И тут же почувствовал новый приступ озноба, в ногу будто впились десятки кинжалов. Царапины, оставленные шипами, покраснели и набухли, из них сочился противный желтоватый гной. Всадник понимал: это не сулило ничего хорошего. К горлу подкатила тошнота.
Привалившись к стене, Олтон переждал конвульсию: пустой желудок ничего не исторгнул, но приступ отнял последние силы.
«Я должен найти дорогу».
Пошатываясь, мужчина медленно побрел вперед. Каждый шаг отзывался нестерпимой болью в теле. Если бы не воля и упрямство, он давно бы упал.
А за его спиной уже ненужные черные лепестки скукоживались и осыпались на землю, оголяя длинные колючие стебли.
* * *
Чья-то рука приподняла голову Олтона и поднесла к губам чашу с водой. Он жадно глотал влагу, стекавшую по его потрескавшимся губам и пересохшему горлу. Он был похож на человека, который вырвался из многодневного плена в жаркой пустыне. С трудом приоткрыв воспаленные, схваченные коркой глаза, мужчина пытался разглядеть своего спасителя. Сначала он видел лишь размытое пятно, но затем зрение прояснилось, и Олтон сразу же ее узнал.
– Кариган?
– Тш-ш, лежи тихо – ты болен, – произнес знакомый голос. Волосы, рассыпавшиеся по плечам, ярко блестели на солнце. Странно, на девушке был не обычный зеленый костюм, а нечто светлое, блестящее… настолько блестящее, что глазам стало больно. Она напоминала прекрасное, божественное создание.
– Что ты здесь делаешь? И как ты нашла меня?
Кариган отставила в сторону чашу и пригладила его волосы. Ее прикосновение было легким, но почему-то от него бежали мурашки по всему телу. Когда Олтон пытался рассмотреть ее лицо, облик туманился и расплывался.
Он устало прикрыл глаза.
– Что-то я плохо вижу.
– Мой бедный Олтон.
Когда он снова открыл глаза, зрение прояснилось. Кариган выглядела спокойной и безмятежной. Олтон не мог вспомнить, когда он видел ее в таком миролюбивом настроении. Это навело его на мысль: может, он умер? И она тоже? Он снова попытался подняться, но руки девушки неожиданно твердо вернули его на место.
– Прошу тебя, не вставай. Береги силы, – сказала она. – У тебя лихорадка, и тебе понадобится много сил, чтобы побороть ее.
Как бы в подтверждение ее слов, озноб внезапно сменился страшным жаром. На лбу капельками выступил пот.
– Ужасно себя чувствую, – признался Олтон. – Я хочу домой. Мне надо…
Она снова успокаивающе погладила его по голове:
– Я знаю, знаю. Скоро ты сможешь это сделать, но тебя ждет еще более трудное дело.
Олтон со вздохом прикрыл глаза и стал вслушиваться в мягкие интонации ее голоса.
– Я думаю… – начал он. – Пить. Я так хочу пить…
Кариган снова поднесла чашу к его губам.
Напившись, Олтон повторил окрепшим голосом:
– Думаю, я…
Как всегда в ее присутствии, он не мог подобрать слов. Эта девушка нередко ставила его в тупик. Иногда она бывала такой близкой и сочувствующей, а в следующий момент могла сказать или сделать нечто такое, что совершенно сбивало с толку. Наверно, поэтому его чувства к ней колебались от гнева и раздражения до надежды и… и…
Как ей это удавалось? Олтон понимал, что вряд ли она ставила такую цель… Но, похоже, лихорадочный жар трансформировался в огонь сердца. Девушка была так близко – любящая, заботливая.
– Кариган, я…
– Ш-ш-ш, – она прижала палец к его губам. – Не говори, устанешь.
– Но… – ему ужасно хотелось наконец-то признаться во всем.
Кариган шутливо щелкнула его по носу и, низко нагнувшись, произнесла:
– Говорить буду я, а ты слушай.
И он повиновался. Девушка рассказывала ему о Стене… о том, что в ней живут души тех, кто ее построил. Эти души – Хранители – владеют магией, которая делает Стену непроницаемой. Именно их голоса удерживают Блэквейл в спокойствии и бездеятельности. Но в последнее время Хранители терпят поражение.
– У них неправильные слова и неверная мелодия, – внушала ему девушка. – Поэтому и Стена стала не такой надежной. Ты должен подарить им новую песню, совсем другую… Ту, что способна исправить Стену.
Ее речь лилась плавно, то затихая, то становясь громче. Олтон почти засыпал, убаюканный ее голосом, ее мягкими прикосновениями. Именно такую Кариган он и любил. Он обязательно женится на ней, если только выкарабкается из этой передряги. Плевать на ее невысокое происхождение, на протесты всей родни.
Олтон провалился в сон, а когда пришел в себя, ее голос все еще звучал – мягко и усыпляюще. Девушка сидела рядом, рука ее лежала у него на груди. И сердце Олтона забилось жарче и быстрее под ее рукой.
– Я научу тебя песне, и ты сможешь починить Стену, – сказала Кариган.
– Да, – слабым голосом огласился он. – Починить Стену…
Девушка начала напевать. Он помнил, что Кариган была немузыкальна, но сейчас она очень чисто выводила мелодию.
Слов Олтон не понимал, но она все равно заставляла его повторять.
– Мордех эн трелиш эст, – пела девушка.
– Мордех эн трелиш эст…
– Да-да, молодец, у тебя хорошо получается.
Ему было нелегко сконцентрироваться – мешала лихорадка, но Олтон очень хотел порадовать любимую.
Слов оказалось много, он все повторял и повторял, а когда голос садился, Кариган снова давала ему попить. Сколько же часов они так провели? Или дней? Олтон не знал, но ее голос постоянно звучал у него голове – во сне ли, наяву ли.
Временами он впадал в болезненное забытье и тогда громко звал Кариган по имени. Иногда за ее прекрасным лицом ему виделось что-то страшное и безобразное – Олтон вскидывался, но тихий голос и мягкие прикосновения успокаивали его.
Раз, очнувшись, он почувствовал ее руки на своих ногах.
– Что ты?.. – прохрипел он.
Девушка ответила ему ласковой улыбкой.
– Я снимаю боль с твоих ног, чтобы ты мог идти.
– Идти, – прошептал Олтон. – У меня нет на это сил.
– Я помогу тебе.
Должно быть, он совсем исхудал и стал невесомым, потому что Кариган подняла его без особого труда. От слабости Олтон чуть не упал, но она подставила плечо.
– Повторяй песню, которой я тебя научила, – сказала девушка. – Пой, и она придаст тебе сил.
В глазах и голове у него все расплывалось. Кариган положила его руку себе на плечо, а сама обхватила его за талию. Олтону казалось, что он смотрит на все со стороны.
– Пой, – повторила девушка, – и иди.
Он пошел, но как в тумане. И с каждой минутой туман все сгущался, как это случается во сне. Очевидно, девушка принимала на себя весь его вес, потому что у Олтона было такое чувство, будто он ступает по воздуху. Чудесным образом она забрала и боль из ног: идти стало не больно, хотя гной все еще продолжал сочиться из ран.
Когда голос у Олтона слабел, Кариган начинала снова объяснять – мягко, но убедительно:
– Когда попадешь в башню, ты должен будешь спеть в уме эту песню камням.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
Привалившись к стене, Олтон переждал конвульсию: пустой желудок ничего не исторгнул, но приступ отнял последние силы.
«Я должен найти дорогу».
Пошатываясь, мужчина медленно побрел вперед. Каждый шаг отзывался нестерпимой болью в теле. Если бы не воля и упрямство, он давно бы упал.
А за его спиной уже ненужные черные лепестки скукоживались и осыпались на землю, оголяя длинные колючие стебли.
* * *
Чья-то рука приподняла голову Олтона и поднесла к губам чашу с водой. Он жадно глотал влагу, стекавшую по его потрескавшимся губам и пересохшему горлу. Он был похож на человека, который вырвался из многодневного плена в жаркой пустыне. С трудом приоткрыв воспаленные, схваченные коркой глаза, мужчина пытался разглядеть своего спасителя. Сначала он видел лишь размытое пятно, но затем зрение прояснилось, и Олтон сразу же ее узнал.
– Кариган?
– Тш-ш, лежи тихо – ты болен, – произнес знакомый голос. Волосы, рассыпавшиеся по плечам, ярко блестели на солнце. Странно, на девушке был не обычный зеленый костюм, а нечто светлое, блестящее… настолько блестящее, что глазам стало больно. Она напоминала прекрасное, божественное создание.
– Что ты здесь делаешь? И как ты нашла меня?
Кариган отставила в сторону чашу и пригладила его волосы. Ее прикосновение было легким, но почему-то от него бежали мурашки по всему телу. Когда Олтон пытался рассмотреть ее лицо, облик туманился и расплывался.
Он устало прикрыл глаза.
– Что-то я плохо вижу.
– Мой бедный Олтон.
Когда он снова открыл глаза, зрение прояснилось. Кариган выглядела спокойной и безмятежной. Олтон не мог вспомнить, когда он видел ее в таком миролюбивом настроении. Это навело его на мысль: может, он умер? И она тоже? Он снова попытался подняться, но руки девушки неожиданно твердо вернули его на место.
– Прошу тебя, не вставай. Береги силы, – сказала она. – У тебя лихорадка, и тебе понадобится много сил, чтобы побороть ее.
Как бы в подтверждение ее слов, озноб внезапно сменился страшным жаром. На лбу капельками выступил пот.
– Ужасно себя чувствую, – признался Олтон. – Я хочу домой. Мне надо…
Она снова успокаивающе погладила его по голове:
– Я знаю, знаю. Скоро ты сможешь это сделать, но тебя ждет еще более трудное дело.
Олтон со вздохом прикрыл глаза и стал вслушиваться в мягкие интонации ее голоса.
– Я думаю… – начал он. – Пить. Я так хочу пить…
Кариган снова поднесла чашу к его губам.
Напившись, Олтон повторил окрепшим голосом:
– Думаю, я…
Как всегда в ее присутствии, он не мог подобрать слов. Эта девушка нередко ставила его в тупик. Иногда она бывала такой близкой и сочувствующей, а в следующий момент могла сказать или сделать нечто такое, что совершенно сбивало с толку. Наверно, поэтому его чувства к ней колебались от гнева и раздражения до надежды и… и…
Как ей это удавалось? Олтон понимал, что вряд ли она ставила такую цель… Но, похоже, лихорадочный жар трансформировался в огонь сердца. Девушка была так близко – любящая, заботливая.
– Кариган, я…
– Ш-ш-ш, – она прижала палец к его губам. – Не говори, устанешь.
– Но… – ему ужасно хотелось наконец-то признаться во всем.
Кариган шутливо щелкнула его по носу и, низко нагнувшись, произнесла:
– Говорить буду я, а ты слушай.
И он повиновался. Девушка рассказывала ему о Стене… о том, что в ней живут души тех, кто ее построил. Эти души – Хранители – владеют магией, которая делает Стену непроницаемой. Именно их голоса удерживают Блэквейл в спокойствии и бездеятельности. Но в последнее время Хранители терпят поражение.
– У них неправильные слова и неверная мелодия, – внушала ему девушка. – Поэтому и Стена стала не такой надежной. Ты должен подарить им новую песню, совсем другую… Ту, что способна исправить Стену.
Ее речь лилась плавно, то затихая, то становясь громче. Олтон почти засыпал, убаюканный ее голосом, ее мягкими прикосновениями. Именно такую Кариган он и любил. Он обязательно женится на ней, если только выкарабкается из этой передряги. Плевать на ее невысокое происхождение, на протесты всей родни.
Олтон провалился в сон, а когда пришел в себя, ее голос все еще звучал – мягко и усыпляюще. Девушка сидела рядом, рука ее лежала у него на груди. И сердце Олтона забилось жарче и быстрее под ее рукой.
– Я научу тебя песне, и ты сможешь починить Стену, – сказала Кариган.
– Да, – слабым голосом огласился он. – Починить Стену…
Девушка начала напевать. Он помнил, что Кариган была немузыкальна, но сейчас она очень чисто выводила мелодию.
Слов Олтон не понимал, но она все равно заставляла его повторять.
– Мордех эн трелиш эст, – пела девушка.
– Мордех эн трелиш эст…
– Да-да, молодец, у тебя хорошо получается.
Ему было нелегко сконцентрироваться – мешала лихорадка, но Олтон очень хотел порадовать любимую.
Слов оказалось много, он все повторял и повторял, а когда голос садился, Кариган снова давала ему попить. Сколько же часов они так провели? Или дней? Олтон не знал, но ее голос постоянно звучал у него голове – во сне ли, наяву ли.
Временами он впадал в болезненное забытье и тогда громко звал Кариган по имени. Иногда за ее прекрасным лицом ему виделось что-то страшное и безобразное – Олтон вскидывался, но тихий голос и мягкие прикосновения успокаивали его.
Раз, очнувшись, он почувствовал ее руки на своих ногах.
– Что ты?.. – прохрипел он.
Девушка ответила ему ласковой улыбкой.
– Я снимаю боль с твоих ног, чтобы ты мог идти.
– Идти, – прошептал Олтон. – У меня нет на это сил.
– Я помогу тебе.
Должно быть, он совсем исхудал и стал невесомым, потому что Кариган подняла его без особого труда. От слабости Олтон чуть не упал, но она подставила плечо.
– Повторяй песню, которой я тебя научила, – сказала девушка. – Пой, и она придаст тебе сил.
В глазах и голове у него все расплывалось. Кариган положила его руку себе на плечо, а сама обхватила его за талию. Олтону казалось, что он смотрит на все со стороны.
– Пой, – повторила девушка, – и иди.
Он пошел, но как в тумане. И с каждой минутой туман все сгущался, как это случается во сне. Очевидно, девушка принимала на себя весь его вес, потому что у Олтона было такое чувство, будто он ступает по воздуху. Чудесным образом она забрала и боль из ног: идти стало не больно, хотя гной все еще продолжал сочиться из ран.
Когда голос у Олтона слабел, Кариган начинала снова объяснять – мягко, но убедительно:
– Когда попадешь в башню, ты должен будешь спеть в уме эту песню камням.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169