— Сейчас поймете. Едете вы на кожзавод. А вы знаете, что это такое — кожзавод в городе Приленске?.. Откуда вам знать! Так вот, послушайте. Построен он в тридцатом году, то есть строили-то раньше, в тридцатом году пущен. За эти десять лет сменилось там одиннадцать директоров, сейчас управляет двенадцатый. А тех одиннадцать, предшественников его, всех до единого посадили. Да и этому двенадцатому тоже, надо быть, срок подходит.
— Простите, Иван Кузьмич, а откуда это вам все так хорошо известно?
— Дельный вопрос,— похвалил Иван Кузьмич.— Охотно поясню. Я служу в таком учреждении, где все известно. Нет, не в уголовном розыске. Я человек тихий. А служу я в Народном комиссариате финансов. У нас ведь Приленск столица республики, народные комиссариаты свои и Совнарком свой. Должность моя в комиссариате самая маленькая, но все, что касается ассигнований на промышленность и строительство, мою регистрацию проходит. По этой причине, что на любом предприятии случается, мне положено знать. И про эту директорскую карусель я вам все изложил доподлинно и точно.
— Но я же не директором еду, а всего лишь начальником цеха,— возразил Петр.
— Цеха-то какого?.. Кожевенного. А от него-то и все беды. И сколько директоров посажено, столько и начальников кожевенного цеха. А может быть, и больше, потому что некоторые директора, самые ретивые, до того как самим сесть, успевали начальника цеха посадить.
— А за что же их все-таки сажали? Или вам на этот вопрос трудно ответить?
— Нет, почему же. Директора посадят, а особенно начальника цеха, обязательно акт составляют, потому что за ним материальные ценности числятся. И копия акта обязательно к нам придет. А там указано.
— И за что же?
— Большей частью за умышленную, в акте так указывается, порчу кожевенного товара.
— Понимаю,— сказал Петр.— По-видимому, на этом несчастном заводе за все десять лет со дня его основания не было ни одного грамотного специалиста по кожевенному делу. В этом и разгадка всей этой затянувшейся уголовщины. Только в этом, уверяю вас, Иван Кузьмич. Технология кожевенного производства дело тонкое. Органика. Почти живое вещество. Весь процесс обработки происходит в растворах. И достаточно на какие-нибудь два-три градуса перегреть раствор или дать не ту концентрацию, все кожи расползутся в клочья.
— А у вас, считаете, не поползут?
— Не должны. Я окончил специальное учебное заведение и уже десять лет проработал на производстве.
— Стало быть, решили ехать?
— Обязан,— ответил Петр с улыбкой,— у меня командировочное предписание. К тому же большую часть выданных мне подъемных и суточных я уже проел.
— Шутите, а я серьезно за вас волнуюсь.
— Бог не выдаст, свинья не съест!
— Ну что ж,— сказал Иван Кузьмич, тоже улыбнувшись.— Это хорошо, что вы в себе уверены. Не обессудьте за неприятный разговор.
— Почему неприятный? Наоборот! Очень полезный разговор. Я вам, Иван Кузьмич, искренне благодарен за ваше предупреждение и... за добрые чувства.
За все оставшиеся дни пути они ни разу не возвращались к этому разговору, хотя беседовали не однажды и обычно подолгу.
Собственно, беседой это вряд ли можно было назвать. Говорил почти все время Иван Кузьмич, точнее, отвечал на вопросы. А вопросов и у Петра, и у Али было много. И надо ли тому удивляться: ехали-то на край света.
Миновали Олекминск. Лена, приняв могучие притоки — Киренгу, Витим, Олекму,— стала столь устрашающе необъятной, что утратила облик реки. Пароход шел словно по заливу и уплывал, казалось, в открытое море...
Все ближе цель путешествия. Всего осталось плыть не-
многим более полутысячи километров, но суровое дыхание Крайнего Севера все еще не чувствовалось.
— Скоро ли замерзать начнем? — спросила Аля прилен-ского старожила.
— Скоро, скоро,— успокоил ее Иван Кузьмич,— месяца не пройдет, как почувствуете якутский морозец.
— Еще месяц плыть до Приленска! — ужаснулась Аля.
— В Приленске, милая сударыня, будем послезавтра. Но там не холоднее, чем здесь. Да еще и рано холоду быть. Август — месяц летний, а летом какие холода.
— Уже сентябрь на носу,— заметил Петр.
— Это точно,— подтвердил Иван Кузьмич.— Вот сентябрь все и покажет. Переломный, можно сказать, месяц. В сентябре лето с зимой встречается.
— А осень когда же? — спросила Аля.
— Осень?.. А осени у нас не бывает,— улыбнулся Иван Кузьмич.— У нас два времени года: зима и лето.
— Слыхали, слыхали,— перебил его Петр.— Тринадцать месяцев зима, остальное — лето!
Иван Кузьмич протестующе замахал ручками:
— Это не про нас, не про нас. Это про Колыму сложено. А у нас имеется и зима, и лето.
— Морозная зима и холодное лето,— уточнила Аля.
— Нет, лето у нас не холодное. Лето у нас настоящее, очень даже жаркое.
— Но короткое?
— Лето как лето. А вот осени и весны действительно, можно сказать, что и нету. После лета сразу зима, после зимы сразу лето.
— Выходит, зима очень длинная?
— Длинная, это вы правильно заметили. Иначе и не может быть, потому как прихватила себе и весну, и осень. Да что я вам доказываю, сами все увидите.
— А морозы страшные?..
— Крепкие морозы. Только при чем тут страх? Живут люди, не тужат. Наш якутский мороз, он не зябкий. Зимой ветра нет. Утром выйдешь на волю, дымы из труб столбами вверх поднимаются, небо подпирают. Ни один не шелохнется. А раз ветру нет, значит, и не зябко... Да вот, сами посудите. У вас на Большой земле, как мороз за тридцать, на школах флаги висят: детишки в школу не идут. А у нас в Приленске, да и в прочих якутских городах, пусть даже все шестьдесят градусов мороза, а первоклашки в школу бегут...
— Ужас! — воскликнула Аля и зябко поежилась.
— Никакого ужаса. А иначе и нельзя. У нас если по морозу равняться, так на всю зиму школы закрывать.
— И неужели всю зиму такие морозы?
— Бывает, и потеплеет. Отпустит до тридцати, до двадцати даже. Это вроде как бы оттепель. Но зима от зимы рознится. Случаются и суровые зимы. Вот недавно, точно год не припомню, но совсем недавно, очень морозная выдалась. С середины ноября до середины марта, это, значит, ровно четыре месяца, дня не было, чтобы меньше пятидесяти градусов!.. Так вот и гуляет красный столбик в градуснике промеж пятидесяти и шестидесяти: то пятьдесят два, то пятьдесят девять, то пятьдесят пять, то шестьдесят... И так всю зиму. Но это не всегда, поэтому не пугайтесь.
— Ну, а летом?..— уже совсем робко спросила Аля.
— Летом жара. Летом, можно сказать, отличная погода. Если бы только дождики почаще. Но дожди редки. Сухое лето по большей части. Потому и небо ясное, и солнышко припекает. Да еще, заметьте, здесь у нас летом день долгий. Солнце встает рано, заходит поздно. И ночи светлые.
— Как в Ленинграде!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108