- А в чем дело? - разыграл изумление Сашка.
- Ни в чем. Там узнаешь.
Лина с ее распахнутыми от ужаса голубыми глазами замерла на месте.
Сашка сказал ей, уходя:
- Не бойся. Наш адрес: Мельничная, дом 6, иди домой.
Через час Сашка Романов по кличке Шах оказался в Бакинском городском
управлении милиции, в камере предварительного заключения. Его
сокамерником, одним из двенадцати обитателей КПЗ, задержанных в этот день
по разным поводам в городе Баку, был я, Андрей Гарин, специальный
корреспондент "Комсомольской правды".
Тот же день, 13 часов 15 минут
Все. На этом рукопись Белкина обрывалась. Я положил перед собой
чистый лист бумаги и записал: "1. Пожилой, лет 50-55, бесцветный, с
металлическими зубами - был на Бакинском аэродроме и на Курском вокзале в
Москве. 2. Был ли гроб с наркотиками? Проверить. 3. Вызвать из Риги Айну
Силиня...". Скорее всего, подумал я, Айна - это та самая Лина Бракните,
возлюбленная Сашки Шаха, а Сашка Шах - это Султан. Раз Белкин назвал себя
в рукописи Гариным, значит, все имена вымышлены, а вот детали, факты - в
них я поверил сразу. Конечно, нужно быть осмотрительным и перепроверять
каждый факт по десять раз. Писатели не следователи, они не обязаны
протоколировать действительность, они могут менять факты, тасовать их и
даже выдумывать, но на этих страницах, которые я прочел, так много
достоверных или, по крайней мере, правдоподобных деталей, что не проверить
их просто грех. Молодец Пшеничный, что нашел эти блокноты, жаль только,
что не нашел продолжение. Я записал на своем листе: "Блокноты Белкина -
редакция `Комсомольской правды`". Это еще не был план следствия или даже
наброски к нему, а только первые узелки для памяти, и в эту минуту
появился Светлов.
- Разрешите? - он был в летней форменной рубашке, с новенькими
погонами подполковника, в фуражке. Невысокий, плотный, упитанный сгусточек
энергии с цепкими и веселыми умными глазами. Сняв фуражку, он вытер
ладонями пот на ранних залысинах и прошел в кабинет. - Как поживаем,
гражданин начальник?
- Пока жив, - сказал я, пожимая ему руку, и кивнул на кресло возле
своего стола. - Садись. Узнаешь? - Я подвинул ему папку с делом
N-СЛ-79-1542.
Он открыл папку, взглянул на первую страницу и лицо его выразило
разочарование:
А, это! Это я знаю. У меня бриллианты до сих пор лежат в сейфе.
- Хорошие бриллианты?
- Бриллианты замечательные! Редкая работа! Заберешь к себе? Я тебе
советую поинтересоваться у ювелиров, кому они раньше принадлежали. У меня
еще руки не дошли, но раз ты это дело берешь к себе...
- Подожди, - перебил я. - Ты знаешь про труп, про бриллианты, а кто
второй похищенный - ты знаешь?
Он пожал плечами:
- Тоже какая-нибудь фарца. Да я этим не занимаюсь, мало у меня дел,
что ли? Это дело, по-моему, сейчас в Москворецком районе. А как оно к тебе
попало?..
- Так вот садись и читай, - я опять пододвинул к нему папку. - Только
внимательно и до конца. Особенно вот эту рукопись...
Передавая ему рукопись Белкина, я снова обращаю внимание на то, что
первая страница машинописного текста напечатана небрежно, с опечатками в
тексте, а все остальные страницы чистые, даже красивые, как из машбюро,
хотя Пшеничный написал в рапорте, что изъял их на квартире Белкина.
Светлов стал читать. Через несколько минут он расстегивает ворот
форменной рубашки, приспускает галстук, потом закуривает и спрашивает, не
отрываясь от чтения:
- Слушай, у тебя нет пива холодненького?
- Тут не держим, - усмехнулся я. - Потом можем сходить, здесь бар
рядом.
В дверь постучали, я сказал "войдите" и взглянул на часы. Было 13.30
минут - почти сорок минут назад я говорил по телефону с Пшеничным. Он
вошел и представился:
- Здравствуйте. Моя фамилия Пшеничный.
Оказалось, он значительно моложе, чем я ожидал. Худощавый, высокий,
сутулый блондин лет 32-х. Удлиненное блоковское лицо, голубые серьезные
глаза. Когда он проходит в кабинет, я вижу, что он слегка волочит левую
ногу. Я поднимаюсь ему навстречу, пожимаю руку, говорю:
- Шамраев, Игорь Есич. А это, знакомьтесь, подполковник Светлов...
- Привет, мы знакомы, - бегло, не отрываясь от последних страниц
рукописи Белкина, выбрасывает руку Светлов, и Пшеничный пожимает ее,
садится на свободный стул. Его глаза уже с порога оглядели мой кабинет,
запротоколировали тут же - и меня, и Светлова, и папку с делом Белкина на
столе. Да, это именно тот человек, который мне нужен, даже лучше, чем я
ожидал - моложе. Тридцать лет - самый следственный возраст, опыт уже есть
и интерес к делу еще не угас. Настоящий следственный лошак.
- Так! Ясно! - Марат Светлов хлопнул последней страницей рукописи
Белкина по столу: - Тебе надо лететь в Баку и начинать оттуда. Там
наркотики, этот Генерал, Зиялов. Фамилии, конечно, липовые, придуманные,
но докопаться можно - кто с этим Белкиным в одном классе учился, кто у
него сочинения списывал. Это несложно. Но надо же! Наркотики уже по
воздуху в гробах перевозят! Замечательно! - он даже встал, прошелся по
кабинету. - Но я тебе для чего? Не понимаю.
- Видишь ли, ты прочел в деле: следователь Пшеничный считает, что по
этому делу нужно создать бригаду. И я с ним согласен. Поэтому я включил в
бригаду его, себя, и тебя вместе с твоим отделением.
- Меня?! Да ты что?! Обалдел? Щелоков меня вам в жизни не отдаст, ты
что! Ты же знаешь его отношения с твоим Генеральным.
- Даже если я веду это дело по заданию ЦК? Мы должны найти этого
Белкина до одиннадцатого, К отъезду Брежнева в Вену. И по закону я могу
просить в свою бригаду любых сотрудников МВД.
- Ну, попроси! "По закону"! - передразнил он. - Сунут тебе
какого-нибудь долдона, сам не рад будешь.
- Хорошо, это мы обсудим после, - сказал я. - А сначала меня
интересует: ты сам-то хочешь работать это дело или нет? Смотри: наркотики,
бриллианты, убийство и похищение корреспондента - полный джентльменский
набор. Для такого сыщика, как ты, это в самый раз. И внеочередная
звездочка на погоне не помешает. А?
- Ну ты и гусь! - усмехнулся Светлов. - Знаешь, на что подцепить. Тут
только один недостаток в этом деле.
- Какой?
- Бабы нету.
- Как нету? Даже две! Аня Зиялова, в которую Белкин влюбился на
аэродроме, и эта Лина, в которую влюбился Сашка Шах.
- Это сомнительно, - Светлов поморщился. - Это сочинено для повести.
Тот влюбился, этот влюбился - нет, это литература. Вот гроб с наркотиками
- это да, это никакой писатель не придумает. И то, что его арестовали...
- Этого ничего не было, - негромко сказал Пшеничный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84