Вот, например, недавно из-под обломков Стены извлекли живым одного из солдат. Представляете? А других убило простыми щепками от разломанных деревьев.
– Нам также пришлось удвоить караул возле пролома, – сообщил капрал. – Понимаете, эти твари из Леса рвутся на нашу сторону. Мы уже убили с полдюжины громитов. Беда в том, что они прекрасно сознают: Стена слабеет… так же, как и мы сами.
– Мы с моими Всадниками постараемся вам помочь, – пообещала Ларен. – И я пошлю одного из них с новостями прямо к королю.
Она уже обернулась с поручением к Дейл, когда вдруг раздались крики возле бреши. Несколько стражников застыли возле Стены, их арбалеты были наведены на человека, который показался в разломе. Сначала всю его фигуру окутывал туман, не позволяя разглядеть лицо. Но затем порыв ветра отогнал его в сторону, и Ларен застыла, пораженная до глубины души.
– Лорд Олтон! – закричал капрал Хенсон. – Это же лорд Олтон!
* * *
Сейчас Кариган переживала мгновение просветления. Большую часть дня она скакала, погруженная в мрак контакта с ним : она слышала его зов, чувствовала прикосновение. Хотя ее окружали Всадники, с таким же успехом друзья могли бы находиться за тысячу миль от девушки. Она ощущала себя островом в безбрежном океане, отделяющем ее от всех, кроме него .
А затем он, должно быть, на что-то отвлекся, и это подарило ей несколько минут ясности. Она знала: его мозг занят обдумыванием планов. Планов на то время, когда Стена наконец рухнет. Обдумывает, как бы заграбастать весь мир. Мысли крутятся, крутятся, как мельничные жернова… Он рассматривал свою коллекцию планов, какие-то отбрасывал как негодные, другие откладывал в сторонку – для использования в будущем. Кариган сознавала, что в подготовке этого будущего ей самой уготована роль подручного инструмента. Вот только чем она заслужила подобную честь? Почему он выбрал именно ее ?
Внедряясь в разум девушки, Морнхэвен вел себя, как хозяин: рылся в ее самых интимных чувствах, воспоминаниях, отношениях с людьми и накопленных долгими годами знаниях. Такое бесцеремонное вмешательство ранило Кариган, заставляло чувствовать себя уязвимой. Он вторгался в ее сознание, не имея на то никакого права, слой за слоем углублялся, пока не доходил до самого сокровенного и болезненного: смерть матери, далекие детские воспоминания, празднование дня рождения ее отца, запутанные отношения с королем Захарием…
Ее мозг не имел возможности сопротивляться этому насилию, лишь сжимался в страхе и жалобно хныкал. У Кариган не было ни оружия, ни навыков для ведения такого рода войны.
Похоже, Морнхэвен не чуждался садистских наклонностей. Он мучил девушку единственно для собственного развлечения и делал это виртуозно. По его воле в голове у Кариган возникали образы самых дорогих для нее людей в самых ужасных ситуациях. Замученные, обезглавленные, освежеванные – они проходили перед мысленным взором девушки. Так, она увидела свою подругу Мару: насаженная на вертел, та поджаривалась над костром. У капитана Мэпстоун все туловище было располосовано – от шеи до низа живота, и жуткие внутренности вываливались наружу. Ее бедного отца в этих фантазиях смыло волной с палубы корабля и бросило в море, в волнах которого плавали десятки акул. На глазах Кариган вода вспенилась и окрасилась красным, в считанные секунды от Стевика Г'лейдеона ничего не осталось.
В сцене гибели Захария девушке была уготована роль палача. С мечом в руке она по воле Морнхэвена производила четвертование своей жертвы. Причем королевские терьеры тоже принимали участие: они с яростью набрасывались на отрубленные конечности и пожирали их. Перед глазами Кариган стояли окрашенные свежей кровью белые морды псов.
Проклятый Морнхэвен контролировал, испытывал и ломал ее психику.
«О великие Боги, – думала Кариган в краткие моменты просветления, – куда подевался тот маленький мальчик, который запускал парусник в бассейне под фонтаном? Где, в каких морях сгинул юный искатель приключений, бесстрашно отправлявшийся в дальние плавания?» – Ответом на ее отчаянные вопросы было насмешливое молчание. Туман в голове начал потихоньку рассеиваться: видать, Морнхэвен снова удалился на обдумывание своих планов.
Только тогда девушка начала осознавать окружающую действительность. Перед ней высилась Д'Йерская Стена, которую она никогда прежде не видела. Та самая Стена, которая сдерживала наступление Блэквейлского леса. Сдерживала его…
– Помогите, – прошептала Кариган, но никто ее не услышал. Все вокруг возбужденно переговаривались и рассматривали что-то возле Стены. – Помогите…
Что случилось, почему друзья не слышат ее? Почему не хотят помочь ей?
«Я тебя слышу».
Девушка узнала голос Лил Амбриот.
Она растерянно оглянулась, и от этого простого движения весь мир завертелся и пошел кругом. Пошатнувшись, Кариган оперлась о плечо Кондора, и тот ответил коротким ржанием. Мозг девушки, опутанный паутиной жутких видений, потерял способность ориентироваться в пространстве. Лил предстала перед ней в виде пары тусклых глаз, висящих в воздухе.
«Ты должна закрыть от него свой разум», – сказала она.
– Я… у меня не получится. Он слишком силен.
«Боюсь, что ты права».
– Лил, пожалуйста… Помоги мне.
«Я бы хотела, но не знаю, как».
Эти слова неожиданно рассердили Кариган.
– Но ты же Первый Всадник! Ты обязана знать.
Глаза призрака моргнули.
«Может, я и Первый Всадник, но это не делает меня всеведущей. Все знать – прерогатива Богов».
– Помоги… – Гнев Кариган куда-то улетучился, оставив после себя чувство безысходности. – Он скоро вернется.
«Сделаю, что смогу… Постараюсь войти в твой мозг, но это сработает ненадолго».
Дикая магия проснулась и зашевелилась в руке Кариган. Она казалась девушке голодной ненасытной тварью, которая пожирает ее изнутри. Так и будет высасывать из нее энергию, саму жизнь… пока ничего не останется. Именно благодаря дикой магии Морнхэвен управляет ею. Если б Кариган могла куда-нибудь убежать и спрятаться! Хотя разве ж от нее спрячешься?
Туман, застилавший мозг девушки, продолжал рассеиваться.
Впервые за растянувшееся последнее время она разглядела солнечный свет сквозь окружавшую тьму, приобрела способность думать и осознавать происходящее.
Итак, подумала Кариган, дикая магия позволяет Морнхэвену контролировать ее сознание. А что, если попробовать использовать ее в своих целях? Возможно, надо прятаться не где-то , а когда-то ?
Ведь случалось же ей совершать путешествия в прошлое и будущее благодаря дикой магии. Почему бы не сделать это снова?
Машинально поглаживая коня по холке, девушка обдумывала безумную идею, зародившуюся в ее голове. Затем, решившись, посмотрела в глаза Лил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
– Нам также пришлось удвоить караул возле пролома, – сообщил капрал. – Понимаете, эти твари из Леса рвутся на нашу сторону. Мы уже убили с полдюжины громитов. Беда в том, что они прекрасно сознают: Стена слабеет… так же, как и мы сами.
– Мы с моими Всадниками постараемся вам помочь, – пообещала Ларен. – И я пошлю одного из них с новостями прямо к королю.
Она уже обернулась с поручением к Дейл, когда вдруг раздались крики возле бреши. Несколько стражников застыли возле Стены, их арбалеты были наведены на человека, который показался в разломе. Сначала всю его фигуру окутывал туман, не позволяя разглядеть лицо. Но затем порыв ветра отогнал его в сторону, и Ларен застыла, пораженная до глубины души.
– Лорд Олтон! – закричал капрал Хенсон. – Это же лорд Олтон!
* * *
Сейчас Кариган переживала мгновение просветления. Большую часть дня она скакала, погруженная в мрак контакта с ним : она слышала его зов, чувствовала прикосновение. Хотя ее окружали Всадники, с таким же успехом друзья могли бы находиться за тысячу миль от девушки. Она ощущала себя островом в безбрежном океане, отделяющем ее от всех, кроме него .
А затем он, должно быть, на что-то отвлекся, и это подарило ей несколько минут ясности. Она знала: его мозг занят обдумыванием планов. Планов на то время, когда Стена наконец рухнет. Обдумывает, как бы заграбастать весь мир. Мысли крутятся, крутятся, как мельничные жернова… Он рассматривал свою коллекцию планов, какие-то отбрасывал как негодные, другие откладывал в сторонку – для использования в будущем. Кариган сознавала, что в подготовке этого будущего ей самой уготована роль подручного инструмента. Вот только чем она заслужила подобную честь? Почему он выбрал именно ее ?
Внедряясь в разум девушки, Морнхэвен вел себя, как хозяин: рылся в ее самых интимных чувствах, воспоминаниях, отношениях с людьми и накопленных долгими годами знаниях. Такое бесцеремонное вмешательство ранило Кариган, заставляло чувствовать себя уязвимой. Он вторгался в ее сознание, не имея на то никакого права, слой за слоем углублялся, пока не доходил до самого сокровенного и болезненного: смерть матери, далекие детские воспоминания, празднование дня рождения ее отца, запутанные отношения с королем Захарием…
Ее мозг не имел возможности сопротивляться этому насилию, лишь сжимался в страхе и жалобно хныкал. У Кариган не было ни оружия, ни навыков для ведения такого рода войны.
Похоже, Морнхэвен не чуждался садистских наклонностей. Он мучил девушку единственно для собственного развлечения и делал это виртуозно. По его воле в голове у Кариган возникали образы самых дорогих для нее людей в самых ужасных ситуациях. Замученные, обезглавленные, освежеванные – они проходили перед мысленным взором девушки. Так, она увидела свою подругу Мару: насаженная на вертел, та поджаривалась над костром. У капитана Мэпстоун все туловище было располосовано – от шеи до низа живота, и жуткие внутренности вываливались наружу. Ее бедного отца в этих фантазиях смыло волной с палубы корабля и бросило в море, в волнах которого плавали десятки акул. На глазах Кариган вода вспенилась и окрасилась красным, в считанные секунды от Стевика Г'лейдеона ничего не осталось.
В сцене гибели Захария девушке была уготована роль палача. С мечом в руке она по воле Морнхэвена производила четвертование своей жертвы. Причем королевские терьеры тоже принимали участие: они с яростью набрасывались на отрубленные конечности и пожирали их. Перед глазами Кариган стояли окрашенные свежей кровью белые морды псов.
Проклятый Морнхэвен контролировал, испытывал и ломал ее психику.
«О великие Боги, – думала Кариган в краткие моменты просветления, – куда подевался тот маленький мальчик, который запускал парусник в бассейне под фонтаном? Где, в каких морях сгинул юный искатель приключений, бесстрашно отправлявшийся в дальние плавания?» – Ответом на ее отчаянные вопросы было насмешливое молчание. Туман в голове начал потихоньку рассеиваться: видать, Морнхэвен снова удалился на обдумывание своих планов.
Только тогда девушка начала осознавать окружающую действительность. Перед ней высилась Д'Йерская Стена, которую она никогда прежде не видела. Та самая Стена, которая сдерживала наступление Блэквейлского леса. Сдерживала его…
– Помогите, – прошептала Кариган, но никто ее не услышал. Все вокруг возбужденно переговаривались и рассматривали что-то возле Стены. – Помогите…
Что случилось, почему друзья не слышат ее? Почему не хотят помочь ей?
«Я тебя слышу».
Девушка узнала голос Лил Амбриот.
Она растерянно оглянулась, и от этого простого движения весь мир завертелся и пошел кругом. Пошатнувшись, Кариган оперлась о плечо Кондора, и тот ответил коротким ржанием. Мозг девушки, опутанный паутиной жутких видений, потерял способность ориентироваться в пространстве. Лил предстала перед ней в виде пары тусклых глаз, висящих в воздухе.
«Ты должна закрыть от него свой разум», – сказала она.
– Я… у меня не получится. Он слишком силен.
«Боюсь, что ты права».
– Лил, пожалуйста… Помоги мне.
«Я бы хотела, но не знаю, как».
Эти слова неожиданно рассердили Кариган.
– Но ты же Первый Всадник! Ты обязана знать.
Глаза призрака моргнули.
«Может, я и Первый Всадник, но это не делает меня всеведущей. Все знать – прерогатива Богов».
– Помоги… – Гнев Кариган куда-то улетучился, оставив после себя чувство безысходности. – Он скоро вернется.
«Сделаю, что смогу… Постараюсь войти в твой мозг, но это сработает ненадолго».
Дикая магия проснулась и зашевелилась в руке Кариган. Она казалась девушке голодной ненасытной тварью, которая пожирает ее изнутри. Так и будет высасывать из нее энергию, саму жизнь… пока ничего не останется. Именно благодаря дикой магии Морнхэвен управляет ею. Если б Кариган могла куда-нибудь убежать и спрятаться! Хотя разве ж от нее спрячешься?
Туман, застилавший мозг девушки, продолжал рассеиваться.
Впервые за растянувшееся последнее время она разглядела солнечный свет сквозь окружавшую тьму, приобрела способность думать и осознавать происходящее.
Итак, подумала Кариган, дикая магия позволяет Морнхэвену контролировать ее сознание. А что, если попробовать использовать ее в своих целях? Возможно, надо прятаться не где-то , а когда-то ?
Ведь случалось же ей совершать путешествия в прошлое и будущее благодаря дикой магии. Почему бы не сделать это снова?
Машинально поглаживая коня по холке, девушка обдумывала безумную идею, зародившуюся в ее голове. Затем, решившись, посмотрела в глаза Лил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169