Где же его уверенность в себе, его умение осадить зарвавшегося? Где суровые и меткие слова, которые поражают, точно удар камчой? Почему он так оплошал перед этим мальчишкой? Ей хочется вмешаться в разговор, но она не смеет: без особого знака, данного Байтиком, вмешиваться нельзя. А ведь Кутуйан ей с первого взгляда не понравился. Почему он, например, здороваясь с Байтиком, не прибавил обращение «батыр»? Почему подошел к хозяину прямо, а не обогнул очаг по стенке юрты? Почему так свободно уселся совсем рядом с Байтиком?
Байтик наконец опомнился.
— Хорошо-о...— протянул он.— Ну что ж, Кутуйан-мирза, желаю тебе успеха. Говори, если есть у тебя какая просьба.
Кутуйан приподнялся на коленях.
— Батыр, мы приехали просить помощи.
— И какая же вам нужна помощь?
— Денежная. Помогите нам деньгами.
Байтик не задал вопрос «зачем?», спросил:
— Сколько?
— Тысячу.
Байтик задумался: сумма немалая.
— Народ в нужде, батыр! — Голос у Кутуйана дрогнул.— Голодно. Сироты, вдовы... помочь им надобно.
Байтик бросил на Кутуйана испытующий взгляд исподлобья: какой камень у тебя за пазухой? Повернулся к Апаршбиче и движением бровей указал ей на узорчатый сундук. А мар-байбиче, не проронив ни слова, встала, подошла к сундуку и отперла его ключом, который был привязан к ее косе. Достала кожаный мешочек и подала его Байтику, негромко промолвив (тут уж она не могла удержаться):
Батыр, вы, кажется, говорили, что скоро выборы...
И все. Конечно же Батыр понял намек: не использовали бы и и деньги, чтобы устроить тебе же ловушку на выборах. Ответ как ни в чем не бывало:
— Байбиче, первое дело — доверие. Подумай сама, люди в крайности, помочь им, как говорит Бала Кутуйан, значит сделать доброе дело. Не на земле, так на небе оно вознаградится. Есть же на небе бог.
Кутуйан ощутил, почувствовал тайный смысл их разговора. «Есть на небе бог...» Понимай: «Я-то на что!»
Байтик тем временем пододвинул мешочек к Кутуйану:
— Вот возьми. Вернете, когда сможете.
— Спасибо, батыр. Я считаю себя обязанным вам, вашей щедрости, — ответил Кутуйан и, встав с места, спросил: — Разрешите попрощаться с вами, батыр?
Повернулся и быстро вышел.
— Батыр,— заговорила Апар-байбиче, едва за Кутуйаном закрылась дверь.— Он... Я, по правде говоря, ничего не поняла. Многие люди из киргизов, да и казахов обращались к вам. И никому вы не позволяли нарушать приличия, всех заставляли считаться и с вашим богатством, и с вашим происхождением. А тут... и разговор, и деньги еще. Какой-то мальчишка-простолюдин приходит, усаживается рядом с вами, и вы позволяете...
Байтик не повернулся к ней. Он сидел, застыв, словно завороженный, держась рукой за бороду. Ответил тихо и почти невнятно:
— Ты права, байбиче. Повидал я людей немало, были среди них богатые, были знатные, были смелые богатыри. Но не скрою от тебя, этот Бала ни на одного из них не похож. Что-то в нем есть особенное. Ты заметила, у него глаза обреченные, в зрачках словно уголек горячий тлеет и вот-вот вспыхнет.
6
Кутуйан снова почувствовал, что слабеет, теряет последние силы. Все расплывалось... уходило в туман.
Что же случилось потом?
...Услыхав о том, что деньги получены, Саты-бий и его спутники, которые, пока Кутуйан отсутствовал, кипели негодованием оттого, что им предпочли мальчишку, не достигшего и двадцати лет, что их таким образом унизили, не уважили и так далее, сразу воспрянули духом и обрадовались так, будто каждому из них жена, не рожавшая долгие годы, наконец-то родила сына. Держись теперь, выборы, печать — знак власти
болуша — все равно что у них на ладони. Домой возвращались, окружив Кутуйана, и всю дорогу превозносили его до небес. Если бы они знали, что у него на уме, то, пожалуй, вели бы себя совсем по-другому.
Назавтра с утра собрался весь народ, все явились, кто мог двигаться. Саты-бий и аксакалы тоже, конечно, были здесь, на Ден-Сае. Саты-бий, сидя в седле и глядя поверх голов, обратился к собравшимся.
— О народ!— начал он.— Жив еще дух нашего великого предка Кунту. Мы вернулись в родные места, есть у нас земля, есть и вода. Одна беда — остались мы без власти, без руководства. Вам известно, что Базаке уехал к Шабдан-батыру. Слышно, что там он заболел. Вот и оказались мы, как говорится, не у дел.
— «Не у дел»...— повторил чей-то недовольный голос.— А какие такие особенные у нас дела?
— Тих-хо, не мешайте говорить!— одернул недовольного Дадый.
— А вот такие!— Саты-бий рукояткой камчи сдвинул вверх со лба отороченный черным калпак.— Дел много. Вы спрашиваете — каких. Я вам скажу. Вскорости у племен кунту и канай будут выборы. Пришло распоряжение из уезда. Об этом мы нынче и заботимся. Мы не можем поступиться нашей честью.
Тот же голос:
— Ну-у, это ты, стало быть, о чести болеешь?
И сразу откликнулось еще несколько человек:
— Мы крепко напуганы, куда нам еще на выборах воевать!
— С голоду пухнем, если вы такие храбрые, помогите достать хлеба, ребят накормить.
— Это верно! — Саты-бий прямо-таки горел сочувствием.— Неужели вы думаете, что мы этого не видим? Видим, знаем. Но если нет власти, откуда взять хотя бы тот же хлеб? Вы должны понимать.
— Ладно, ну и что скажешь?
— Что нам делать?
— На канаевских, что ли, в поход пойти?
Саты-бий заставил коня переступить несколько шагов вперед.
Не об этом я речь веду, а совсем о другом.
О чем же?— Из толпы пеших выступил вперед старик < бельмом на глазу.
О походе незачем и думать, дело никак не подходящее.
Суть, родичи мои, вот в чем. Я думаю, у каждого из вас имеются родственники в племени талкан, верно?
— Ну, верно...
— Как не быть, есть, конечно.
— Ну вот!— подхватил Саты-бий.— Поговорите со своей родней, постарайтесь перетянуть талканов на свою сторону. Для чего? А для того, чтобы победить на выборах. Конечно, за добро надо платить добром, с пустыми руками мы их не оставим. Деньги есть. Частично мы их израсходуем на талканов, а оставшиеся передадим тому, кто к нам прибудет из уезда. Из полы в полу, и все в порядке.
Сторонники Саты-бия, окружавшие его, начали переглядываться, переминаться и тяжело вздыхать. Саты-бий почувствовал, что, пожалуй, хватил лишку, хотя ночью, обсудив нынешний сбор со своими, думал он, что уговорить простой народ удастся легко.
Тишина повисла над толпой. Люди даже не переговаривались, каждый думал об услышанном. Первым заговорил старик с бельмом:
— Ежели нам самим так туго приходится, зачем же отдавать деньги бог весть кому? Коли они у вас лишние, отдайте нам. Не умрем по крайней мере, дотянем до будущей осени. У кого они, деньги-то?
Было ясно, что большинство думает так же, как этот старик. Саты-бий повернулся к нему:
— Ты чего тут разорался?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Байтик наконец опомнился.
— Хорошо-о...— протянул он.— Ну что ж, Кутуйан-мирза, желаю тебе успеха. Говори, если есть у тебя какая просьба.
Кутуйан приподнялся на коленях.
— Батыр, мы приехали просить помощи.
— И какая же вам нужна помощь?
— Денежная. Помогите нам деньгами.
Байтик не задал вопрос «зачем?», спросил:
— Сколько?
— Тысячу.
Байтик задумался: сумма немалая.
— Народ в нужде, батыр! — Голос у Кутуйана дрогнул.— Голодно. Сироты, вдовы... помочь им надобно.
Байтик бросил на Кутуйана испытующий взгляд исподлобья: какой камень у тебя за пазухой? Повернулся к Апаршбиче и движением бровей указал ей на узорчатый сундук. А мар-байбиче, не проронив ни слова, встала, подошла к сундуку и отперла его ключом, который был привязан к ее косе. Достала кожаный мешочек и подала его Байтику, негромко промолвив (тут уж она не могла удержаться):
Батыр, вы, кажется, говорили, что скоро выборы...
И все. Конечно же Батыр понял намек: не использовали бы и и деньги, чтобы устроить тебе же ловушку на выборах. Ответ как ни в чем не бывало:
— Байбиче, первое дело — доверие. Подумай сама, люди в крайности, помочь им, как говорит Бала Кутуйан, значит сделать доброе дело. Не на земле, так на небе оно вознаградится. Есть же на небе бог.
Кутуйан ощутил, почувствовал тайный смысл их разговора. «Есть на небе бог...» Понимай: «Я-то на что!»
Байтик тем временем пододвинул мешочек к Кутуйану:
— Вот возьми. Вернете, когда сможете.
— Спасибо, батыр. Я считаю себя обязанным вам, вашей щедрости, — ответил Кутуйан и, встав с места, спросил: — Разрешите попрощаться с вами, батыр?
Повернулся и быстро вышел.
— Батыр,— заговорила Апар-байбиче, едва за Кутуйаном закрылась дверь.— Он... Я, по правде говоря, ничего не поняла. Многие люди из киргизов, да и казахов обращались к вам. И никому вы не позволяли нарушать приличия, всех заставляли считаться и с вашим богатством, и с вашим происхождением. А тут... и разговор, и деньги еще. Какой-то мальчишка-простолюдин приходит, усаживается рядом с вами, и вы позволяете...
Байтик не повернулся к ней. Он сидел, застыв, словно завороженный, держась рукой за бороду. Ответил тихо и почти невнятно:
— Ты права, байбиче. Повидал я людей немало, были среди них богатые, были знатные, были смелые богатыри. Но не скрою от тебя, этот Бала ни на одного из них не похож. Что-то в нем есть особенное. Ты заметила, у него глаза обреченные, в зрачках словно уголек горячий тлеет и вот-вот вспыхнет.
6
Кутуйан снова почувствовал, что слабеет, теряет последние силы. Все расплывалось... уходило в туман.
Что же случилось потом?
...Услыхав о том, что деньги получены, Саты-бий и его спутники, которые, пока Кутуйан отсутствовал, кипели негодованием оттого, что им предпочли мальчишку, не достигшего и двадцати лет, что их таким образом унизили, не уважили и так далее, сразу воспрянули духом и обрадовались так, будто каждому из них жена, не рожавшая долгие годы, наконец-то родила сына. Держись теперь, выборы, печать — знак власти
болуша — все равно что у них на ладони. Домой возвращались, окружив Кутуйана, и всю дорогу превозносили его до небес. Если бы они знали, что у него на уме, то, пожалуй, вели бы себя совсем по-другому.
Назавтра с утра собрался весь народ, все явились, кто мог двигаться. Саты-бий и аксакалы тоже, конечно, были здесь, на Ден-Сае. Саты-бий, сидя в седле и глядя поверх голов, обратился к собравшимся.
— О народ!— начал он.— Жив еще дух нашего великого предка Кунту. Мы вернулись в родные места, есть у нас земля, есть и вода. Одна беда — остались мы без власти, без руководства. Вам известно, что Базаке уехал к Шабдан-батыру. Слышно, что там он заболел. Вот и оказались мы, как говорится, не у дел.
— «Не у дел»...— повторил чей-то недовольный голос.— А какие такие особенные у нас дела?
— Тих-хо, не мешайте говорить!— одернул недовольного Дадый.
— А вот такие!— Саты-бий рукояткой камчи сдвинул вверх со лба отороченный черным калпак.— Дел много. Вы спрашиваете — каких. Я вам скажу. Вскорости у племен кунту и канай будут выборы. Пришло распоряжение из уезда. Об этом мы нынче и заботимся. Мы не можем поступиться нашей честью.
Тот же голос:
— Ну-у, это ты, стало быть, о чести болеешь?
И сразу откликнулось еще несколько человек:
— Мы крепко напуганы, куда нам еще на выборах воевать!
— С голоду пухнем, если вы такие храбрые, помогите достать хлеба, ребят накормить.
— Это верно! — Саты-бий прямо-таки горел сочувствием.— Неужели вы думаете, что мы этого не видим? Видим, знаем. Но если нет власти, откуда взять хотя бы тот же хлеб? Вы должны понимать.
— Ладно, ну и что скажешь?
— Что нам делать?
— На канаевских, что ли, в поход пойти?
Саты-бий заставил коня переступить несколько шагов вперед.
Не об этом я речь веду, а совсем о другом.
О чем же?— Из толпы пеших выступил вперед старик < бельмом на глазу.
О походе незачем и думать, дело никак не подходящее.
Суть, родичи мои, вот в чем. Я думаю, у каждого из вас имеются родственники в племени талкан, верно?
— Ну, верно...
— Как не быть, есть, конечно.
— Ну вот!— подхватил Саты-бий.— Поговорите со своей родней, постарайтесь перетянуть талканов на свою сторону. Для чего? А для того, чтобы победить на выборах. Конечно, за добро надо платить добром, с пустыми руками мы их не оставим. Деньги есть. Частично мы их израсходуем на талканов, а оставшиеся передадим тому, кто к нам прибудет из уезда. Из полы в полу, и все в порядке.
Сторонники Саты-бия, окружавшие его, начали переглядываться, переминаться и тяжело вздыхать. Саты-бий почувствовал, что, пожалуй, хватил лишку, хотя ночью, обсудив нынешний сбор со своими, думал он, что уговорить простой народ удастся легко.
Тишина повисла над толпой. Люди даже не переговаривались, каждый думал об услышанном. Первым заговорил старик с бельмом:
— Ежели нам самим так туго приходится, зачем же отдавать деньги бог весть кому? Коли они у вас лишние, отдайте нам. Не умрем по крайней мере, дотянем до будущей осени. У кого они, деньги-то?
Было ясно, что большинство думает так же, как этот старик. Саты-бий повернулся к нему:
— Ты чего тут разорался?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77