Сходка уполномочила старого
моряка Джорджа Томпсона и Сильвера убедить первого и второго помощников,
боцмана и квартирмейстера помочь свержению Грирсона.
Второй помощник был молод и напуган; его не пришлось долго
уговаривать - согласие получили почти сразу. Боцман долго притворялся
непонимающим, но и его наконец уломали. Квартирмейстер, высокий плотный
человек, без лишних слов щедро отпускавший затрещины и удары линьком, не
ответил ни да, ни нет. Хуже всего было, что и первый помощник поступил по
такому же принципу.
Сильвер просто из кожи вон лез, чтобы поколебать его твердость,
используя все свое красноречие - дар, только что им открытый и в скором
времени ставший главным его оружием. Дженкинс, первый помощник, был важен,
придирчив и больше всего на свете боялся нарушить устав.
- Не могу, Сильвер, - протестовал Дженкинс, - тридцать лет я плаваю и
ни разу не участвовал ни в каких беспорядках.
- Верно сказано, сэр, - отвечал Джон, - мы, моряки, - люди маленькие,
но видим многое, потому-то и обращаемся к вам, сэр, как к офицеру, который
знает, что такое порядок, любит его и умеет поддерживать. А что вам, сэр,
в подобных делах не приходилось участвовать, то скажите по совести, ведь
все эти тридцать лет не было у вас такого капитана, как этот Грирсон. Он
сам преступает устав на каждом шагу и долг честных подданных короля
Георга, да хранит его Господь, - немедленно отстранить от власти этого
человека.
- А знаешь, чем мы рискуем? - задумался Дженкинс. - Мне надо думать о
своем добром имени и о будущей карьере. Нет, ни в коем случае не согласен!
- Извините, сэр, - неумолимо наседал на него Сильвер, - о каком
добром имени может идти речь, если на судне начнется резня? Ребята кипят,
достаточно малейшего повода, чтобы палуба превратилась в кровавый ад. А
будь ваше согласие... Боже мой, да наши парни спят и видят вас капитаном.
Вы только не противьтесь, сэр. С Грирсоном мы разберемся сами и прежде,
чем стемнеет, вы будете стоять на мостике и командовать судном. Можете на
нас положиться, сэр!
- Но только никакого кровопролития, ребята, - сдался Дженкинс.
- Единственное, что прольется, - это вино из бокалов владельцев
"Ястреба", когда они поздравят столь смелого и решительного капитана, -
безудержно льстил Сильвер. - Я первый крикну "Ура!" капитану Дженкинсу,
потому что не знаю джентльмена более рассудительного и твердого.
Сильвер вышел с согласием помощника, стирая пот со лба, и меньше чем
через час Грирсон и квартирмейстер лежали избитые и закованные в каюте на
корме. Дженкинс принял командование, надулся от важности и принялся
изрекать приказ за приказом. Но с каждым днем становилось яснее, что
подлинная власть на судне принадлежала Долговязому Джону, с его широкими
плечами и живым умом, и Габриэлю Пью, до поры таившим зловещие замыслы.
7. ВОССТАНИЕ РАБОВ
Пока "Ястреб" прокладывал путь к Карибскому морю сквозь гигантские
волны Атлантики, свежеиспеченный капитан Дженкинс боролся сам с собою.
Расхаживает он павлином по капитанскому мостику, в то время как израненный
и сошедший с ума Грирсон лежит внизу, рядом с мрачным и озабоченным
квартирмейстером Маркемом, оплакивающим в тесной каюте свою горькую
участь.
Как ему, Дженкинсу, оправдаться в смещении законного капитана перед
владельцами "Ястреба"? Те могли бы усомниться, что помешательство Грирсона
и его дальнейшее поведение послужили вескими основаниями для случившегося
и воспринять события как жестокое и подлое нападение кровожадных
узурпаторов. Конечно, матросы и офицеры в самом деле могут подтвердить всю
историю, и это послужило бы его оправданию. Но точно так же они способны
все провалить. А если команда, желая спасти свои шкуры, сговорится на
следствии переложить всю ответственность за смещение Грирсона на него? Как
тогда защититься? Эти мучительные раздумья не переставая преследовали
Дженкинса, превратив его жизнь в ад: по ночам ему снились кошмары, нередко
завершавшиеся сценой, от которой он просыпался, обливаясь холодным потом,
- ему снилось, как палач надевает на его шею хорошо намыленную петлю, а
какой-то невзрачный чиновник каркающим голосом оглашает смертный приговор.
Поистине адские мучения! Портвейн казался Дженкинсу кислым, солонина
застревала в пересохшем горле, и даже чудесный нюхательный табак вызывал
отвращение.
В отчаянии Дженкинс изо всех сил стремился поддержать у команды
хорошее настроение, сделать всех преданными своими сторонниками. Он удвоил
выдачу рома, сквозь пальцы смотрел на бесчисленные нарушения порядка,
бездумно обещал всем повышенные доли от выручки, постоянно улыбался и
по-дружески каждому кивал.
- Все улыбается, дурак, - говорил издевательски Пью в кубрике. - Как
бы он заулыбался, повиснув на рее вниз головой. То-то будет смеху при этой
картине.
- Всему свое время. У тебя, Гейб, на это будет предостаточно времени,
когда мы закончим работу в заливе Карлайл, - сказал уверенно Сильвер. Лицо
Пью скривилось в презрительную гримасу.
- Может быть, ты и силен, Джон Сильвер, - отвечал он, - но труслив и
глуп, как старая баба. Уж это точно!
- Не тебе бы болтать о чьей-то глупости - откуда взяться уму у
мальчишки, у которого еще молоко на губах не обсохло, - спокойно молвил
Сильвер.
- Зато у тебя ума палата, как погляжу, - не остался в долгу Пью, -
башка твоя забита молитвами твоей драгоценной маменьки да возвышенными
принципами папеньки, так что способен ты на решительные действия не
больше, чем эти связанные черномазые в трюме. Да дай тебе в руки тесак, ты
ведь молиться начнешь прежде, чем в дело пустить, дьявол тебя побери!
Сильвер глубоко вздохнул, чтобы сохранить спокойствие. Затем устремил
взор на моряков, собравшихся поглазеть на стычку Пью и Сильвера, - это их
забавляло. Джон быстро изучил искусство спора и уже умел справиться с
буйными взрывами негодяев, подобных Пью.
- Приятели, - добродушно начал он, хлопнув ладонью по колену, - с
чего бы это наш петушок раскукарекался? Может быть, кто-то согласен с ним
и желает скинуть капитана Дженкинса? Что ж, в добрый час, вольному воля.
Но, - и голос его прозвучал серьезно и искренне, как у шарлатана,
показывающего фокусы толпе простодушных фермеров и батраков, - неужели вам
не понять того, что ясно как белый день. Ведь именно сейчас этот самый
Дженкинс нужен нам, как глоток воды умирающему от жажды. Кто, кроме него,
приведет нас на Барбадос? Кто лучше его оправдает нас перед
судовладельцами, хотя бы для того, чтобы спасти собственную шкуру?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
моряка Джорджа Томпсона и Сильвера убедить первого и второго помощников,
боцмана и квартирмейстера помочь свержению Грирсона.
Второй помощник был молод и напуган; его не пришлось долго
уговаривать - согласие получили почти сразу. Боцман долго притворялся
непонимающим, но и его наконец уломали. Квартирмейстер, высокий плотный
человек, без лишних слов щедро отпускавший затрещины и удары линьком, не
ответил ни да, ни нет. Хуже всего было, что и первый помощник поступил по
такому же принципу.
Сильвер просто из кожи вон лез, чтобы поколебать его твердость,
используя все свое красноречие - дар, только что им открытый и в скором
времени ставший главным его оружием. Дженкинс, первый помощник, был важен,
придирчив и больше всего на свете боялся нарушить устав.
- Не могу, Сильвер, - протестовал Дженкинс, - тридцать лет я плаваю и
ни разу не участвовал ни в каких беспорядках.
- Верно сказано, сэр, - отвечал Джон, - мы, моряки, - люди маленькие,
но видим многое, потому-то и обращаемся к вам, сэр, как к офицеру, который
знает, что такое порядок, любит его и умеет поддерживать. А что вам, сэр,
в подобных делах не приходилось участвовать, то скажите по совести, ведь
все эти тридцать лет не было у вас такого капитана, как этот Грирсон. Он
сам преступает устав на каждом шагу и долг честных подданных короля
Георга, да хранит его Господь, - немедленно отстранить от власти этого
человека.
- А знаешь, чем мы рискуем? - задумался Дженкинс. - Мне надо думать о
своем добром имени и о будущей карьере. Нет, ни в коем случае не согласен!
- Извините, сэр, - неумолимо наседал на него Сильвер, - о каком
добром имени может идти речь, если на судне начнется резня? Ребята кипят,
достаточно малейшего повода, чтобы палуба превратилась в кровавый ад. А
будь ваше согласие... Боже мой, да наши парни спят и видят вас капитаном.
Вы только не противьтесь, сэр. С Грирсоном мы разберемся сами и прежде,
чем стемнеет, вы будете стоять на мостике и командовать судном. Можете на
нас положиться, сэр!
- Но только никакого кровопролития, ребята, - сдался Дженкинс.
- Единственное, что прольется, - это вино из бокалов владельцев
"Ястреба", когда они поздравят столь смелого и решительного капитана, -
безудержно льстил Сильвер. - Я первый крикну "Ура!" капитану Дженкинсу,
потому что не знаю джентльмена более рассудительного и твердого.
Сильвер вышел с согласием помощника, стирая пот со лба, и меньше чем
через час Грирсон и квартирмейстер лежали избитые и закованные в каюте на
корме. Дженкинс принял командование, надулся от важности и принялся
изрекать приказ за приказом. Но с каждым днем становилось яснее, что
подлинная власть на судне принадлежала Долговязому Джону, с его широкими
плечами и живым умом, и Габриэлю Пью, до поры таившим зловещие замыслы.
7. ВОССТАНИЕ РАБОВ
Пока "Ястреб" прокладывал путь к Карибскому морю сквозь гигантские
волны Атлантики, свежеиспеченный капитан Дженкинс боролся сам с собою.
Расхаживает он павлином по капитанскому мостику, в то время как израненный
и сошедший с ума Грирсон лежит внизу, рядом с мрачным и озабоченным
квартирмейстером Маркемом, оплакивающим в тесной каюте свою горькую
участь.
Как ему, Дженкинсу, оправдаться в смещении законного капитана перед
владельцами "Ястреба"? Те могли бы усомниться, что помешательство Грирсона
и его дальнейшее поведение послужили вескими основаниями для случившегося
и воспринять события как жестокое и подлое нападение кровожадных
узурпаторов. Конечно, матросы и офицеры в самом деле могут подтвердить всю
историю, и это послужило бы его оправданию. Но точно так же они способны
все провалить. А если команда, желая спасти свои шкуры, сговорится на
следствии переложить всю ответственность за смещение Грирсона на него? Как
тогда защититься? Эти мучительные раздумья не переставая преследовали
Дженкинса, превратив его жизнь в ад: по ночам ему снились кошмары, нередко
завершавшиеся сценой, от которой он просыпался, обливаясь холодным потом,
- ему снилось, как палач надевает на его шею хорошо намыленную петлю, а
какой-то невзрачный чиновник каркающим голосом оглашает смертный приговор.
Поистине адские мучения! Портвейн казался Дженкинсу кислым, солонина
застревала в пересохшем горле, и даже чудесный нюхательный табак вызывал
отвращение.
В отчаянии Дженкинс изо всех сил стремился поддержать у команды
хорошее настроение, сделать всех преданными своими сторонниками. Он удвоил
выдачу рома, сквозь пальцы смотрел на бесчисленные нарушения порядка,
бездумно обещал всем повышенные доли от выручки, постоянно улыбался и
по-дружески каждому кивал.
- Все улыбается, дурак, - говорил издевательски Пью в кубрике. - Как
бы он заулыбался, повиснув на рее вниз головой. То-то будет смеху при этой
картине.
- Всему свое время. У тебя, Гейб, на это будет предостаточно времени,
когда мы закончим работу в заливе Карлайл, - сказал уверенно Сильвер. Лицо
Пью скривилось в презрительную гримасу.
- Может быть, ты и силен, Джон Сильвер, - отвечал он, - но труслив и
глуп, как старая баба. Уж это точно!
- Не тебе бы болтать о чьей-то глупости - откуда взяться уму у
мальчишки, у которого еще молоко на губах не обсохло, - спокойно молвил
Сильвер.
- Зато у тебя ума палата, как погляжу, - не остался в долгу Пью, -
башка твоя забита молитвами твоей драгоценной маменьки да возвышенными
принципами папеньки, так что способен ты на решительные действия не
больше, чем эти связанные черномазые в трюме. Да дай тебе в руки тесак, ты
ведь молиться начнешь прежде, чем в дело пустить, дьявол тебя побери!
Сильвер глубоко вздохнул, чтобы сохранить спокойствие. Затем устремил
взор на моряков, собравшихся поглазеть на стычку Пью и Сильвера, - это их
забавляло. Джон быстро изучил искусство спора и уже умел справиться с
буйными взрывами негодяев, подобных Пью.
- Приятели, - добродушно начал он, хлопнув ладонью по колену, - с
чего бы это наш петушок раскукарекался? Может быть, кто-то согласен с ним
и желает скинуть капитана Дженкинса? Что ж, в добрый час, вольному воля.
Но, - и голос его прозвучал серьезно и искренне, как у шарлатана,
показывающего фокусы толпе простодушных фермеров и батраков, - неужели вам
не понять того, что ясно как белый день. Ведь именно сейчас этот самый
Дженкинс нужен нам, как глоток воды умирающему от жажды. Кто, кроме него,
приведет нас на Барбадос? Кто лучше его оправдает нас перед
судовладельцами, хотя бы для того, чтобы спасти собственную шкуру?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61