Дурные предчувствия нашего героя оправдались внезапно в одно холодное
сырое утро перед восходом солнца. Не успел Джон проснуться, как четверо
дюжих негров, выполнявших обычно самую тяжелую работу на плантации,
набросились на него и стали связывать. Сопротивляясь сразу четверым,
Сильвер увидал мрачного и полного злорадства Жан-Пьера, руководившего
арестом.
Через несколько минут Сильвера отволокли в карцер на плантации -
низкую каменную постройку, куда запирали провинившихся рабов. Со
связанными за спиной руками Джон предстал перед Дюбуа, чьи глаза гневно
блестели, а лицо побледнело и скривилось от гнева и злобы.
- Ты, - крикнул Дюбуа, - ты соблазнил мою дочь! Осквернил мой дом,
опозорил мое имя! Не пытайся отрицать, негодяй. Жан-Пьер видел все, все
ваши тайные встречи! Я все знаю!
- Боже мой, господин Дюбуа, - закричал Сильвер, отчаянно подыскивая
подходящие слова. - Вы заблуждаетесь: ваша дочь столь же невинна, какой
была, когда родилась! Чтоб я ее соблазнил! Господи! Да разве такая важная
особа может взглянуть на меня, жалкого раба, иначе, чем на вещь? Да вы мне
льстите, сэр, ей-богу!
Продолжить он не успел, так как Дюбуа, подскочив от ярости, ударил
его плетью по лицу. Кожа на щеке лопнула, и жгучая боль пронзила Джона, по
лицу которого потекла горячая жидкость.
- Ты смеешь так со мною говорить! - взревел Дюбуа. - Вор, преступник
и лжец! - и с большим усилием овладев собой, продолжал спокойным, но
полным злобы голосом: - Ты пытался похитить мою дочь, единственное любимое
мною существо. Этого ты не добился, но своей грязной попыткой ты осквернил
ее чистоту, чему у меня есть свидетели. И теперь, раскрыв твои планы, я
тебе отомщу. - Дюбуа отошел к окну, забранному крепкой решеткой, и
поглядел наружу, где уже светало. - Вот там, - сказал он почти устало, -
стоит мой дом. В комнате на верхнем этаже моя дочь, несомненно, еще плачет
от ударов плетью по спине и пониже. Дверь заперта, и ее стережет снаружи
верный старый раб из домашней прислуги. Аннет еще долго будет видеть мир
только из окошка своей комнаты, а ты, - Дюбуа приблизился, глядя Сильверу
в глаза, - ты больше ничего не увидишь. Хочешь знать почему? Потому что я
тебя убью. Тут суд не нужен. Как я тебя убью, спрашиваешь? Повесить тебя -
умрешь слишком легко и быстро, а сжигать на медленном огне можно, на мой
взгляд, только негров. Но может быть, тебе довелось слышать, во Франции
привязывают человека к колесу и палач перебивает ему ломом конечности, а
жертва тем временем вопит и наконец умирает от боли. Нелегкая смерть ждет
тебя, так что думай о ней те несколько часов, что тебе остаются.
- Жан-Пьер, - резко сказал он, повернувшись к выходу, - стереги его,
отвечаешь головой. Если что-то будет не так, вместо палача станешь
жертвой.
С этими словами Дюбуа вышел из карцера, Жан-Пьер поклонился ему вслед
и сел, а Сильвер, потерявший от страха разум и дар речи, наклонился
вперед, и его вырвало на пол.
12. НАПАДЕНИЕ ПИРАТОВ
Издевательский голос Жан-Пьера нарушил молчание и вывел Сильвера из
тупого безразличия.
- До чего же красивая картинка, как ты сидишь в собственной
блевотине. Высоко целишь, белая свинья. Решил заполучить Аннет и стать
господином? Выше головы не прыгнешь. Тебе конец, малыш, понятно? И это я
тебе его устроил. Я тебя видел первый раз с мисс Аннет в складе, потом еще
много раз. И Шарлотта тоже руку сюда приложила - она вдвое больше, чем я,
ненавидит и тебя, и твою шлюшку.
Старик сплюнул на пол.
Сильвер почувствовал, как его окатило горячей волной бешенства. Куда
только девались тяжкие безнадежные мысли.
- Жан-Пьер, - сказал он мрачно, - как только со мной это произойдет,
тебе перережут глотку от уха до уха и забьют эту дыру твоими же кишками,
так что лучше для тебя помочь мне.
- Ну-ну, ничего со мной не случится, мальчик мой, - отозвался
Жан-Пьер. - Завтра утром в это время ты будешь уже подыхать на колесе, а
мисс Аннет наверху слушать твои вопли.
Сильвер опустил голову. Что предпринять, чтобы избежать этой ужасной
смерти? Молить Дюбуа о пощаде? Немыслимо. Хозяин переполнен одним
навязчивым желанием отомстить за свое воображаемое оскорбление, а влияние
на него Аннет исчезло, по крайней мере сейчас. Из карцера не убежишь -
Жан-Пьер не спускает с него жесткого взгляда, да и снаружи для охраны
приставлена пара дюжих негров. При этом Сильвер знал, что каменное
строение карцера сделано на совесть: тяжелая дверь окована массивными
железными полосами, а решетка на окне сделана из прутьев толщиной в
человеческую руку.
Возможно ли хотя бы освободиться от пут и после того справиться с
Жан-Пьером? Он осторожно попробовал натянуть веревку, которая спутывала
его руки, затем напрягся изо всех сил: веревка затрещала, но не поддалась.
Сильвер понял, что этим путем ничего не добьется. Вот и пришел конец
земной его жизни. Многие опасности пережил он на борту "Ястреба"; сумел
спасти голову в самых неблагоприятных условиях, когда в судебной палате в
Бриджтауне вспомнил вдруг древнее полузабытое право церковного суда;
избавился от положения обыкновенного раба на плантации Дюбуа и получил
значительную власть.
Теперь ничего уже не имело значения. Он был обречен, обречен на
мучительную смерть, подобную смерти первых христиан на аренах римских
цирков или смерти убийцы французского короля, как, бишь, его звали?
Внезапно стало очень холодно, и Джон почувствовал сильную усталость.
К чему бороться со сном? Он прилег на грязный, устланный соломой пол и
глубоко заснул.
Наверное, он спал около двенадцати часов, а может быть, и больше,
потому что, когда раскрыл глаза, уже смеркалось. Снаружи творилось что-то
непонятное: слышались приглушенные голоса и крики, очевидно и прервавшие
его мертвецкий сон.
Жан-Пьер, держась за прутья решетки в оконном проеме, отчаянно
пытался высмотреть, что за суматоха там творится. Затем, коротко и
тревожно вскрикнув, открыл дверь и выбежал наружу, приказав обоим стражам
следовать за ним. Откуда-то издалека доносились наводящие ужас звуки
трубы.
Труба играла тревогу! Но почему? Сильвер быстро перебрал в уме все
возможности. Бунт рабов, подстрекаемых, быть может, неграми-заклинателями
- те тайком занимались строжайше запрещенной черной магией - да, такие
восстания не были редкостью и заставляли плантаторов и надсмотрщиков, а в
сущности, всех белых на острове применять бесчеловечные репрессии, дабы
вселить в сердца уцелевших панический ужас перед силой и свирепостью
белого господина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61