Неважно. Прилетят. – Да, Джек, постарайся, чтобы англичане официально объявили Хайда преступником и отдали его нам. – В подключенном к приемнику усилителе раздались возражения. Заложив руки за голову и как бы обращаясь к потолку, Харрел ответил: – Джек, не считай нас мелкой сошкой, посланной приглядывать за уходящими из Афганистана русскими! – Он не выговаривал, а делал предупреждение и давал указания. Вывести его из себя было безнадежным делом. – Тебе это раз плюнуть, Джек, – стоит только попросить! – усмехнулся он, покачивая головой, словно говорил с недоверчивым ребенком. Даже грязь, о чем свидетельствовали скопище мух и щекотавшая ноздри пыль, не раздражали его. – Уверен, что у тебя получится, Джек. Англичане откажутся от него, потом уж мы займемся им более основательно. Достаточно того, что он сделал в гараже с Бэгли. Он пришил беднягу. Поднажми покрепче, и они поднимут лайки кверху! Не придется даже пыхтеть. – Возражения сменились согласием, даже шутками. – О'кей, Джек, держи меня в курсе.
Он выключил усилитель и поставил на место приемник. Затем нажал кнопку внутренней связи.
– Свяжите меня с кем-нибудь поважней в Дели. – Так, в порядке предосторожности; на случай, если Хайда нет на Карачинском рейсе, если он подался в другое место один или с этой женщиной. Куда же еще, как не в Дели. Как бы там ни было, они с Обри в конечном счете держат путь в Лондон. Времени больше чем достаточно. Но не на все... Взглянул на часы, сверил их с косо висящими на растрескавшейся побеленной стене часами с большим циферблатом. Консульство размещалось в захудалом обшарпанном здании, вроде студенческого общежития. – И поставьте мою машину позади здания, сейчас же, – добавил он.
Карачинский рейс из Равалпинди с Обри-уборщиком на борту должен прибыть меньше чем через пятнадцать минут. Времени вполне достаточно. Оно тянется, когда без нужды торопишься.
Потом, словно искал ее по всем углам, он обнаружил слабину. Исчезновение женщины в Калифорнии. Бессмысленное убийство. Шуты гороховые! Англичане, если нужно, обычно верят любой басне о наркотиках, ограблениях, инопланетянах, но эта женщина – племянница Обри, а уж он-то станет ее искать. Ее обязательно надо найти... и поскорее.
Харрел убрал со стола ноги и рывком выпрямился. До чего же дрянной кабинет, да и вся эта дыра! Он пожалел о том, что вспомнил Кэтрин Обри. Прищурившись, поглядел на ослепительно блестевшее море; мачты и паруса сотен рыбацких лодок были не больше, чем точки на сетчатке, когда он на секунду зажмуривал глаза.
Что такое он сказал Джеку? Что они больше не были той мелкой сошкой, какой поначалу были «саквояжники»? О'кей, парень, забудь о том времени. Мы больше не какие-то ночующие под мостом бродяги. А с этим-то делом наверняка справимся. Так же легко, как убрали Фраскати в Сан-Хосе.
Взявшись за ручку двери, передернул плечами. Открыл дверь. Насвистывая и улыбаясь, направился мимо секретаря к лифту. В коридоре было прохладнее, чуть больше искусственного холода.
Лифт, скрипя, пополз вниз. В кабине можно было задохнуться – кондиционера не было. Он встал против двери, руки в кармане, плечи вперед, словно ожидал, что в этот металлический ящик вот-вот ворвется какой-нибудь громила. Двери, дернувшись, раздвинулись, двое молодцов встали перед ним навытяжку, и он жестом приказал следовать за ним. Жара и пыль действовали угнетающе, а солнце светило так яростно, что он сразу надел темные очки, хотя и в них приходилось щуриться. Длинный запыленный белый лимузин стоял наготове. Харрел влез на заднее сиденье, сразу отгородившись дверью от жары. Лицо блестело от пота. Узкий переулок был забит велорикшами, дымящими древними грузовиками, велосипедами, курами и низкорослыми смуглыми дикарями. Лимузин терпеливо лавировал между этими препятствиями.
Выехали на шоссе с разделительной полосой, прибавив скорость, двинулись в сторону международного аэропорта. Море и пустыня приобрели более четкие очертания. Город сходил на нет, постепенно превращаясь в скопления жалких лачуг. Белая птица на спине черного буйвола, нагруженные ишаки, надменный верблюд. Сотни любопытных темных лиц. Хижины из картона, жести и бочек из-под бензина. Всепроникающая пыль.
Дальше Харрел заметил идущие на посадку отражавшие солнце серебристые силуэты. Ограда, здание аэровокзала и диспетчерская вышка, припаркованные сравнительно новые автомобили, кондиционированные автобусы авиакомпаний, огромные, как рекламные щиты, стабилизаторы, близость Обри и Хайда. Харрел поглядел на часы.
– Идет по расписанию?
– Да, сэр... узнавали перед самым отъездом.
– Проверьте и найдите мне помещение. Разговор с Дели переведите сюда. – Машина шла вдоль полупрозрачного ограждения, спасавшего от слепящего блеска моря. – И чтоб никакой неразберихи, никаких накладок, поняли? – В ответ утвердительные кивки, выражение согласия; возбуждение перед предстоящей работой, дополнительный адреналин, чтобы выдержать испытание действием в особой, избранной группе. Энергичные, способные ребята. – О'кей.
Водитель говорил с секретарем, которого приспособил для своих нужд Харрел. Если эти молодые ребята справятся с делом, их ожидает повышение, работа в особой группе, другие хорошие должности. Водитель сказал:
– Вас соединили, сэр. Возьмите, пожалуйста, трубку.
– Кто это? – спросил Харрел. – Привет, Рифкин. Это Харрел. Слушай, по факсу получишь физиономию. Я хочу, чтобы ее поискал в аэропорту прямо сейчас. Англичанин, фамилия Хайд... да, профессионал. Конечно, получишь официальное разрешение. Если объявится, не потеряй его, тебе понятно, Рифкин? Степень важности "А", даже выше. Позвони мне, как только подготовишь людей. Жду полной информации.
Положил трубку. Лимузин свернул на территорию аэропорта и направился к беспорядочно разбросанным громоздким зданиям аэровокзала, к каждому из которых поднимались длинные наклонные въезды. Десять минут, если рейс из Пешавара по-прежнему шел по расписанию. Со слепящего бесцветного неба, постепенно обретая форму и объем, медленно опускался «Боинг-747» британской авиакомпании. Бортовые огни почти невидимы, заметен лишь легкий шлейф от моторов. Авиалайнер коснулся земли и, удаляясь, покатил по посадочной полосе. Автомобиль въехал под бетонный козырек аэровокзала и остановился у шеренги затемненных раздвижных дверей. Вдоль тротуара толпились нищие и уличные торговцы. Один из его людей придержал перед ним дверь.
Направляясь по вестибюлю к эскалатору, он слушал доклад Фредериксона, узнавая сотрудников, на которых, иногда кивая, указывал Фредериксон. Здание было знакомым – для международных линий. Они шли к обзорной площадке. В баре и ресторане среди смуглолицых отдельными точками мелькали и белые лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131