Не первый год вместе работаем.
Как спрошено, так и отвечено — больше для порядка. Петр на своего главного бухгалтера вполне полагался, а тот в свою очередь в полном доверии к нему директора был также вполне убежден.
Петр сразу приступил к делу:
— Пишите официальную справку, а я пока докладную на имя министра сочиню.
И тут же единым махом накатал докладную министру, в которой просил разрешить кожкомбинату за счет сверхплановых прибылей за первые три квартала текущего года построить: а) клуб, б) восьмиквартирный жилой дом, в) детские ясли. Предварив министра звонком, отправился к нему.
Министр очень обрадовался сверхплановым прибылям. Внимательно еще раз перечел докладную директора кожком-бината, потом взял толстый синий карандаш и вычеркнул жилой восьмиквартирный дом и детские ясли.
— Не все сразу. А вот клуб действительно отлагательства не терпит.— Министр любил четкие формулировки.
Иван Григорьевич, возглавлявший министерство, в чьем ведении находился кожкомбинат, не откладывал надолго какое-либо дело, по которому уже принял решение. Поэтому он тут же вызвал секретаря и продиктовал соответствующее ходатайство в Совет Министров республики. Через полчаса министр и директор уже входили в кабинет первого заместителя предсовмина, который ведал промышленностью и финансами.
И в Совете Министров все решилось на удивление быстро. Зампредсовмина вызвал референта и распорядился выяснить в Госбанке состояние текущего счета кожкомбината, а в бухгалтерии министерства уточнить сумму полученных кожком-бинатом прибылей. Референт быстро выяснил и доложил, после чего зампредсовмина приказал написать «Распоряжение Совета Министров». Состояло оно из трех пунктов: 1) разрешить кожкомбинату строительство здания заводского клуба; 2) выделить для этой цели из сверхплановых прибылей кожкомбината триста тысяч рублей; 3) поручить Госплану изыскать необходимые фонды строительных материалов.
Не прошло и часу, как бесценная бумага была напечатана на роскошном листе плотной бумаги с красным гербом республики в левом верхнем углу, завизирована всеми, кому надлежало к ней руку приложить, подписана заместителем председателя Совета Министров, снабжена необходимыми номерами
и индексами и, в отступление от всех правил делопроизводства, вручена лично министру. Министр бережно, как перо жар-птицы, пронес бумагу через всю приемную и, только выйдя в коридор, сообразил, что надежнее будет сохранять ее в директорском портфеле.
— С тебя причитается, директор,— позволил себе пошутить Иван Григорьевич, передавая бумагу Петру, и тут же добавил почти строго: — Смотри не забудь пригласить ленточку разрезать.
А Петр ног под собой не чуял и слегка даже обалдел от прямо-таки фантастической быстроты, с какой решалось дело. Подумать только! Всего несколько часов прошло с момента, как он торопливо сочинил докладную,— и вот уже правительственный документ, узаконивающий и обеспечивающий сооружение этого ставшего воистину притчей во языцех клуба, у него в руках.
Мало сказать неправдоподобно, просто невероятно! Правда, остыв и поразмыслив, Петр отыскал объяснение этой на первый взгляд непостижимой административной стремительности. Причина крылась в том, что вопрос не то чтобы назрел, а, можно сказать, изболел. Столько раз им занимались все инстанции, на всех уровнях, что на каждом руководителе, большом и малом, висело не одно решение и постановление, обязывающее срочно, а то и немедленно решить набивший оскомину вопрос о клубе кожкомбината. Вот по этой самой причине и министр, и зампредсовмина искренне были рады, что появилась возможность одним росчерком пера выполнить все эти решения и постановления. Да и все референты и консультанты, без которых, как известно, ни одно дело не решается и каждый из которых может притормозить его, а то и вовсе спровадить в долгий ящик,— так вот все эти референты и консультанты также были рады наконец-то отвязаться от костью в горле застрявшего дела: им-то ведь тоже приходилось ломать голову над тем, как «гнать зайца» дальше от своего стола.
То есть получилось так, что все были заинтересованы в скорейшем решении дела и просто некому было воткнуть палку в колесо. Поэтому и родилась эта бумага с такой неправдоподобной оперативностью.
Конечно, Петр прекрасно понимал, что бумага эта еще не само дело, а только как бы подступы к нему. Но подступы самые ближние. Он получил право построить клуб, получил деньги и стройматериалы. А ведь это, по сути, уже половина дела, даже больше половины, потому что все остальное зависе-
ло от него самого, иначе сказать, было полностью в его власти. Петр понимал также, что времени терять нельзя. В тот же день он получил в Госплане наряды на строительный брус и другие пиломатериалы, на кирпич, листовое железо и прочее. И опять-таки быстро все по той же самой причине. На следующий же день оплатил все наряды и весь заводской транспорт полностью переключил на вывозку строительных
материалов. Вспоминая потом, как это происходило, Петр не мог даже самому себе удовлетворительно объяснить, почему он так торопился. Не было у него оснований зачислять себя в провидцы и утверждать, что были у него какие-то опасения. Хотя и осталось в памяти, что, когда показал он волшебную бумагу Михаилу Демьяновичу, тот вроде бы усмехнулся в свои коротко подстриженные усы. Но главный бухгалтер ничего не сказал, а на промелькнувшую было усмешку Петр не обратил тогда должного внимания. Торопился же он, видимо, просто потому, что у него больше наболело, чем у кого бы то ни было. Понимал в конце концов, что виноват больше всех в том, что заводчане лишились своего клуба.
Словом, нетрудно понять, почему именно Петр так торопился. В тот же день распорядился после работы созвать общее собрание. Там он поделился с рабочими и служащими радостной вестью и, заканчивая свою преисполненную телячьего восторга речь, попросил отозваться, кому хоть в малой степени доводилось плотничать. Как и предполагал, подняли руки едва ли не все мужики. Удивляться тут нечему: Сибирь сторона таежная и каждый парнишка сызмальства привык держать
топор в руках. Человек восемьдесят отобрал Петр — можно бы и больше, но нельзя цеха совсем уж оголять — и с утра следующего дня поставил их на строительные работы. Место для нового клуба давно уже было облюбовано, все необходимые чертежи загодя подготовлены, так что и с этой стороны никакой задержки быть не могло.
Работа, как говорится, закипела. «Вот тот не частый случай,— сказал сам себе Петр,— когда понукать некого». Прежде всего расчистили от снега стройплощадку — зима выдалась в тот год снежная, и к началу ноября намело сугробы, местами в рост человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Как спрошено, так и отвечено — больше для порядка. Петр на своего главного бухгалтера вполне полагался, а тот в свою очередь в полном доверии к нему директора был также вполне убежден.
Петр сразу приступил к делу:
— Пишите официальную справку, а я пока докладную на имя министра сочиню.
И тут же единым махом накатал докладную министру, в которой просил разрешить кожкомбинату за счет сверхплановых прибылей за первые три квартала текущего года построить: а) клуб, б) восьмиквартирный жилой дом, в) детские ясли. Предварив министра звонком, отправился к нему.
Министр очень обрадовался сверхплановым прибылям. Внимательно еще раз перечел докладную директора кожком-бината, потом взял толстый синий карандаш и вычеркнул жилой восьмиквартирный дом и детские ясли.
— Не все сразу. А вот клуб действительно отлагательства не терпит.— Министр любил четкие формулировки.
Иван Григорьевич, возглавлявший министерство, в чьем ведении находился кожкомбинат, не откладывал надолго какое-либо дело, по которому уже принял решение. Поэтому он тут же вызвал секретаря и продиктовал соответствующее ходатайство в Совет Министров республики. Через полчаса министр и директор уже входили в кабинет первого заместителя предсовмина, который ведал промышленностью и финансами.
И в Совете Министров все решилось на удивление быстро. Зампредсовмина вызвал референта и распорядился выяснить в Госбанке состояние текущего счета кожкомбината, а в бухгалтерии министерства уточнить сумму полученных кожком-бинатом прибылей. Референт быстро выяснил и доложил, после чего зампредсовмина приказал написать «Распоряжение Совета Министров». Состояло оно из трех пунктов: 1) разрешить кожкомбинату строительство здания заводского клуба; 2) выделить для этой цели из сверхплановых прибылей кожкомбината триста тысяч рублей; 3) поручить Госплану изыскать необходимые фонды строительных материалов.
Не прошло и часу, как бесценная бумага была напечатана на роскошном листе плотной бумаги с красным гербом республики в левом верхнем углу, завизирована всеми, кому надлежало к ней руку приложить, подписана заместителем председателя Совета Министров, снабжена необходимыми номерами
и индексами и, в отступление от всех правил делопроизводства, вручена лично министру. Министр бережно, как перо жар-птицы, пронес бумагу через всю приемную и, только выйдя в коридор, сообразил, что надежнее будет сохранять ее в директорском портфеле.
— С тебя причитается, директор,— позволил себе пошутить Иван Григорьевич, передавая бумагу Петру, и тут же добавил почти строго: — Смотри не забудь пригласить ленточку разрезать.
А Петр ног под собой не чуял и слегка даже обалдел от прямо-таки фантастической быстроты, с какой решалось дело. Подумать только! Всего несколько часов прошло с момента, как он торопливо сочинил докладную,— и вот уже правительственный документ, узаконивающий и обеспечивающий сооружение этого ставшего воистину притчей во языцех клуба, у него в руках.
Мало сказать неправдоподобно, просто невероятно! Правда, остыв и поразмыслив, Петр отыскал объяснение этой на первый взгляд непостижимой административной стремительности. Причина крылась в том, что вопрос не то чтобы назрел, а, можно сказать, изболел. Столько раз им занимались все инстанции, на всех уровнях, что на каждом руководителе, большом и малом, висело не одно решение и постановление, обязывающее срочно, а то и немедленно решить набивший оскомину вопрос о клубе кожкомбината. Вот по этой самой причине и министр, и зампредсовмина искренне были рады, что появилась возможность одним росчерком пера выполнить все эти решения и постановления. Да и все референты и консультанты, без которых, как известно, ни одно дело не решается и каждый из которых может притормозить его, а то и вовсе спровадить в долгий ящик,— так вот все эти референты и консультанты также были рады наконец-то отвязаться от костью в горле застрявшего дела: им-то ведь тоже приходилось ломать голову над тем, как «гнать зайца» дальше от своего стола.
То есть получилось так, что все были заинтересованы в скорейшем решении дела и просто некому было воткнуть палку в колесо. Поэтому и родилась эта бумага с такой неправдоподобной оперативностью.
Конечно, Петр прекрасно понимал, что бумага эта еще не само дело, а только как бы подступы к нему. Но подступы самые ближние. Он получил право построить клуб, получил деньги и стройматериалы. А ведь это, по сути, уже половина дела, даже больше половины, потому что все остальное зависе-
ло от него самого, иначе сказать, было полностью в его власти. Петр понимал также, что времени терять нельзя. В тот же день он получил в Госплане наряды на строительный брус и другие пиломатериалы, на кирпич, листовое железо и прочее. И опять-таки быстро все по той же самой причине. На следующий же день оплатил все наряды и весь заводской транспорт полностью переключил на вывозку строительных
материалов. Вспоминая потом, как это происходило, Петр не мог даже самому себе удовлетворительно объяснить, почему он так торопился. Не было у него оснований зачислять себя в провидцы и утверждать, что были у него какие-то опасения. Хотя и осталось в памяти, что, когда показал он волшебную бумагу Михаилу Демьяновичу, тот вроде бы усмехнулся в свои коротко подстриженные усы. Но главный бухгалтер ничего не сказал, а на промелькнувшую было усмешку Петр не обратил тогда должного внимания. Торопился же он, видимо, просто потому, что у него больше наболело, чем у кого бы то ни было. Понимал в конце концов, что виноват больше всех в том, что заводчане лишились своего клуба.
Словом, нетрудно понять, почему именно Петр так торопился. В тот же день распорядился после работы созвать общее собрание. Там он поделился с рабочими и служащими радостной вестью и, заканчивая свою преисполненную телячьего восторга речь, попросил отозваться, кому хоть в малой степени доводилось плотничать. Как и предполагал, подняли руки едва ли не все мужики. Удивляться тут нечему: Сибирь сторона таежная и каждый парнишка сызмальства привык держать
топор в руках. Человек восемьдесят отобрал Петр — можно бы и больше, но нельзя цеха совсем уж оголять — и с утра следующего дня поставил их на строительные работы. Место для нового клуба давно уже было облюбовано, все необходимые чертежи загодя подготовлены, так что и с этой стороны никакой задержки быть не могло.
Работа, как говорится, закипела. «Вот тот не частый случай,— сказал сам себе Петр,— когда понукать некого». Прежде всего расчистили от снега стройплощадку — зима выдалась в тот год снежная, и к началу ноября намело сугробы, местами в рост человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108