду Третьему, который уморил несчастных принцев в лондонском Тауэре. После того как король Ричард достроил и обновил замок, он превратился в роскошную резиденцию. Король и адмирал собираются завести там свой двор.
– Мы заживем на широкую ногу! – весело делится со мной планами королева. – У нас станет собираться местная знать. Ученые, музыканты, художники найдут под нашей крышей теплый прием. Я хочу, чтобы мой дом славился как своим гостеприимством, так и любовью к образованию.
Она возлежит на подушках в паланкине, обнимая свой большой живот и предаваясь мечтам. Это должно стать новым началом для всех нас.
Адмирал, едущий рядом, вдруг восклицает:
– Смотрите! Садли!
Мы выглядываем из-за дамастовых штор. В зеленеющей дали возвышается красивое каменное здание цвета меда. Когда мы подъезжаем ближе, глазам предстают все подробности: величественный флигель с высокими резными окнами, церковь поодаль, просторные сады. Наша процессия минует ворота, и слуги спешат поприветствовать своих хозяина и хозяйку и разгрузить багажные повозки.
– Как здесь красиво, как красиво! – восклицает королева, когда мы входим под своды замка. – Чудесное место для рождения нашего сына.
Адмирал порывисто ее обнимает.
– Да, ты права, любовь моя, – соглашается он, целуя ее в щеку.
Я вижу, как она поднимает на него взгляд. Она полна любви к нему, несмотря на их прошлые ссоры. Это будет для них еще одним началом, началом новой жизни – я чувствую это всем своим существом. И молю Бога, чтобы они были здесь счастливы.
Замок Садли, 30 августа 1548 года.
– Ради всего святого, неужели никто не может ничего сделать? – с отчаянием в голосе кричит адмирал. – Началось два дня назад и до сих пор продолжается!
– Дети сами знают, когда им появиться на свет, милорд, – спокойно говорит Мэри Оделл, повитуха. И все же под маской уверенности – лучше миссис Оделл не найти, и она знает себе цену, – скрывается волнение. Королева в свои тридцать шесть лет уже стара для первых родов, как она сама говорила, и дело продвигается очень медленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
– Так оно и есть, это истинная правда, – убеждает его Том, подавая знак слуге принести еще вина. – Однако неосмотрительным было бы говорить о деле напрямую, только не сейчас. Его величество не хочет оскорбить французов, отвергнув их принцессу, так что нужно действовать деликатно. Англия нуждается в дружбе с Францией, и из соображений политической выгоды следует позволить королю думать, что переговоры успешно продолжаются. Но уверяю вас, я усердно тружусь, дабы обеспечить поддержку браку с леди Джейн, и многие действительно его поддерживают.
Дорсет глядит недоверчиво. Ему трудно угодить. Я с улыбкой предлагаю отведать крыжовенного мусса. Он, не удостаивая меня вниманием, дергает себя за бороду.
– И как долго будет разыгрываться эта французская шарада? – упрямо спрашивает он.
Том отвечает не сразу, и это выдает его неуверенность.
– Только пока идут секретные переговоры о союзе с императором, – говорит он. – Тогда Англии больше не нужна будет дружба с Францией.
Это блеф. Я знаю, он лжет, потому что его загнали в угол. Никаких секретных переговоров с императором нет и в помине. Дорсет, кажется, тоже об этом знает.
– Удивительно, что его величество хочет заключить договор с империей, – не верит он. – Император Карл гораздо более ярый защитник католицизма, чем король Франции. Карл только и делает, что подстрекает леди Марию к смуте, когда она упорствует в своем праве отправлять мессу, что, как ему хорошо известно, в нашей стране запрещено законом. Она знает, что при поддержке императора может вертеть законом, как ей хочется. Милорд, вы и вправду верите, что его величество добивается этого союза? Или может быть, вас просто надули?
Том вспыхивает.
– Говорю вам, сударь, что союз с империей сейчас обсуждают мой брат регент и Тайный совет, – яростно защищается он. – Речь как раз идет об отправлении мессы для леди Марии.
– Неужели вам сказал об этом сам регент? – Дорсет тоже горячится. – А при дворе ходят слухи, что вы не пользуетесь доверием брата. И что вы в действительности не имеете влияния на короля.
Теперь Том просто кипит от гнева, но, едва он в негодовании открывает рот, маркиз перебивает его:
– Полагаю, милорд, что настало время забрать мою дочь из вашего дома и из-под вашей опеки, – заявляет он в оскорбительном тоне.
Я понимаю, что должна вмешаться. Если положиться на Тома, то все пойдет прахом. Гнев и несдержанность нам только навредят.
– Подождите, милорд, – тороплюсь вставить я. – Не спешите. Мы заботимся лишь о благополучии вашей дочери и о нашем взаимном возвышении. Мой муж все еще уверен в успехе – об этом он и говорил перед вашим приездом. Могу ли я попросить у вас в виде одолжения еще несколько недель, дабы он довел дело до плодотворного конца?
Затем я доверительно наклоняюсь к нему и говорю, понизив голос:
– Нам тоже доводится слышать придворные сплетни, и милорду по секрету сообщили, что вы сами влезли в долги, которых непозволительно иметь отцу будущей королевы. И у вас, говорят, нет средств, чтобы расплатиться по этим долгам.
Мой выстрел попадает точно в цель. Дорсет никак этого не ожидал, так что слухи, которые я слышала, подтверждаются.
– И в знак нашей доброй воли, – продолжаю я, чувствуя победу, – мой муж, как он сам сказал, был бы рад предоставить вашей светлости заем для покрытия этих долгов.
Том с воодушевлением подхватывает мои слова.
– Беспроцентный, разумеется. По-дружески, – поясняет он. – В качестве гарантии я прошу вас оставить леди Джейн под моей опекой.
После нашего предложения доверие к нам Дорсета вырастает словно по волшебству. Как любит повторять милорд, никогда не повредит присыпать дорожку деньгами. Я догадываюсь, маркиз полагает, что мы не стали бы принимать на себя обязательства по передаче ему столь крупной суммы, не будь уверены, что брак короля и леди Джейн состоится.
– Не буду отрицать, что заем пришелся бы сейчас весьма кстати, – теперь он сама учтивость. – Благодарю вас, ваше величество, и вас, сир, за ваше любезное предложение и принимаю его.
Леди Джейн Грей
Замок Садли, Глостершир, июнь 1548 года.
Длинная кавалькада медленно продвигается через Котсуолдс, минуя деревни из желтого камня, по твердым и пыльным из-за теплой и сухой погоды колеям. Я еду с королевой и леди Тирвит в паланкине, который сотрясается от каждой кочки на дороге, и радуюсь, что нам недолго еще осталось терпеть это неудобство, ибо конец путешествия близок.
Наш путь лежит в замок Садли, что близ Винчкомба, – поместье, перешедшее адмиралу вместе с титулом барона Садли. Замок, как говорит королева, был возведен более сотни лет назад и некогда принадлежал злому и горбатому королю Ричарду Третьему, который уморил несчастных принцев в лондонском Тауэре. После того как король Ричард достроил и обновил замок, он превратился в роскошную резиденцию. Король и адмирал собираются завести там свой двор.
– Мы заживем на широкую ногу! – весело делится со мной планами королева. – У нас станет собираться местная знать. Ученые, музыканты, художники найдут под нашей крышей теплый прием. Я хочу, чтобы мой дом славился как своим гостеприимством, так и любовью к образованию.
Она возлежит на подушках в паланкине, обнимая свой большой живот и предаваясь мечтам. Это должно стать новым началом для всех нас.
Адмирал, едущий рядом, вдруг восклицает:
– Смотрите! Садли!
Мы выглядываем из-за дамастовых штор. В зеленеющей дали возвышается красивое каменное здание цвета меда. Когда мы подъезжаем ближе, глазам предстают все подробности: величественный флигель с высокими резными окнами, церковь поодаль, просторные сады. Наша процессия минует ворота, и слуги спешат поприветствовать своих хозяина и хозяйку и разгрузить багажные повозки.
– Как здесь красиво, как красиво! – восклицает королева, когда мы входим под своды замка. – Чудесное место для рождения нашего сына.
Адмирал порывисто ее обнимает.
– Да, ты права, любовь моя, – соглашается он, целуя ее в щеку.
Я вижу, как она поднимает на него взгляд. Она полна любви к нему, несмотря на их прошлые ссоры. Это будет для них еще одним началом, началом новой жизни – я чувствую это всем своим существом. И молю Бога, чтобы они были здесь счастливы.
Замок Садли, 30 августа 1548 года.
– Ради всего святого, неужели никто не может ничего сделать? – с отчаянием в голосе кричит адмирал. – Началось два дня назад и до сих пор продолжается!
– Дети сами знают, когда им появиться на свет, милорд, – спокойно говорит Мэри Оделл, повитуха. И все же под маской уверенности – лучше миссис Оделл не найти, и она знает себе цену, – скрывается волнение. Королева в свои тридцать шесть лет уже стара для первых родов, как она сама говорила, и дело продвигается очень медленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121