– Потому что он сшил свою одежду из скатерти, – объяснил Элизахар. – Ткань достаточно плотная, чтобы пятнышку крови пришлось пробивать себе путь наружу сквозь волокна.
– Всего мгновение, – возразил Эмери.
– Ему и требовалось мгновение, – стоял на своем Элизахар. – А потом его залило кровью Софены, так что собственная его рана осталась незамеченной.
– Звучит убедительно, – признал Эмери. – Но слишком уж это мерзко.
– В том и заключается моя работа, – сообщил Элизахар. – Я должен замечать все мерзкое. И принимать ответные меры.
– Но сейчас вы несколько опоздали, не так ли?
– Если бы вы рассказали мне о том пари чуть пораньше, – возразил Элизахар, – я принял бы свои меры своевременно. И Софена была бы сейчас жива.
– А Эгрей?
– Смотря по обстоятельствам. Вы действительно считаете меня таким жутким убийцей?
Эмери покаянно кивнул.
– Честно говоря, – признался он, – именно поэтому я и скрывал от вас всю эту дурацкую историю. Вы же сами отказывались разговаривать об Эгрее! «Кто я такой чтобы запрещать госпоже Фейнне»! «Разве я смею лезть в сердечные дела госпожи Фейнне»! – передразнил Эмери. – Что, не ваши слова?
Элизахар сморщился.
– Мои... А что я должен был, по-вашему, говорить?
– Вы ее любите? – спросил Эмери.
– Вот как заговорили... Набрались храбрости, значит.
– Да бросьте вы!
– Да, – сказал Элизахар. – Конечно люблю. Она – лучшее, что я встречал в жизни.
– Но ведь рано или поздно она все равно достанется другому мужчине.
– Ну и что? Пока-то этого не случилось!
Эмери махнул рукой:
– Неважно... Вы, разумеется, правы: мне следовало больше доверять вам. Что будем делать?
– Ничего. Если секунданты преподнесут эту смерть как несчастный случай, не станем опровергать. Иначе пострадают еще и Гальен с Аббаной, а уж они-то в случившемся вообще не виноваты. Для меня нет сомнений в том, что Эгрей хотел убить Софену и сделал в точности то, что намеревался. Непонятно только, для чего ему это понадобилось.
Глава девятнадцатая
БРАТСКАЯ ЛЮБОВЬ
Несколько дней занятия в Академии не проводились. Двое чиновников из Коммарши, поразительно быстро прибывшие на место происшествия, взяли Эгрея под стражу и забрали тело Софены, чтобы забальзамировать его и поместить в особом хранилище – пока за ним не явятся родственники.
Участников дуэли вызывали и допрашивали то поочередно, то всех разом. Показания сходились: все в голос утверждали, что произошел роковой несчастный случай.
Преподаватель фехтовального искусства подтвердил: Софена плохо владела оружием и не в состоянии была здраво оценить боевую обстановку. Аббана формально считалась соучастницей убийцы, поскольку была секундантом Эгрея, но девушке даже не стали предъявлять обвинения: она была совершенно разбита случившимся и несколько раз во время допроса теряла сознание. В конце концов ее оставили в покое.
Элизахара допрашивали последним. Он описал случившееся предельно четко, пользуясь специфическими военными терминами. Бывший при этом разговоре Эмери поразился тому, с какой точностью и в каких подробностях Элизахар запомнил каждый шаг, каждое действие дуэлянтов.
Чиновник, записывавший ответы, поднял голову от листа:
– Как профессиональный солдат вы подтверждаете выводы, сделанные другими участниками поединка?
– Да, – сказал Элизахар, не колеблясь. – Погибшая неловко повернулась как раз в тот момент, когда господин Эгрей намеревался оцарапать кончиком шпаги ее плечо. Ей было свойственно совершать резкие движения. Ее поведение всегда трудно было предсказать.
– Для чего вы пришли на поединок? – спросил чиновник. – Насколько я понимаю, проблемы поэзии занимают вас весьма мало, а никто из участников дуэли не принадлежал к числу ваших близких друзей.
– Все, что связано с оружием и военным искусством, взывает у меня определенный интерес, – ответил Элизахар.
– Вот как! – сказал чиновник. – Исход дуэли оказался для вас неожиданным?
– Да.
– Угу, – сказал чиновник. – Можете идти.
Разбирательство было закончено, Эгрея выпустили из-под стражи с оправдательным приговором. В Академии он появился спустя неделю и держался так тихо, что поначалу его даже не заметили.
Ни на кого не глядя, Эгрей устроился на скамье и неподвижно просидел всю лекцию, посвященную проблеме восстановления больных почв. Он ничего не записывал и даже как будто не слушал.
Элизахар поглядывал на него издалека, прикидывая: как поступить, если Эгрей осмелится подойти к госпоже Фейнне. Однако у Эгрея – на счастье – хватило ума понять, что делать этого не стоит.
Аббана то и дело бросала взгляд в сторону его поникшей фигуры. Девушка еще не вполне оправилась от болезни, но упрямо ходила на занятия: она боялась одиночества.
– Может, мне стоит поддержать его? – спросила Аббана у Гальена.
– Поддержать в чем? – удивился Гальен. – Он убил твою подругу!
– Он ведь не хотел...
– Аббана, – Гальен взял ее за руку, провел пальцем по ладони, – милая, убивать Софену не хотел, наверное никто. Но убил ее Эгрей. Вот так ему не повезло. Если тебе не хочется поддерживать его – не поддерживай Ты не обязана это делать.
– Я ведь его секундант! – Аббана была готова заплакать.
– Это начиналось как шутка. Ты не могла знать, чем она закончится. Перестань укорять себя.
Но Аббана упрямо качала головой.
– Нет, нет, мы все испачканы ее кровью... Мы все участвовали в этом...
– Может, и участвовали, – сказал Гальен, – но дружить с Эгреем нас никто не обязывал. Сиди и слушай лекцию.
И Аббана осталась на месте.
Весь этот день и несколько последующих Эгрей бродил по Академии потерянный, несчастный и такой смиренный, что желающих «высказать ему все» так и не нашлось. Студенты продолжали его сторониться, но ненависть к убийце как-то сама собой покидала их сердца, и вот уже Эгрей начал улыбаться. Улыбка пока что его не была адресована кому-то лично и блуждала в пустом пространстве, но Элизахару было очевидно: очень скоро она встретит ответную улыбку, и тогда Эгрея окончательно «простят».
С каждым днем Эгрей все увереннее распрямлял спину. И если кое-кто из студентов продолжал относиться к нему как к изгою, сам Эгрей с себя это клеймо уже снял.
Восстанавливать общение он начал с человека, который представлялся ему наиболее опасным, – с Эмери.
На пятый день после смерти Софены Эгрей приблизился к Эмери и поздоровался с ним. Эмери имел слабость ответить кивком, и Эгрей тотчас устроился на скамье рядом с ним.
– Что тебе нужно, Эгрей? – спросил Эмери прямо.
– Ничего. Я пришел на занятие, как и ты, – ответил Эгрей смиренно и улыбнулся.
Эмери чуть отодвинулся и всю лекцию просидел, не меняя позы. «Хорошо, что сегодня моя очередь, – думал он, – будь на моем месте Ренье – избил бы мерзавца у всех на глазах».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115