Потом, на протяжении долгой жизни, не раз приходилось Петру встречаться и беседовать с людьми, занимающими высокое общественное положение. Были среди них люди большого, а некоторые и отточенно острого ума, но души такой, как у этого пожилого уже человека с седоватым ежиком волос и словно иссеченным мелкими морщинами, смуглым до темноты лицом, ни у одного из этих высокопоставленных и даже блистательных деятелей не нашел. Может, и была у них душа, но ему не открылась...
Особенно запомнились Петру последние слова Инчутина:
— Первое время будет трудно. А ты не поддавайся. Зубы сцепи, но не поддавайся. Перемогай все трудности, так как, это я как старший тебя предупреждаю, потом будет еще труднее. И к этому ты готовь себя и всех своих людей.
Истинный смысл этих слов Инчутина Петр понял значительно позднее...
Быстротечная северная весна орудовала споро. Растопила снега, просушила землю, и там, где еще неделю назад лежали сугробы, порыв ветерка вздымал уже прокаленную солнцем пыль.
Только могучая река еще спала зимним сном, скованная льдами метровой толщины. Но примыкающие к коренному
берегу проточки уже очистились от льда, и на ближайшие острова путь был открыт.
— Охотой не занимаетесь, Петр Николаевич? — полюбопытствовал как-то Юсупов.
По совести надо бы ответить отрицательно — по пальцам можно было перечесть, сколько раз доводилось выходить Петру на охоту,— но здесь, на Севере, охота почиталась непременным занятием мужчины, и если сказать «нет», то вроде ты и человек неполноценный.
— Баловался в молодости,— несколько уклончиво ответил Петр.
— Я к чему это,— пояснил Юсупов.— Отпросился у меня сегодня немного пораньше мездрильщик Егор Амосов. Сказал — на охоту собрался на выходной. А напарника у него, я точно знаю, нету. Он всегда с Капустиным, мастером из обувного, ездит, а тот приболел малость... Вот, если желаете, скажу я Егору. С ним поедете — пустые не вернетесь. Он все места знает, можно сказать, первый охотник у нас по всему Рабочему городку.
«А что, если действительно...— подумал Петр.— Съездить, проветриться... А то и на заводе, и дома днем и ночью одним и тем же голова забита...»
— А может быть, у него есть уже напарник? — предположил Петр.
— Нет,— возразил Юсупов,— только сейчас с ним говорил. Давайте вернемся, спросим.
Вернулись в отмочно-зольное отделение. Егор Амосов, коренастый сухощавый якут, протирал и смазывал мездрильную машину, работать на которой он только что закончил. Увидев подошедшего директора, Егор Амосов посмотрел на него внимательно, но отнюдь не выказывая никакого любопытства. Сам подошел, сам скажет, зачем подошел...
Разговор начал Юсупов:
— Егор Иваныч, такое дело. Ты сказал, напарника у тебя нет. Вот, привел тебе напарника.
Теперь Егор Иванович посмотрел на директора еще внимательнее.
Петр предупредил вопрос:
— Сразу скажу, напарник я незавидный. Стрелять, правда, умею, но... ружья нет. Не довез, на Большой земле оставил. Да и ружье было неважное. Подумал, если понадобится, так и здесь куплю...
— Хорошее и здесь не сразу купишь,— заметил на это Егор Иванович.
Говорил он негромко, но веско. Немного помолчал, потом предупредил:
— Едем с ночевой. А может, и две ночи пробудем. Тогда вернемся в понедельник утром. Так можно?
— Можно,— ответил Петр, хотя и подумал, что Аля, а пуще того Глафира Федотовна обязательно всполошатся.
— Одеться, обуться потеплее найдется или мне захватить? — спросил Егор Иванович.
— Найдется.
— Тогда хорошо. Ружье и припас я принесу.
Егор Иванович обстоятельно объяснил, где привязана его лодка. Условились точно, когда быть на берегу.
Как Петр и предполагал, домашние дружно ополчились на него. С ночевой!.. Ночи холодные, да еще на воде!.. Да мало ли что может случиться!.. Но ему отступать было некуда. Как мог, успокоил их. Попросил помочь собраться поскорее. Очень мудро поступил. За спешными сборами времени на упреки и наставления не осталось...
Охота удалась настолько, что даже радоваться было вроде бы неудобно. В самом деле, очень уж все просто и доступно...
Приехали, нарубили тальника, изготовили скрадки, притаились в них. Ждали недолго... А потом гуси сами налетали на них... Егор Иванович свалил за вечер трех. Мог бы больше, но выбирал только вожаков, гусынь не трогал. И Петр свалил двух гусей. Даже обидно, что так быстро все завершилось. Ехать домой совсем не хотелось.
Но Егор Иванович и не собирался. Сказал — днем отдохнут, выспятся, еще зорю отсидят и тогда уж поедут домой. Наутро дома будут...
Потом разложили костер. Одного гуся Егор Иванович ощипал, выпотрошил и — в котел. Кроме большого чугунного котла для варева у Егора Ивановича нашелся еще и солдатский котелок. В нем заварили плиточный чай. Очень хорошо поужинали. Егор Иванович оказался и отличным рассказчиком. Говорил не торопясь, отбирая в речь свою слово по слову, но успел рассказать Петру много интересного о старой якутской жизни, о том, как здесь, на далекой окраине, совершалась революция, а вслед за тем полыхала гражданская война...
Когда стемнело и ярко высветились звезды на густо-синем небе, Егор Иванович произнес:
— А теперь спать. Первая вахта моя. А вы ложитесь. Я вас потом разбужу. Сам спать буду.
Помог Петру устроиться поудобнее на ночь, а разбудил его уже после восхода солнца. Укладываясь отдыхать, сказал:
— Чтобы сон отогнать, заварите чайку покрепче. Заварка у меня в сумке. И на протоку поглядывайте. Если начнет лед пробрасывать, меня будите.
И вот сидит Петр на взлобочке у костра. По одну сторону протока, отделяющая остров от коренного берега. Но сейчас она больше похожа на длинное озеро, потому что лишь она очистилась от льда, а главное русло еще сковано им. И у длинного озера белые ледяные берега: верхний вровень с изголовьем острова и где-то километрах в трех-четырех от него берег нижний.
По другую сторону взлобочка курья. Верхний ее конец узкой извилиной врезается в глубь острова, нижний широким устьем выходит в береговую протоку. Курья тоже очистилась от льда. В нее и заплыли вчера на лодке, которая и сейчас стоит на воде, причаленная к вбитому в берег колу.
Солнце уже припекает, так и поманивает растянуться на песке возле костерка. Но он на вахте... Вовсе неуместное здесь слово. От кого оберегаться?.. На всем огромном острове они одни... Просто стыдно будет, если Егор Иванович проснется и обнаружит, застанет его спящим, поэтому надо хлебнуть еще крепкого чайку...
Петр хлебнул чаю и задумался. Конечно, о заводских делах. Свои, личные, можно сказать, в полном порядке. Единственное узкое место — трудная квартира — расшито; настоящая у них теперь квартира: две комнаты и кухня. Случай помог, как с неба свалилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108