Она разогнула усталую спину и потянулась с нескрываемым удовольствием.
Выкурив папиросу и передохнув, Петр отнес на весы связанные пучки корья.
— Пока нас никто не обогнал,— с удовольствием сообщил он Ольге, вернувшись.
За дружной работой время до обеденного перерыва пролетело незаметно. Раздался протяжный звук горна, и со всех сторон к центру лагеря, где стояли весы приемщика, потянулись ребята с пучками корья на. плечах.
За время перерыва приемщица подсчитала выработку по каждой бригаде, вывела проценты и занесла результаты на доску показателей.
— Сколько у нас? — спросил Петр, проходя мимо весов.
— В точности дневная норма.
— Ну, Оля свет Григорьевна,— обратился Петр к своей напарнице,— придется бить до двух норм!
— Согласна,— ответила она.
После обеда работалось труднее: чувствовалась усталость, и комары к вечеру стали навязчивее, но от принятого решения отступать не хотелось.
Петр ушел к весам с очередной ношей, а когда вернулся, сказал Ольге:
— Все! Еще два пучка свяжем, и будет по две нормы...
— Наконец-то! — вырвалось у Ольги.— А знаете, Петр Николаич, я на самом деле устала.
— Неудивительно, есть от чего. Зато сегодня во всем лаге-
ре не будет ни одного не выполнившего дневной нормы. Это мне сейчас сообщили.
Связав последние два пука, Петр рывком вскинул их на плечо.
— Пошли,— сказал он,— захватите, Оля, инструмент.
Ольга шагнула за топором, ступила на только что ошкуренный, еще сырой ствол, поскользнулась и упала. Петр сбросил пуки корья и подбежал к ней.
— Что с вами, Оля?..— Он наклонился к ней.— Повредили ногу?
— Нет, ничего,— ответила она, преодолевая боль и стараясь подняться.
Петр помог ей встать. При этом на какой-то миг она грудью прижалась к нему и голова ее коснулась его плеча. Взгляды их встретились, и Петру показалось, что в больших темных глазах Ольги промелькнуло выражение испуга.
Она отвела руки Петра, заботливо поддерживающего ее, и произнесла:
— Я сильно ушибла локоть...
Страшно было заглядывать в сводки Совинформбюро. Немцы подошли вплотную к Сталинграду, и ожесточенные бои шли на подступах к городу. Немцы рвались на Кавказ. Казалось, еще несколько дней такого же стремительного продвижения, и враг сломит наше отчаянное сопротивление в Сталинграде и оседлает Волгу, отрежет от нас юг страны...
Терзаться можно было лишь наедине с самим собой. Никто не должен был знать о терзаниях Петра. Теперь он каждый день сам проводил беседы в цехах. Читал сводки Сов-информбюро и, сколь бы тяжки они ни были, упорно повторял, что худшее позади, гитлеровский план молниеносной войны — пресловутого блицкрига — провалился и сейчас время уже работает на нас.
— Разгромили фашистов прошлой зимою под Москвой, теперь разгромим под Сталинградом. Армия наша, наши бойцы и командиры долг свой свято выполняют. Вот и мы здесь тоже должны честно выполнять свой долг...
А его и здесь выполнять было не легко и не просто. Новые дубильный и соковарный цехи были построены;
строители тоже выполнили свой долг. А вот наладить бесперебойную работу новых цехов пока не удавалось.
Соковарку Петр взял целиком на себя. В этом деле он был достаточно сведущ. Но был он там один. Пока в его распоряжении не было никого. Людей надо было еще обучить новой на заводе специальности.
Петр сам отобрал молодых работниц в обувном цехе, сняв их, невзирая на яростное сопротивление начальника цеха, с работ невысокой квалификации. Посулил им более высокий заработок.
— Самых молодых взял,— сетовал начальник обувного цеха Капустин.
— Зачем нам старух, мы еще сами мужики что надо,— подсмеивался над ним начальник кожевенного цеха Юсупов.
— Хватит зубы мыть! — прикрикнул на них Петр.— В соковарке работа в три смены, детных женщин на эту работу ставить нельзя.
— Молодые-то как раз быстрее обзаведутся,— не унимался Капустин.
— Будем надеяться, что не сразу,— ответил Петр и занялся обучением новых своих кадров.
Для того чтобы не механически выполняли свои обязанности, а понимали, что к чему, начал с азов, объяснил, как проходит процесс дубления, превращающий шкуру в кожу. Рассказал, что до последнего времени дубили кожу дубовым экстрактом, который приготовляется на специальных заводах, а теперь экстракта не хватает (сказал, почему не хватает) и надо заменять его местными дубителями — лиственничной и ивовой, или таловой, корой.
Объяснил, как действует соковарная батарея: по принципу противотока, то есть на свежее корье поступает уже обогащенный таннидами, или дубильными веществами, сок, потом более слабый сок, потом еще более слабый и, наконец, последние остатки таннидов забирает из корья горячая вода, после чего отработанное корье, иначе одубина, выбрасывается, а соковарный чан загружается свежим корьем.
После того как была более или менее освоена, так сказать, теоретическая часть, Петр повел своих учениц в цех, показал и объяснил им, как устроен соковарный чан. В обычном деревянном чане диаметром в два метра и такой же глубины оборудуется ложное дно с отверстиями для стока соков. В пространстве между двумя днищами и собирается дубильный сок. Сбоку чана прилажен вертикальный дощатый желоб, уходящий под
ложное дно; по этому желобу можно опустить приемный шланг насоса и по мере надобности перекачивать сок из одного чана в другой или скачивать готовый сок в сокосбор-ник.
Далее Петр объяснил подробно режим работы соковарной батареи, то есть через какое время перекачивать сок, а также научил, как измерять его температуру и плотность и как делать записи в сменном журнале.
Одновременно с этим механик Анатолий Кузьмич обучил новых соковаров, как запускать и останавливать насосы, как устранять в них мелкие неполадки, неизбежно возникающие в процессе перекачивания соков.
Примерно через неделю новые соковары были уже готовы к самостоятельной работе.
Сложнее было наладить работу дубильного цеха. Что такое сыпочный метод, иначе сыпня, Петр, конечно, знал. Знал из курса технологии кожевенного производства, знал по рассказам старых рабочих, но своими глазами не видел. Ни на Прикамском кожзаводе, ни на Вятском, где проходил Петр первую свою производственную практику, сыпня уже не применялась. И Юсупову, который был всего лет на десять постарше, тоже заниматься сыпней не приходилось.
Во всем цехе только одному Егору Ивановичу была знакома эта работа. «Что бы мы делали без этого старика!» — подумал Петр. Егор Иванович вспомнил, что сыпарем был когда-то и старик Михеич, который теперь работал в обувном цехе на раскрое.
— Дам под твою руку двух парней,— сказал Петр Егору Ивановичу,— обучи их, как сыпать кожи. А чтобы обучал не сказом, а показом, в помощь тебе Михеича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Выкурив папиросу и передохнув, Петр отнес на весы связанные пучки корья.
— Пока нас никто не обогнал,— с удовольствием сообщил он Ольге, вернувшись.
За дружной работой время до обеденного перерыва пролетело незаметно. Раздался протяжный звук горна, и со всех сторон к центру лагеря, где стояли весы приемщика, потянулись ребята с пучками корья на. плечах.
За время перерыва приемщица подсчитала выработку по каждой бригаде, вывела проценты и занесла результаты на доску показателей.
— Сколько у нас? — спросил Петр, проходя мимо весов.
— В точности дневная норма.
— Ну, Оля свет Григорьевна,— обратился Петр к своей напарнице,— придется бить до двух норм!
— Согласна,— ответила она.
После обеда работалось труднее: чувствовалась усталость, и комары к вечеру стали навязчивее, но от принятого решения отступать не хотелось.
Петр ушел к весам с очередной ношей, а когда вернулся, сказал Ольге:
— Все! Еще два пучка свяжем, и будет по две нормы...
— Наконец-то! — вырвалось у Ольги.— А знаете, Петр Николаич, я на самом деле устала.
— Неудивительно, есть от чего. Зато сегодня во всем лаге-
ре не будет ни одного не выполнившего дневной нормы. Это мне сейчас сообщили.
Связав последние два пука, Петр рывком вскинул их на плечо.
— Пошли,— сказал он,— захватите, Оля, инструмент.
Ольга шагнула за топором, ступила на только что ошкуренный, еще сырой ствол, поскользнулась и упала. Петр сбросил пуки корья и подбежал к ней.
— Что с вами, Оля?..— Он наклонился к ней.— Повредили ногу?
— Нет, ничего,— ответила она, преодолевая боль и стараясь подняться.
Петр помог ей встать. При этом на какой-то миг она грудью прижалась к нему и голова ее коснулась его плеча. Взгляды их встретились, и Петру показалось, что в больших темных глазах Ольги промелькнуло выражение испуга.
Она отвела руки Петра, заботливо поддерживающего ее, и произнесла:
— Я сильно ушибла локоть...
Страшно было заглядывать в сводки Совинформбюро. Немцы подошли вплотную к Сталинграду, и ожесточенные бои шли на подступах к городу. Немцы рвались на Кавказ. Казалось, еще несколько дней такого же стремительного продвижения, и враг сломит наше отчаянное сопротивление в Сталинграде и оседлает Волгу, отрежет от нас юг страны...
Терзаться можно было лишь наедине с самим собой. Никто не должен был знать о терзаниях Петра. Теперь он каждый день сам проводил беседы в цехах. Читал сводки Сов-информбюро и, сколь бы тяжки они ни были, упорно повторял, что худшее позади, гитлеровский план молниеносной войны — пресловутого блицкрига — провалился и сейчас время уже работает на нас.
— Разгромили фашистов прошлой зимою под Москвой, теперь разгромим под Сталинградом. Армия наша, наши бойцы и командиры долг свой свято выполняют. Вот и мы здесь тоже должны честно выполнять свой долг...
А его и здесь выполнять было не легко и не просто. Новые дубильный и соковарный цехи были построены;
строители тоже выполнили свой долг. А вот наладить бесперебойную работу новых цехов пока не удавалось.
Соковарку Петр взял целиком на себя. В этом деле он был достаточно сведущ. Но был он там один. Пока в его распоряжении не было никого. Людей надо было еще обучить новой на заводе специальности.
Петр сам отобрал молодых работниц в обувном цехе, сняв их, невзирая на яростное сопротивление начальника цеха, с работ невысокой квалификации. Посулил им более высокий заработок.
— Самых молодых взял,— сетовал начальник обувного цеха Капустин.
— Зачем нам старух, мы еще сами мужики что надо,— подсмеивался над ним начальник кожевенного цеха Юсупов.
— Хватит зубы мыть! — прикрикнул на них Петр.— В соковарке работа в три смены, детных женщин на эту работу ставить нельзя.
— Молодые-то как раз быстрее обзаведутся,— не унимался Капустин.
— Будем надеяться, что не сразу,— ответил Петр и занялся обучением новых своих кадров.
Для того чтобы не механически выполняли свои обязанности, а понимали, что к чему, начал с азов, объяснил, как проходит процесс дубления, превращающий шкуру в кожу. Рассказал, что до последнего времени дубили кожу дубовым экстрактом, который приготовляется на специальных заводах, а теперь экстракта не хватает (сказал, почему не хватает) и надо заменять его местными дубителями — лиственничной и ивовой, или таловой, корой.
Объяснил, как действует соковарная батарея: по принципу противотока, то есть на свежее корье поступает уже обогащенный таннидами, или дубильными веществами, сок, потом более слабый сок, потом еще более слабый и, наконец, последние остатки таннидов забирает из корья горячая вода, после чего отработанное корье, иначе одубина, выбрасывается, а соковарный чан загружается свежим корьем.
После того как была более или менее освоена, так сказать, теоретическая часть, Петр повел своих учениц в цех, показал и объяснил им, как устроен соковарный чан. В обычном деревянном чане диаметром в два метра и такой же глубины оборудуется ложное дно с отверстиями для стока соков. В пространстве между двумя днищами и собирается дубильный сок. Сбоку чана прилажен вертикальный дощатый желоб, уходящий под
ложное дно; по этому желобу можно опустить приемный шланг насоса и по мере надобности перекачивать сок из одного чана в другой или скачивать готовый сок в сокосбор-ник.
Далее Петр объяснил подробно режим работы соковарной батареи, то есть через какое время перекачивать сок, а также научил, как измерять его температуру и плотность и как делать записи в сменном журнале.
Одновременно с этим механик Анатолий Кузьмич обучил новых соковаров, как запускать и останавливать насосы, как устранять в них мелкие неполадки, неизбежно возникающие в процессе перекачивания соков.
Примерно через неделю новые соковары были уже готовы к самостоятельной работе.
Сложнее было наладить работу дубильного цеха. Что такое сыпочный метод, иначе сыпня, Петр, конечно, знал. Знал из курса технологии кожевенного производства, знал по рассказам старых рабочих, но своими глазами не видел. Ни на Прикамском кожзаводе, ни на Вятском, где проходил Петр первую свою производственную практику, сыпня уже не применялась. И Юсупову, который был всего лет на десять постарше, тоже заниматься сыпней не приходилось.
Во всем цехе только одному Егору Ивановичу была знакома эта работа. «Что бы мы делали без этого старика!» — подумал Петр. Егор Иванович вспомнил, что сыпарем был когда-то и старик Михеич, который теперь работал в обувном цехе на раскрое.
— Дам под твою руку двух парней,— сказал Петр Егору Ивановичу,— обучи их, как сыпать кожи. А чтобы обучал не сказом, а показом, в помощь тебе Михеича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108