Не дрейфьте, граф! Я вас люблю! Все будет
о-кей! - голос будто улыбался, потом послышался чмок поцелуя. - А какая
жизнь будет, дарлинг!
- Знаешь, это еще бабушка надвое сказала!
- Что ты такой злой сегодня?
- Будешь злой! В такой день час проторчать в лифте! Я на этом пять
тысяч потерял - некогда было зайти в "Чародейку".
- Ах, вот в чем дело! Ты не повидал свою Зойку-Чародейку? Так и
скажи, можем вернуться.
- Не могу. Борис велел быть не позже семи, иначе мы не успеваем на
самолет. Ты даже чемодан с собой не взяла...
- А все уже там, у Бори. Сколько ты собрал сегодня?
- Девяносто две. Да черт с ними! Хватит нам на вылет.
- Дай телеграмму взглянуть.
- Ты что! Я ее утром съел, при обыске вагона.
Тут я покраснел, как мальчишка, хотя Светлов, слушая этот разговор,
даже не повернул голову в мою сторону. Впрочем, я-то искал у этого
Долго-Сабурова бриллианты его тетки, какой был смысл заглядывать ему в
рот.
- Но текст-то ты помнишь? - на мое счастье, спросила Долго-Сабурова
эта Наташа.
- "Приданное стоит двести, свадьба через неделю, срочно вылетайте с
деньгами, папа", - произнес Долго-Сабуров. - Тебе все ясно?
- Ясно. За двести тысяч он купил начальника погранзаставы или кого-то
на аэродроме, и через неделю мы уже - фьють! Только ему деньги срочно
нужны.
- У него там при себе сто ровно, девяносто я собрал сегодня, а
полсотни есть у Бориса. Так что на дорогу нам как раз, а дальше советская
капуста ни к чему, перейдем на инвалюту. Сколько было у Сысоева в сейфе?
- А Старик тебе не сказал? Или ты нас перепроверяешь?
- А черт вас знает! Может, вы сговорились заработать на моей доле.
- Ты невозможный! Я тебя люблю, балда! Сговориться могли только Боря
и Старик, когда брали сейф Сысоева. Но ты можешь себе вообразить, чтобы
Боря сговаривался о чем-то у меня за спиной?!
- Ну, от твоего брата можно всего ожидать...
- Сейчас схлопочешь по морде, граф! - всерьез сказал нежный и грудной
женский голос. - Боря - гений! Выпутаться из этой истории с вашим дурацким
гробом с опиумом! Знаешь, что Сысоев под гипнозом сказал тогда Боре?
- Знаю, слышал об этом. Только никто при этом гипнозе не был, и
может, твой Боря все выдумал. Может, вообще никакого гипноза не было.
- Идиот, а код сейфа откуда?
- Ну-у... - протянул голос Долго-Сабурова. - Но, допустим, код он из
него вытянул под гипнозом, но остальное... Он мог просто придумать, чтобы
втянуть в это дело меня, тебя, Старика.
- О-кей, ты можешь выйти из игры. Хоть сейчас. Приедем к Боре,
получишь свою долю и - катись!
- Нет, теперь, когда вы оторветесь с сысоевскими бриллиантами, они
меня точно пришьют. Так что я уж с вами, до конца. Просто это как в кино -
бежать через границу с бриллиантами...
- Типун тебе на язык! В кино беглецов ловят. Потому что так положено
по цензуре, мне один режиссер рассказывал. Иначе кино не выпустят на
экран...
- Ты с ним спала?
- С кем?
- С этим режиссером?
- О Боже! При чем тут это, граф?! Запомни: любишь ты Москву или не
любишь, хочешь со мной уехать или нет - мы здесь оставаться не можем, и
это - по твоей вине, а не по нашей. Из-за вашей дурацкой авантюры с
гробом!..
- Почему дурацкой?! - резко вспылил Долго-Сабуров. - В конце концов,
именно этот гроб навел нас на твоего Белкина с его пограничными
документами, по которым Старик уже там, на границе. Так что нет худа без
добра.
Светлов, по-моему, впитывал в себя каждое слово, да и я - тоже. Мы
оба пригнулись к динамику, чтобы не пропустить ни одного слова, интонации,
нюанса. Это было лучше любого допроса и хотелось, чтобы эта дорога длилась
подольше. Неожиданно женский голос сказал:
- Не гони. Смотри, какой дождь.
Действительно, проливной июньский дождь вдруг обрушился на юго-запад
Москвы, куда катили синий "Жигуленок" Долго-Сабурова и наши машины -
"рафик" и две милицейские "Волги" без милицейских номеров.
- Не дрейфь, графиня, - ответил голос Долго-Сабурова. - Живы будем -
не помрем!
- Вот именно, - усмехнулся женский голос. - Моему брату надо в ноги
кланяться - сысоевская капелла нас всех определила в расход пустить за
вашу левую ходку с гробом.
- Суки, конечно! - сказал Долго-Сабуров. - Им можно и наркотики через
границу посылать, и счета в швейцарских банках держать, и на
государственные деньги по заграницам ездить! Брежневский сынок яхту
нанимал и ездил в Африку слонов стрелять! Ну, ничего! Они еще приедут на
Запад, я их там встречу - и Сысоева, и Балаяна и всех! Никаких бриллиантов
не пожалею, чтобы их достать там! Уж я поговорю с этими советскими слугами
народа, едри их мать! Душу выну!
- По-моему, ты кое-что не понимаешь, - сказал женский голос
врастяжку, явно затягиваясь сигаретой. - У Бори совсем другая идея.
Послушай. Приезжает какой-нибудь Сысоев или Балаян на Запад в
командировку, мы там узнаем по газетам, где они и что, воруем их, как
этого Белкина, и они нам выдают шифры своих вкладов в швейцарских банках.
При этом они даже в полицию заявить не смогут, иначе им в СССР не
вернуться. Жалко, что мы сейчас Сысоева в Женеве перехватить не
успеваем...
- Фьють! - Светлов даже присвистнул, слушая эти планы. - Ничего себе
кино! - И кивнул на медленно вращающийся диск магнитофонной записи. -
Ценная пленочка!
Внезапно в эфире прозвучал щелчок включенного в "Жигулях" магнитофона
и послышались звуки урока английского языка. Впрочем, тут же все и стихло,
голос Наташи спросил удивленно:
- Что это?
- Это английский, - ответил Долго-Сабуров. - Я учу, готовлюсь.
- Фу, как ты меня напугал! Я думаю: что за голос? Уф... Дарлинг, я
тебя научу английскому и французскому, будь спок. Лэт ми джаст крос тсе
брод... У тебя музыки никакой нет?
- Что ты сказала только что? - послышалось поверх включенного на
небольшую громкость джаза, и весь дальнейший разговор шел уже
действительно как в кино - под негромкую джазовую песню.
- Я сказала: лет ми джаст крос тсе брод. Дай мне только пересечь
границу! А вообще стыдно, граф, шейм он ю, я знаю английский и
французский, Боря - английский, даже Старик - уголовник, профессиональный
бандит знает азербайджанский, а ты! Где твои бонны, гувернантки?
- Вот именно! - сказал Долго-Сабуров. - Моих гувернанток кокнули
сначала в семнадцатом, потом - в тридцать седьмом, еще до моего рождения.
- А между прочим, бай тсе вэй, дарлинг, лично мне кое-что эта
советская власть дала. Без нее после иняза я стала бы только бонной твоих
детей, а так у меня есть шанс стать графиней...
Теперь, когда они заговорили о менее значительном, можно было чуть
отвлечься, проанализировать информацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84