Хорошенький подарок для
пресс-группы Брежнева на его Венскую встречу с Картером!
- Так! - вплотную подступил к Акееву Светлов. - Что ты еще знаешь об
этом докторе? Ну! Вспоминай! Живо! Как он выглядит?
- Ну, такой молодой, полный, волосы черные, а глаза карие, на правой
руке перстень с печаткой. Вот и все, что знаю.
- Кто еще его знает?
- Сысоев знает, мой шеф.
- Это я понимаю, но он за границей. Кто еще? Герман Долго-Сабуров?
- А он в рейсе.
Светлов усмехнулся - он поймал Акеева в ловушку.
- А откуда ты знаешь Долго-Сабурова?
- А тоже через шефа, он на шефа работает, опиум с юга возит, а на юг
- морфий. Только он вам ничего про доктора не скажет, ни в жисть!
- Почему?
- А он по сестре этого доктора сохнет.
- Ты ее видел? Знаешь?
- Еще бы! - он стрельнул глазами в притихшую, с закрытыми глазами, в
ужасе раскачивавшуюся из стороны в сторону Леночку Смагину. - Такая ж, как
эта, шалава. Но красивая - не отнять. Знаете как говорят: по глазам целка,
по п...е блядь! Вот это про нее. А Герман же из графского рода, вот он и
втюрился - "Наташа Ростова! Наташа Ростова!". А она такая же Наташа
Ростова, как я - граф Толстой! Сучка и все.
- Как ее зовут? Где живет? Работает?
- Нет, ничего не знаю, только знаю - Наташа. И все. На артистку
Варлей похожа из "Кавказской пленницы". Но вот эта сучка может знать, они
меня на пару в ресторан таскали неделю назад.
Я подошел к Смагиной, но когда она открыла глаза, стало ясно, что
говорить с ней бесполезно - в ее застывших глазах было одно отчаяние,
ничего более.
Светлов подошел ко мне:
- Не теряй времени. Поехали. Нужно заняться племянником. - И кивнул
своим архаровцам на Акеева и Смагину: - Отвезите их к Пшеничному на
допрос.
16 часов 42 минут
- С ума можно сойти - уже пять часов! - Светлов устало опустился в
милицейский "Мерседес", который ждал нас у подъезда сысоевского дома на
Фрунзенской набережной. Нужно ли говорить, что вокруг "Мерседеса", этой
новинки московских улиц, стояла плотная ватага мальчишек, они заглядывали
во все окна, трогали бамперы, ручки и приставали к водителю с сотней
вопросов. Светлов отшвырнул от дверцы самых назойливых, мы сели в машину,
он устало откинулся на сидение. - Я ж не ел сегодня ни черта!
- Куда? - осторожно спросил водитель.
- Отъезжай, разберемся.
На радиотелефоне мигал и гудел сигнал вызова коммутатора Петровки.
Трогая машину и одновременно скосив глаза на радиотелефон, водитель сказал
мне:
- Вас уже четвертый раз вызывают.
Светлов взял трубку и щелкнул рычажком усилителя, чтобы я мог слышать
разговор.
- Подполковник Светлов. Слушаю.
- Товарищ подполковник, наконец-то! - сразу ворвался голос капитан
Ласкина, начальника группы слежения за объектом "племянником".
- Спокойно! - сказал Светлов. - Что такое?
- Этот племянник какой-то псих! Он развез наркотики в шестнадцать
точек! Весь Арбат - Старый и Новый, магазин "Руслан", гостиницы "Белград",
"Украина". И везде собирает деньги - я не знаю, наверно, собрал тысяч сто!
- Хорошо, а где он сейчас?
- Сейчас он в лифте сидит, как вы приказали.
- Что я приказал?
- Вы приказали задержать его на час-полтора, пока вы освободитесь.
Вот он и сидит в лифте уже час пять минут вместе с народным артистом
Сличенко.
Светлов развеселился.
- С кем? С кем?
- Вам смешно, товарищ подполковник, а у меня тут скандал. Чтобы его
тормознуть в лифте, пришлось свет отключить во всем доме. А тут на первом
этаже ювелирный магазин "Агат", это на Новом Арбате. И дом огромадный -
одни академики живут, артисты, дипломаты всякие. И уже больше часа света в
доме нет.
- Ладно, получишь премию за находчивость! - сказал Светлов. - Терпи,
я сейчас приеду. Где ты стоишь?
- А у самого дома, у нас ремонтный "рафик", сделали ограждение,
тарахтим отбойными молотками по асфальту, как будто ищем повреждение
кабеля.
- Ясно. Молоток! А что он делает в этом доме, племянник?
- А был в гостях у Жлуктова, хоккеиста. Оставил последнюю упаковку
морфина. Время уже пять часов, а ему еще в "Чародейку" надо.
- Все! Отключайся! Буду через пять минут, - Светлов дал отбой и тут
же сказал телефонистке: - Так, золото мое, дай мне Дежурную часть.
- Они вас сами вызывают, - ответила телефонистка и вслед за ней
прозвучал голос помощника Светлова, оставшегося в Дежурной части. -
Товарищ подполковник! Тут Мосэнерго мне уже плешь проели!..
- Знаю, знаю! Скажи, что через пять минут починим кабель. И слушай
меня: полковник Марьямов там?
- Здесь. Спит в уголочке.
- Разбуди. Пусть возьмет на первом этаже директора вагона-ресторана и
срочно к "Чародейке". Я сейчас туда подъеду. Вопросы есть?
- Нет. Все ясно.
Светлов отключил рацию, взглянул на меня:
- Ну? Теперь посчитаем еще раз. Есть два варианта: взять племянника
сразу, сделать очную ставку с Акеевым и всеми, кому он сейчас раздал
наркотики. Спекуляция наркотиками в особо крупных размерах карается по
статье 224 до 15 лет. Выдаст доктора?
- Может и выдать... - сказал я не очень уверенно. "За" были
неопровержимостью улик в торговле и перевозке наркотиков, "против" -
графское происхождение Долго-Сабурова. Его, наследного графа, отпрыска
рода советская действительность заставила превратиться в железнодорожного
проводника! Уже одно это может толкнуть на преступление, причем -
обдуманное, без раскаяния и предательства соучастников. А если учесть его
влюбленность в сестру этого доктора, о которой сказал только что Акеев...
н-да, возможно, его не запугаешь статьей 224.
Я вспомнил телефонный разговор в квартире Долго-Сабурова, этот
анонимный грудной женский голос, интимно-ласковый и завораживающий...
Теперь я не сомневался, что это была Наташа, что это она звонила
Долго-Сабурову и что в нее же влюбился Белкин на Бакинском аэродроме.
"Шерше ля фам", ищите женщину! В каждом преступлении.
- А второй вариант, - говорил между тем Светлов, - сыграть ту же
шутку, как с этой Смагиной. Я при этом племяннике буду трепаться, как
Ожерельев, мол, МУР идет по следу всей банды, но тот, кто выдаст Белкина,
получит помилование, вчистую.
- Вряд ли он пойдет на предательство... - сказал я. - Он граф.
- Хорошо. Пусть не пойдет. Допустим, он не ринется к нам с адресом
Белкина. Но он должен хотя бы предупредить этого доктора и его сестру...
- Сестра и доктор, возможно, уже все знают. Я же тебе говорил:
женский голос звонил Долго-Сабурову домой, я с ней разговаривал. Это
скорее всего Наташа. То, что она сказала мне, она, конечно, уже сказала
брату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
пресс-группы Брежнева на его Венскую встречу с Картером!
- Так! - вплотную подступил к Акееву Светлов. - Что ты еще знаешь об
этом докторе? Ну! Вспоминай! Живо! Как он выглядит?
- Ну, такой молодой, полный, волосы черные, а глаза карие, на правой
руке перстень с печаткой. Вот и все, что знаю.
- Кто еще его знает?
- Сысоев знает, мой шеф.
- Это я понимаю, но он за границей. Кто еще? Герман Долго-Сабуров?
- А он в рейсе.
Светлов усмехнулся - он поймал Акеева в ловушку.
- А откуда ты знаешь Долго-Сабурова?
- А тоже через шефа, он на шефа работает, опиум с юга возит, а на юг
- морфий. Только он вам ничего про доктора не скажет, ни в жисть!
- Почему?
- А он по сестре этого доктора сохнет.
- Ты ее видел? Знаешь?
- Еще бы! - он стрельнул глазами в притихшую, с закрытыми глазами, в
ужасе раскачивавшуюся из стороны в сторону Леночку Смагину. - Такая ж, как
эта, шалава. Но красивая - не отнять. Знаете как говорят: по глазам целка,
по п...е блядь! Вот это про нее. А Герман же из графского рода, вот он и
втюрился - "Наташа Ростова! Наташа Ростова!". А она такая же Наташа
Ростова, как я - граф Толстой! Сучка и все.
- Как ее зовут? Где живет? Работает?
- Нет, ничего не знаю, только знаю - Наташа. И все. На артистку
Варлей похожа из "Кавказской пленницы". Но вот эта сучка может знать, они
меня на пару в ресторан таскали неделю назад.
Я подошел к Смагиной, но когда она открыла глаза, стало ясно, что
говорить с ней бесполезно - в ее застывших глазах было одно отчаяние,
ничего более.
Светлов подошел ко мне:
- Не теряй времени. Поехали. Нужно заняться племянником. - И кивнул
своим архаровцам на Акеева и Смагину: - Отвезите их к Пшеничному на
допрос.
16 часов 42 минут
- С ума можно сойти - уже пять часов! - Светлов устало опустился в
милицейский "Мерседес", который ждал нас у подъезда сысоевского дома на
Фрунзенской набережной. Нужно ли говорить, что вокруг "Мерседеса", этой
новинки московских улиц, стояла плотная ватага мальчишек, они заглядывали
во все окна, трогали бамперы, ручки и приставали к водителю с сотней
вопросов. Светлов отшвырнул от дверцы самых назойливых, мы сели в машину,
он устало откинулся на сидение. - Я ж не ел сегодня ни черта!
- Куда? - осторожно спросил водитель.
- Отъезжай, разберемся.
На радиотелефоне мигал и гудел сигнал вызова коммутатора Петровки.
Трогая машину и одновременно скосив глаза на радиотелефон, водитель сказал
мне:
- Вас уже четвертый раз вызывают.
Светлов взял трубку и щелкнул рычажком усилителя, чтобы я мог слышать
разговор.
- Подполковник Светлов. Слушаю.
- Товарищ подполковник, наконец-то! - сразу ворвался голос капитан
Ласкина, начальника группы слежения за объектом "племянником".
- Спокойно! - сказал Светлов. - Что такое?
- Этот племянник какой-то псих! Он развез наркотики в шестнадцать
точек! Весь Арбат - Старый и Новый, магазин "Руслан", гостиницы "Белград",
"Украина". И везде собирает деньги - я не знаю, наверно, собрал тысяч сто!
- Хорошо, а где он сейчас?
- Сейчас он в лифте сидит, как вы приказали.
- Что я приказал?
- Вы приказали задержать его на час-полтора, пока вы освободитесь.
Вот он и сидит в лифте уже час пять минут вместе с народным артистом
Сличенко.
Светлов развеселился.
- С кем? С кем?
- Вам смешно, товарищ подполковник, а у меня тут скандал. Чтобы его
тормознуть в лифте, пришлось свет отключить во всем доме. А тут на первом
этаже ювелирный магазин "Агат", это на Новом Арбате. И дом огромадный -
одни академики живут, артисты, дипломаты всякие. И уже больше часа света в
доме нет.
- Ладно, получишь премию за находчивость! - сказал Светлов. - Терпи,
я сейчас приеду. Где ты стоишь?
- А у самого дома, у нас ремонтный "рафик", сделали ограждение,
тарахтим отбойными молотками по асфальту, как будто ищем повреждение
кабеля.
- Ясно. Молоток! А что он делает в этом доме, племянник?
- А был в гостях у Жлуктова, хоккеиста. Оставил последнюю упаковку
морфина. Время уже пять часов, а ему еще в "Чародейку" надо.
- Все! Отключайся! Буду через пять минут, - Светлов дал отбой и тут
же сказал телефонистке: - Так, золото мое, дай мне Дежурную часть.
- Они вас сами вызывают, - ответила телефонистка и вслед за ней
прозвучал голос помощника Светлова, оставшегося в Дежурной части. -
Товарищ подполковник! Тут Мосэнерго мне уже плешь проели!..
- Знаю, знаю! Скажи, что через пять минут починим кабель. И слушай
меня: полковник Марьямов там?
- Здесь. Спит в уголочке.
- Разбуди. Пусть возьмет на первом этаже директора вагона-ресторана и
срочно к "Чародейке". Я сейчас туда подъеду. Вопросы есть?
- Нет. Все ясно.
Светлов отключил рацию, взглянул на меня:
- Ну? Теперь посчитаем еще раз. Есть два варианта: взять племянника
сразу, сделать очную ставку с Акеевым и всеми, кому он сейчас раздал
наркотики. Спекуляция наркотиками в особо крупных размерах карается по
статье 224 до 15 лет. Выдаст доктора?
- Может и выдать... - сказал я не очень уверенно. "За" были
неопровержимостью улик в торговле и перевозке наркотиков, "против" -
графское происхождение Долго-Сабурова. Его, наследного графа, отпрыска
рода советская действительность заставила превратиться в железнодорожного
проводника! Уже одно это может толкнуть на преступление, причем -
обдуманное, без раскаяния и предательства соучастников. А если учесть его
влюбленность в сестру этого доктора, о которой сказал только что Акеев...
н-да, возможно, его не запугаешь статьей 224.
Я вспомнил телефонный разговор в квартире Долго-Сабурова, этот
анонимный грудной женский голос, интимно-ласковый и завораживающий...
Теперь я не сомневался, что это была Наташа, что это она звонила
Долго-Сабурову и что в нее же влюбился Белкин на Бакинском аэродроме.
"Шерше ля фам", ищите женщину! В каждом преступлении.
- А второй вариант, - говорил между тем Светлов, - сыграть ту же
шутку, как с этой Смагиной. Я при этом племяннике буду трепаться, как
Ожерельев, мол, МУР идет по следу всей банды, но тот, кто выдаст Белкина,
получит помилование, вчистую.
- Вряд ли он пойдет на предательство... - сказал я. - Он граф.
- Хорошо. Пусть не пойдет. Допустим, он не ринется к нам с адресом
Белкина. Но он должен хотя бы предупредить этого доктора и его сестру...
- Сестра и доктор, возможно, уже все знают. Я же тебе говорил:
женский голос звонил Долго-Сабурову домой, я с ней разговаривал. Это
скорее всего Наташа. То, что она сказала мне, она, конечно, уже сказала
брату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84