В процессе этой работы возникали и серьезные затруднения. Среди городских предприятий были и очень даже небольшие, с незначительным числом служащих, и десятипроцентная доля часто выражалась в дробных цифрах. По зрелом размышлении начальник отдела кадров пришел к решению: доли меньшие, чем пять десятых, при подсчете отбрасы-
вать, доли большие, чем пять десятых,— округлять до единицы. Разумная справедливость такого решения не могла быть оспорена. Неясным оставалось лишь одно: как быть,, если дробность выразится цифрой пять десятых? Как тут поступить: отбрасывать или округлять?.. Начальник отдела кадров в интересах дела принял волевое решение: цифру пять десятых не отбрасывать, округлять до единицы. Теперь можно было точно подсчитать количество высвобождаемых лиц по всей системе наркомата. Оно оказалось равным двадцати семи. Об этом начальник отдела кадров и сообщил Петру с чувством законного удовлетворения той оперативностью, с какой была проделана работа.
— Не густо,— сказал Петр, выслушав его.
— Но здесь еще не учтены ваши люди,— спохватился начальник отдела кадров.— У вас, если взять общезаводской и цеховой персонал, не меньше сотни наберется.
— Не наберется.
— Пусть восемьдесят. Прибавляем еще восемь человек, будет уже тридцать пять!
Продолжать этот нелепый спор не имело смысла, и Петр сказал лишь, что своими людьми он сумеет распорядиться сам, и попутно напомнил, что на заготовку надо послать четыреста человек, так что ни двадцать семь, ни даже тридцать пять погоды не сделают.
Ясно было одно — и эту проблему надо решать самим. В конце дня Петр пригласил к себе главного инженера и начальников цехов, а потом, когда те уже явились, велел позвать еще и кадровика Ольгу Ростовцеву. Хотя подумал тут же, что она вряд ли сумеет подсказать: на комбинате Ольга человек новый... Да, так он подумал, а получилось, что именно она и предложила самое дельное...
Петр предупредил начальников цехов, что будет снимать у них рабочих на заготовку корья, пусть подготовятся к этому, и приблизительно указал, из какого цеха сколько придется взять. Конечно, начальники цехов в один голос начали плакаться, уверяя, что с оставшимися у них рабочими выполнить план никак невозможно.
И вот тут, совершенно неожиданно для всех присутствующих, встала Ольга Ростовцева и, несколько смущаясь, но все же достаточно твердо сказала:
— Мне кажется, мы можем... найти рабочих на заготовку корья, не снимая так много людей из цехов...
Все уставились на нее: Петр с недоумением, начальники цехов с робкой надеждой.
А Ольга Ростовцева, оправившись уже от смущения, продолжила:
— Я вам объясню, как подошла к этой мысли. Я уже несколько дней занимаюсь тем, что уточняю, у кого из наших рабочих есть дети школьники, подростки, ну, двенадцати, тринадцати, четырнадцати, пятнадцати лет... И прошу родителей, чтобы они отпустили их летом на острова как бы в пионерский лагерь, только они будут там не все время отдыхать, а сколько-то времени работать. И все, с кем я разговаривала, согласны... И вот тогда я подумала: надо пойти в гороно, в горком комсомола, попросить, чтобы одну или, если мало, две школы целиком закрепили за нами. Мы организуем на острове лагерь, школьники и отдохнут хорошо, и сделают большую полезную работу...
— Надерут нам корья! — обрадовался Юсупов.
— И не надо будет отрывать от производства, снимать людей из цехов,— прибавил Капустин.
— Все это прекрасно,— сказала Зинаида Тихоновна,— с нашей, производственной точки зрения. А если взглянуть с другой стороны? Вы закрываете глаза на опасности, которые будут подстерегать на каждом шагу. Вывозить детей в лес, хуже того, на острова, где вокруг глубокая вода...
— Зря тревожитесь, Зинаида Тихоновна,— возразил Капустин.— Здешние дети не московские, они и к тайге и к реке привычные.
— Я помню,— поддержала его Ольга Ростовцева,— когда нам было по тринадцать-четырнадцать лет, мы одни, без взрослых, переправлялись на лодках на острова за луком, за ягодами, проводили там целые дни...
— И труд этот, мне кажется, для детей непосилен,— не уступала Зинаида Тихоновна.
— Труд, конечно, не легкий,— согласился Юсупов.— Только раньше, до революции, ребятишки этим занимались. Сам я, помню, не одно лето, много лет подряд кору драл, деньги на обувку себе зарабатывал...
— Так это до революции!..
— Вы не правы, Зинаида Тихоновна! — решительно запротестовала Ольга Ростовцева.— Мы знаем, что там, на Большой земле, подростки стоят у станков, заменили отцов и старших братьев... А это потруднее, чем на свежем воздухе кору драть.
— Комсомол прав! — сказал Петр с улыбкой, но самым
серьезным тоном.— То, что предложила Ростовцева, выход, притом единственный выход из положения. И тут все правильно: и производственная задача решается, и вторая задача, которая, может быть, еще важнее первой. Сотни подростков отдадут свои ребячьи силы на защиту Родины. Они будут гордиться своим патриотическим трудом. Но это и без слов ясно. Теперь о другом. О нашей ответственности, о наших заботах. Мы должны оборудовать отличный лагерь. Мы должны организовать бесперебойное сытное питание. Мы должны обеспечить образцовый порядок в этом лагере. Все это очень и очень непросто... Вам, Зинаида Тихоновна, первое задание. Возьмите на себя с начала и до конца изготовление палаток, то есть определите потребность, изыщите брезент, организуйте пошив.
— Можно шалаши поставить, палаток меньше потребуется,— подсказал Юсупов.
— Мы будем перебрасываться с острова на остров,— возразил Петр.— На шалаши у нас не будет времени.
— Это тоже правильно,— согласился Юсупов.
— А вы, кстати, дорогие товарищи,— обратился Петр к начальникам цехов,— не очень-то ликуйте и веселитесь. Рабочих вам все равно придется посылать на заготовку корья. Во-первых, одних детей на острове оставить нельзя. Хотелось бы, чтобы в каждой палатке вместе с детьми находился взрослый. А во-вторых, здешний тальник не прутики, а деревья. Дети или женщины эти деревья свалить не смогут. Тут нужны мужики с топорами, сколько — я вам скажу позднее. Но это потом. А сейчас все, как говорится, по своим местам. Вам, Зинаида Тихоновна, заняться палатками, начальникам цехов раскинуть мозгами, как высвободить мужиков, мне отправиться в гороно, вам, Оля, в горком комсомола.
Луке Силычу было сказано:
— Все ворота тебе открыты. Где что нужное отыщешь, бери — твое.
Но не так-то просто было отыскать это нужное. А за еловыми корневищами, что пойдут на шпангоуты, пришлось ехать в тайгу, к месту лесоповала.
Наконец весь потребный на катер и шаланды лесоматериал был отобран и вывезен, а полученный на лесозаводе и подсушен. Василий Васильевич, который стал как бы куратором по этому делу, сообщил Петру, что Лука Силыч «приступил».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108