- Дежурный следователь, на выезд!
Новенькие милицейские "Волги" и импортные полицейские "Мерседесы",
оборудованные по последнему слову криминально-розыскной техники, мчатся по
Москве к месту происшествия, включив слепящие фары и воющие сирены...
Но главные службы Дежурной части, ее, так сказать, мозг, - на втором
этаже. Здесь - Дежурный по городу, Дежурный по МУРу, их заместители и
офицеры оперативной службы. В их распоряжении - светящаяся во всю стену
карта Москвы, и на электронных пультах такие же, только поменьше, карты
районов Москвы, и здесь же все средства коммуникаций - телефоны,
телевизоры, радио. Сюда стекается со всех концов Москвы вся срочная
информация о жизни столицы, и это отсюда вызывают дежурящих внизу
специалистов и отправляют их на места происшествий. Здесь же, на втором
этаже, дежурят укомплектованные бригады тайного сыска: топтуны, сыщики,
артисты незаметной слежки за "объектом". Дежурными по городу и МУРу обычно
назначаются оперативники и их заместители - ребята ранга и калибра
Светлова, и вся их работа могла бы быть слаженной и подчас даже
творческой, если бы не стоящий во главе Дежурной части начальник -
полковник внутренней службы Шубейко, круглый дурак, разжалованный
партийный стукач, бывший крупный армейский политработник...
Наша машина сворачивает в Средне-Каретный переулок, караульный
старшина услужливо открывает металлические ворота, и мы вкатываемся во
двор, где на лавочке у курилки, как обычно, толкутся дежурные офицеры,
проводники собак и прочие балагуры, способные все двадцать четыре часа
своего дежурства трепаться о невиданных изнасилованиях, убийствах на почве
ревности и т.д. Вот и сейчас, проходя мимо них в дежурную часть, я услышал
стереотипное:
- Сначала изнасиловали, а потом загнали ей туда бутылку из-под
шампанского, вот гадом буду!..
Направляясь к лестнице на второй этаж, натыкаюсь на парня с
удивительно знакомым лицом. Напрягаю память, чтоб вспомнить, где же я его
видел, и вдруг вспоминаю - да это же Белкин! Тот самый Белкин, которого я
ищу! Между тем этот Белкин, как ни в чем не бывало, спокойно идет себе к
выходу из дежурной части... Я уже было повернулся догнать его, но в этот
момент рядом открылась дверь, насмешливый голос сказал:
- Товарищ Шамраев, это не Белкин. Очень похож, но не он.
Я повернулся. Пшеничный продолжал, улыбаясь:
- Его уже третий раз сегодня привозят. Пришлось выдать ему справку,
что он не Белкин. Да не смотрите вы так - это не он. У меня сегодня было
одиннадцать Гридасовых и шесть Акеевых. Сейчас еще троих привезут, только
что звонили. Правда, с "Акеевыми" проще, я тут вызвал Синицына - помните,
свидетель-рисовальщик с Курского вокзала? Он у меня по Акееву лучший
специалист. Жаль, что он остальных участников похищения не помнит...
Я разглядываю Пшеничного. За эти четыре дня с ним произошли
значительные изменения. Из усталого, замотанного и даже изнуренного
будничной работой следователя районной прокуратуры он превратился в
спокойного, уверенного в себе и знающего себе цену работника. Голубые
глаза внимательны, но без этого внутреннего русского надрыва и отчаяния,
воротник белой рубашки выпущен поверх пиджака, и все - чистое, аккуратное,
выглаженное, сразу видно, что работа в Прокуратуре СССР для него событие.
Интересно, есть ли у него жена, дети? Четверо суток работаем по одному
делу, а бутылки пива вместе не выпили, нехорошо это, не по-русски. Я
смотрю на часы:
- Минут через двадцать, Валя, здесь будет Айна Силиня. Предъявите ей
всех фигурантов - Акеева, Гридасова, Долго-Сабурова. На двоих из них мы
сейчас выходим. Если она их опознает, наше дело почти в шляпе, тьфу, тьфу,
тьфу! - я и суеверно стучу костяшками пальцев по косяку деревянной двери.
Потом спрашиваю:
- У вас подготовлены фототаблицы для предъявления на опознание?
- Игорь Иосифович! - укоризненно отвечает Пшеничный, и я понимаю, что
вопрос был излишним, даже нетактичным. По закону необходимо предъявлять
свидетелю для опознания не одного человека и даже не одну фотографию, а
ряд лиц или фотографий одновременно, не менее трех, чтобы не оказывать на
свидетеля давление. Иначе в суде подобное опознание не будет принято как
доказательство, что случается нередко из-за неграмотности следствия. Но
Пшеничный, конечно, не новичок.
- Хорошо, Валентин. Вот директор вагона-ресторана, пусть он посидит у
вас, ему на второй этаж нельзя. Светлов в каком зале?
- В третьем, Игорь Иосифович...
Оставляю Ираклия Голуба Пшеничному, а сам с Марьямовым поднимаюсь на
второй этаж. Здесь сегодня большое оживление. Похоже, что помимо нашей
группы работают еще несколько, и первые восемь комнат превращены просто в
гримерную, словно в театре на Таганке или в "Современнике". Большая группа
оперативников уже переодета в старшие чины авиации, в бородатых северных
геологов, морских офицеров, и я с удивлением слышу из соседней двери
знакомый голос моего приятеля Бакланова:
- Потрясающе! Летчики, геологи, моряки, а все в одинаковых в казенных
милицейских ботинках. Называется - законспирировались!
Заглядываю в эту комнату. Увидев мое удивленное лицо, Бакланыч
говорит:
- Привет! Беру картежную мафию. Обыгрывают, понимаешь, наших
доблестных офицеров, приезжающих после службы за границей. Чуть ли не в
Бресте накалывают жертву и потрошат до Москвы. Но ничего, мы им подставим
сейчас несколько богатых клиентов. А как у тебя?
- Я буду в третьем зале, заглядывай.
В третьем зале у светящейся карты центра Москвы сразу нахожу живую,
неусидчивую фигуру Марата Светлова и слышу одновременно два голоса двух
оперативных групп:
- Товарищ подполковник! Объект по-прежнему стоит в очереди. Но
директор ГУМа говорит, что этих французских лифчиков еще на пять минут
торговли.
- Внимание, товарищ подполковник! Объект "племянник" остановил машину
на углу площади Лермонтова и Каланчевской. Побежал к свободному
телефону-автомату.
Светлов мгновенно повернулся к помощнику:
- Угол Лермонтова и Каланчевской. Какой номер у телефона-автомата?
На малом экране замелькала серия таблиц и тут же возникла карта
скрещения площади Лермонтова и Каланчевской. Здесь, на карте, отчетливо
видны каждый подъезд, вывески магазинов и будка телефона-автомата на углу,
и тут же значился номер этого телефона - 754-214. В ту же секунду помощник
по спецсвязи приказал секретному отделу Центрального телефонного узла на
Зубовской площади:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84