Они переговаривались между собой и время от времени разражались громким злым смехом.
Затем соглядатаи увидели, что у молодых людей с собой большая кукла, которую они принялись подбрасывать на покрывале.
У куклы были фарфоровая голова и тряпичное тело. Взлетая, она откидывала голову вниз и беспомощно болтала руками. Ее пышные юбки раздувало ветром, и виднелись маленькие фарфоровые туфельки, приклеенные к ножкам. Прическа куклы растрепалась. Длинные нитяные локоны свисали как попало, и ветром их лохматило все больше.
– Ну как тебе, тряпичная дура – нравится? – обратился к безмолвной кукле один из молодых людей.
– Между прочим, принц побил тебя в поединке! – заметил ему другой, который тем не менее участвовал в злой забаве наравне с прочими.
– Это не дает ему право издеваться над нами, – сказал третий из молодых людей и отпустил свой угол покрывала. – Мало того что о принце ходят разные дурные толки, так теперь еще начнут судачить о нас...
– Ему хорошо, – сказал первый из молодых людей, который подбрасывал несчастную игрушку с особенным ожесточением, – он не человек! Носитель крови Эльсион Лакар! Наследник! Он может хоть на голове ходить! Хоть на кукле жениться! Ему все равно, что о нем болтают. А мне – нет!
Он яростно дернул покрывалом.
Эмери подтолкнул брата.
– Самое время вмешаться, – сказал он.
Ренье схватился за меч и поскакал вниз, перепрыгивая через ступеньки. Он вылетел во двор, ворвался в галерею, миновал две башни и наконец нашел вход в «малый двор». Когда он вбегал туда, кукла зацепилась платьем за ветку дерева и повисла головой вниз. Ее раскрашенные глаза смотрели прямо на Ренье глуповато и беспомощно.
– Защищайтесь! – крикнул Ренье, выхватывая меч.
Трое молодых людей с удивлением посмотрели на неожиданную фигуру.
– Это еще что? – осведомился один из них, надменно вскидывая голову.
– Если ты победишь, я отвечу на твой вопрос, – сказал Ренье и нарисовал в воздухе мечом блестящую восьмерку.
Остальные двое переглянулись и дружно расхохотались.
– Мальчик, вам лучше уйти отсюда! – сказал один из них.
Ренье молча напал на них. Они отскочили и снова засмеялись.
– С вами здесь никто не будет драться, – сообщил тот, что больше всех злился на куклу.
– Посмотрим, – сказал Ренье сквозь зубы и быстро уколол его в плечо. На сером атласе проступила кровь.
Молодой человек отпрянул.
– Ты меня ранил! – воскликнул он.
– Ну да, – сказал Ренье, облизывая губы. – А чего ты ожидал?
Юноши переглянулись и потащили из ножен шпаги.
– Отлично! – Ренье заплясал на месте от радости. – Трое на одного! Давно я так не веселился!
И он действительно засмеялся. Они атаковали его с трех сторон. В их действиях чувствовалась слаженность, которая воспитывается долгими тренировками. Ренье, напротив, действовал по наитию. Он уворачивался, отбегал, набрасывался сзади и тотчас удирал, петляя между деревьями. Кукла тихо поглядывала за происходящим. Ветер шевелил ее волосы и нижние юбки.
Стоя на балконе, Эмери следил за братом.
– Дерется хорошо, но вряд ли продержится долго, – поделился Эмери сомнениями с Адобекком.
Тот выглядел очень довольным.
– Школа покойного Клоджиса, однако налицо некоторый талантик... И, кажется, в его манере я замечаю элементы тупого армейского фехтования, – отозвался королевский конюший. – Впрочем, долго отбиваться от этих олухов ему и не потребуется. У принца уже должен был закончиться урок. Он вот-вот выйдет в сад. Талиессин благороден – он примет участие в поединке на стороне побежденного.
Эмери принялся напевать под нос забавную, почти игрушечную мелодию.
Лицо Ренье пылало, пот стекал по спине. Трое противников – все-таки это слишком. Тем более что они обладали немалым опытом. Но, как и предсказывал Адобекк, спустя минуту все это прервалось появлением принца.
Ослепленный блеском стали и жгучим потом, Ренье не сразу понял, что происходит. Неожиданно его меч наткнулся на чье-то оружие и вылетел из руки.
Ренье отступил и прижался к стволу дерева. Трое противников Ренье стояли в стороне и молча наблюдали за ним. Кукла в очередной раз качнулась на своей ветке и упала. Ренье инстинктивно поймал ее и прижал к груди. И только тогда увидел новое действующее лицо, появившееся во дворе.
На Ренье смотрело почти мальчишеское лицо с узким, темным ртом. Очертания верхней губы были извилисты и причудливы, а нижняя вытянулась тонкой ниткой. Чуть раскосые глаза глядели диковато, длинные волосы, приподнятые и сколотые у висков круглыми зажимами, придавали облику юноши что-то звериное.
Ренье протянул ему куклу. Тот вложил меч в ножны и забрал игрушку. Она как будто с облегчением устроила голову у него на плече, и Талиессин пригладил взлохмаченные нитяные волосы. Затем его взор снова устремился на Ренье.
– Благодарю вас, – произнес он.
Молодые люди приблизились к принцу и обступили его.
– Вы мне неприятны, – сказал им Талиессин спокойным ровным тоном. В его голосе не прозвучало даже раздражения.
Они вежливо откланялись и ушли. Ренье проводил их глазами.
– Я знаю, почему они это сделали, – обратился к нему Талиессин. – Их раздражают сплетни, которые обо мне ходят. Они дразнят меня за то, что я играю с куклами. По их мнению, было бы лучше, если бы я играл с живыми женщинами.
Он склонил голову набок – точь-в-точь, как это делала его царственная мать.
– А как вас зовут? – спросил принц у спасителя куклы.
– Эмери. Мой дядя – королевский конюший.
– Забудьте дядю, – оборвал Талиессин. – Я спрашиваю о вас.
– Ну, – растерялся Ренье, – я – Эмери, собственно, это и все.
– Вы плохо деретесь, – сказал принц. – Вам нужно брать уроки. Если вы захотите остаться при моем дворе, я распоряжусь о том, чтобы вам нашли приличного учителя.
Эмери и Адобекк видели, как Ренье и Талиессин разговаривают, как Талиессин чуть касается его руки, а затем уходит. Ренье поднял голову и улыбнулся брату и дяде, которых не видел.
– Быстро, – сказал Эмери и вздохнул.
– Искренность и юность, – сказал Адобекк. Как будто это что-то объясняло.
Глава двадцать седьмая
«ТИГРОВАЯ КРЫСА»
– Мне лень даже заниматься любовью, – сказала Аббана и, протянув руку, погладила Гальена по бедру.
Он не ответил, а море шумно куснуло берег и отступило, утаскивая изрядную взвесь песка. Потом на краткий миг вокруг стало тихо.
Аббана принялась напевать. Скомканное попурри из популярных мелодий нынешнего лета. Потом сказала:
– Он говорил, что постоянно слышит музыку.
– Не такую, – отозвался Гальен сонно.
– Музыка – во всем. Так он говорил. В звуке шагов, в звоне посуды, даже в человеческих голосах.
Гальен чуть приподнялся на локте и взглянул в лицо Аббаны. Он едва было не сказал: «Но только не в твоем», но сдержался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Затем соглядатаи увидели, что у молодых людей с собой большая кукла, которую они принялись подбрасывать на покрывале.
У куклы были фарфоровая голова и тряпичное тело. Взлетая, она откидывала голову вниз и беспомощно болтала руками. Ее пышные юбки раздувало ветром, и виднелись маленькие фарфоровые туфельки, приклеенные к ножкам. Прическа куклы растрепалась. Длинные нитяные локоны свисали как попало, и ветром их лохматило все больше.
– Ну как тебе, тряпичная дура – нравится? – обратился к безмолвной кукле один из молодых людей.
– Между прочим, принц побил тебя в поединке! – заметил ему другой, который тем не менее участвовал в злой забаве наравне с прочими.
– Это не дает ему право издеваться над нами, – сказал третий из молодых людей и отпустил свой угол покрывала. – Мало того что о принце ходят разные дурные толки, так теперь еще начнут судачить о нас...
– Ему хорошо, – сказал первый из молодых людей, который подбрасывал несчастную игрушку с особенным ожесточением, – он не человек! Носитель крови Эльсион Лакар! Наследник! Он может хоть на голове ходить! Хоть на кукле жениться! Ему все равно, что о нем болтают. А мне – нет!
Он яростно дернул покрывалом.
Эмери подтолкнул брата.
– Самое время вмешаться, – сказал он.
Ренье схватился за меч и поскакал вниз, перепрыгивая через ступеньки. Он вылетел во двор, ворвался в галерею, миновал две башни и наконец нашел вход в «малый двор». Когда он вбегал туда, кукла зацепилась платьем за ветку дерева и повисла головой вниз. Ее раскрашенные глаза смотрели прямо на Ренье глуповато и беспомощно.
– Защищайтесь! – крикнул Ренье, выхватывая меч.
Трое молодых людей с удивлением посмотрели на неожиданную фигуру.
– Это еще что? – осведомился один из них, надменно вскидывая голову.
– Если ты победишь, я отвечу на твой вопрос, – сказал Ренье и нарисовал в воздухе мечом блестящую восьмерку.
Остальные двое переглянулись и дружно расхохотались.
– Мальчик, вам лучше уйти отсюда! – сказал один из них.
Ренье молча напал на них. Они отскочили и снова засмеялись.
– С вами здесь никто не будет драться, – сообщил тот, что больше всех злился на куклу.
– Посмотрим, – сказал Ренье сквозь зубы и быстро уколол его в плечо. На сером атласе проступила кровь.
Молодой человек отпрянул.
– Ты меня ранил! – воскликнул он.
– Ну да, – сказал Ренье, облизывая губы. – А чего ты ожидал?
Юноши переглянулись и потащили из ножен шпаги.
– Отлично! – Ренье заплясал на месте от радости. – Трое на одного! Давно я так не веселился!
И он действительно засмеялся. Они атаковали его с трех сторон. В их действиях чувствовалась слаженность, которая воспитывается долгими тренировками. Ренье, напротив, действовал по наитию. Он уворачивался, отбегал, набрасывался сзади и тотчас удирал, петляя между деревьями. Кукла тихо поглядывала за происходящим. Ветер шевелил ее волосы и нижние юбки.
Стоя на балконе, Эмери следил за братом.
– Дерется хорошо, но вряд ли продержится долго, – поделился Эмери сомнениями с Адобекком.
Тот выглядел очень довольным.
– Школа покойного Клоджиса, однако налицо некоторый талантик... И, кажется, в его манере я замечаю элементы тупого армейского фехтования, – отозвался королевский конюший. – Впрочем, долго отбиваться от этих олухов ему и не потребуется. У принца уже должен был закончиться урок. Он вот-вот выйдет в сад. Талиессин благороден – он примет участие в поединке на стороне побежденного.
Эмери принялся напевать под нос забавную, почти игрушечную мелодию.
Лицо Ренье пылало, пот стекал по спине. Трое противников – все-таки это слишком. Тем более что они обладали немалым опытом. Но, как и предсказывал Адобекк, спустя минуту все это прервалось появлением принца.
Ослепленный блеском стали и жгучим потом, Ренье не сразу понял, что происходит. Неожиданно его меч наткнулся на чье-то оружие и вылетел из руки.
Ренье отступил и прижался к стволу дерева. Трое противников Ренье стояли в стороне и молча наблюдали за ним. Кукла в очередной раз качнулась на своей ветке и упала. Ренье инстинктивно поймал ее и прижал к груди. И только тогда увидел новое действующее лицо, появившееся во дворе.
На Ренье смотрело почти мальчишеское лицо с узким, темным ртом. Очертания верхней губы были извилисты и причудливы, а нижняя вытянулась тонкой ниткой. Чуть раскосые глаза глядели диковато, длинные волосы, приподнятые и сколотые у висков круглыми зажимами, придавали облику юноши что-то звериное.
Ренье протянул ему куклу. Тот вложил меч в ножны и забрал игрушку. Она как будто с облегчением устроила голову у него на плече, и Талиессин пригладил взлохмаченные нитяные волосы. Затем его взор снова устремился на Ренье.
– Благодарю вас, – произнес он.
Молодые люди приблизились к принцу и обступили его.
– Вы мне неприятны, – сказал им Талиессин спокойным ровным тоном. В его голосе не прозвучало даже раздражения.
Они вежливо откланялись и ушли. Ренье проводил их глазами.
– Я знаю, почему они это сделали, – обратился к нему Талиессин. – Их раздражают сплетни, которые обо мне ходят. Они дразнят меня за то, что я играю с куклами. По их мнению, было бы лучше, если бы я играл с живыми женщинами.
Он склонил голову набок – точь-в-точь, как это делала его царственная мать.
– А как вас зовут? – спросил принц у спасителя куклы.
– Эмери. Мой дядя – королевский конюший.
– Забудьте дядю, – оборвал Талиессин. – Я спрашиваю о вас.
– Ну, – растерялся Ренье, – я – Эмери, собственно, это и все.
– Вы плохо деретесь, – сказал принц. – Вам нужно брать уроки. Если вы захотите остаться при моем дворе, я распоряжусь о том, чтобы вам нашли приличного учителя.
Эмери и Адобекк видели, как Ренье и Талиессин разговаривают, как Талиессин чуть касается его руки, а затем уходит. Ренье поднял голову и улыбнулся брату и дяде, которых не видел.
– Быстро, – сказал Эмери и вздохнул.
– Искренность и юность, – сказал Адобекк. Как будто это что-то объясняло.
Глава двадцать седьмая
«ТИГРОВАЯ КРЫСА»
– Мне лень даже заниматься любовью, – сказала Аббана и, протянув руку, погладила Гальена по бедру.
Он не ответил, а море шумно куснуло берег и отступило, утаскивая изрядную взвесь песка. Потом на краткий миг вокруг стало тихо.
Аббана принялась напевать. Скомканное попурри из популярных мелодий нынешнего лета. Потом сказала:
– Он говорил, что постоянно слышит музыку.
– Не такую, – отозвался Гальен сонно.
– Музыка – во всем. Так он говорил. В звуке шагов, в звоне посуды, даже в человеческих голосах.
Гальен чуть приподнялся на локте и взглянул в лицо Аббаны. Он едва было не сказал: «Но только не в твоем», но сдержался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115