Он привел Сильвера и Аннет в капитанскую
каюту на корме "Кассандры", где за потрескавшимся столом красного дерева
сидел капитан Ингленд, то и дело бравший солидные порции нюхательного
табака, и мрачно изучал карту. Внезапно Сильвер почувствовал себя
беспомощным и встревоженным. Аннет стояла возле него, затаив дыхание.
Увидя Аннет, капитан Ингленд галантно встал, предложил ей сесть и
засуетился, а Бонс пододвинул ей стул, который, будь он новым, пришелся бы
к месту в любом губернаторском дворце Вест-Индии. Вкратце Бонс объяснил
положение.
- Да, конечно, - сказал капитан Ингленд вежливо, - славному моему
экипажу всегда нужны новые товарищи, мистер Сильвер. Особенно такие, как
вы. Но обычно на "Кассандре" не бывает дам, хотя, как мне кажется, в
трюмах наши горячие головы прячут несколько молодых негритянок и
развлекаются с ними время от времени. Думается мне, офицерам не
понравится, если я нарушу правила ради вас. - Он замолчал на миг, взял еще
понюшку табаку из серебряной своей табакерки и продолжил:
- Мистер Сильвер, полагаю, вы действительно желали бы вступить в
береговое братство, не так ли? Если вам мешают моральные соображения, нет
ничего проще, чем оставить вас, как беглого раба на необитаемом острове
или отдать при первой возможности королевским судьям.
Сильвер начал горячо уверять капитана, что искренне и сильно желает
поступить к нему на службу, но Ингленд прервал его:
- Разумеется, естественно, вы ведь сами пришли на борт "Кассандры".
Но с этой девушкой будет трудно, - Ингленд снова замолчал в раздумье.
- Ну да, конечно. Мы вас сейчас обвенчаем, и можете оставить ее на
Нью-Провиденс, где живут жены и дети джентльменов, вроде нас. И это
улажено. Отлично! Мистер Бонс, не откажите в любезности позвать Иезекииля
Уинтропа и скажите, чтоб шел немедленно, как только соберется.
Бонс вышел из каюты. Сильвер безмолвствовал, но Аннет подняла голову
и улыбнулась ему. Улыбка согласия, смешанная со слезами раскаяния, как
показалось Джону. Но это не имело значения. Все равно надо было что-то
решать. Капитан Ингленд снова повернулся к ним:
- Наш проповедник Уинтроп - настоящий служитель Господа, приятель, но
малость запятнал свои ризы. Присоединился к нам Уинтроп в Массачусетсе -
его паства очень плохо отнеслась к слабостям своего духовного отца,
имевшего неосторожность прелюбодействовать с сестрой собственной жены.
Печально, конечно, но теперь и наши ребята не лишены слова Господня -
поскольку он может рассказывать Святое писание с утра до вечера, только
попроси.
В этот момент Бонс появился с беглым священником. Глаза преподобного
Иезекииля Уинтропа были красными от беспробудного пьянства. Одет он был в
темный кафтан, грязные оранжевые панталоны и поношенные сапоги. Из-за
пояса торчал кремниевый пистолет. Завидя Аннет, он непристойно ухмыльнулся
и подмигнул ей.
- Эй, Уинтроп, сказал Ингленд, - венчай эту парочку влюбленных, да
поживее.
- Слава Богу, капитан Ингленд! - изрек Уинтроп высоким голосом. - Я
всегда готов к сему делу. Но Господь в премудрости своей заставил меня
забыть мой верный молитвенник.
Он похлопал себя по карманам и воздел очи горе в притворном отчаянии,
как будто искал молитвенник среди балок потолка каюты.
- Слушай, Уинтроп, - сказал бесцеремонно Ингленд, - у нас нет времени
слушать твои проповеди, особенно теперь, когда пора сниматься с якоря. Не
все ли равно, по какой книге прочтешь? Думается, это тоже делу не помеха!
Отворив дверцу ближайшего шкафа, он вынул оттуда небольшую книгу и
кинул ее Уинтропу.
- А, - сказал Уинтроп, разглядывая внимательно книгу, - Беньян. - Я
всегда говорил, что ничем не тронуть христианскую душу так, как
"Путешествием паломника". - Он полистал страницы и наконец объявил: - Да,
вот это больше всего подойдет тем, кто готовится к долгому совместному
пути в браке. Встаньте, чада мои!
После этого вздохнул, благочестиво всхлипнул и принялся читать
нараспев, не переставая бросать взгляды на бюст Аннет.
- Чьи эти прекрасные горы? И чьи стада эти, что тут пасутся?
Пастырь: - Иммануиловы эти горы. С них виден град Его, и Его эти
стада, за них жизнь свою отдал.
Христианин: - Отсюда ли достигну небесного града?
Пастырь: - Да, верен сей путь.
Христианин: - И долго ли следовать сим путем?
Пастырь: - Очень долго, особенно тем, кто истинно жаждет пойти туда.
Держа Аннет под руку, Сильвер удивленно слушал, как пьяный Уинтроп
неожиданно сильным и красивым голосом читал о странствиях паломника к
прекрасным горам. А в это время с носа судна зазвучала песня моряков,
выбиравших при помощи кабестана якорные цепи. Песня дикая, прерываемая
хохотом и пьяной руганью:
Пятнадцать человек на сундук мертвеца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Пей, и дьявол тебя доведет до конца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Каюта наполнилась страшной какофонией - напевный голос Уинтропа
мешался с разудалой песней экипажа. Аннет задрожала, а Бонс мрачно
усмехнулся.
Внезапно капитан Ингленд стукнул кулаком по столу.
- Достаточно, Уинтроп! - рявкнул он. - Это венчание, а не посвящение
в сан. Кончай, у нас много работы! - и обратился к Сильверу и Аннет вполне
вежливо: - Объявляю вас мужем и женой. Не совсем по церковным канонам, но
вполне достаточно для пиратов Нью-Провиденса, куда мы плывем. - Ингленд
поднялся. - Брачную ночь проведете в лазарете, - сказал он Сильверу. - И
на вашем месте я бы держал жену под запором, пока не достигнем Багамских
островов. Среди наших моряков немало таких, кто охоч разевать рот на чужое
добро, в том числе и наш святой приятель пастор. Уинтроп, - крикнул
Ингленд умильно улыбавшемуся проповеднику, - пошел вон! Мистер Бонс,
пойдемте со мной.
Капитан вышел из каюты, спеша подставить паруса бризу и дать судну
курс.
Так Сильвер попал в "береговое братство", как пираты Карибского моря
часто называли свое содружество, и при этом добыл себе жену. Я особенно
удивился, когда вдруг понял в одном месте его рассказа, что "старуха
негритянка", "хозяйка", о которой он время от времени вспоминал на
"Эспаньоле", была не кто иная, как Аннет Дюбуа. Но с другой стороны, после
этих событий прошло столько лет.
Конечно, ревнители расовой чистоты поморщатся при чтении моего
рассказа, поскольку в жилах Аннет текла наполовину негритянская кровь, но
Сильвер не моргнул бы и глазом, знай он, что кровь ее смешана со ртутью
или расплавленным оловом, поскольку любил ее искренне и более, чем любое
другое человеческое существо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
каюту на корме "Кассандры", где за потрескавшимся столом красного дерева
сидел капитан Ингленд, то и дело бравший солидные порции нюхательного
табака, и мрачно изучал карту. Внезапно Сильвер почувствовал себя
беспомощным и встревоженным. Аннет стояла возле него, затаив дыхание.
Увидя Аннет, капитан Ингленд галантно встал, предложил ей сесть и
засуетился, а Бонс пододвинул ей стул, который, будь он новым, пришелся бы
к месту в любом губернаторском дворце Вест-Индии. Вкратце Бонс объяснил
положение.
- Да, конечно, - сказал капитан Ингленд вежливо, - славному моему
экипажу всегда нужны новые товарищи, мистер Сильвер. Особенно такие, как
вы. Но обычно на "Кассандре" не бывает дам, хотя, как мне кажется, в
трюмах наши горячие головы прячут несколько молодых негритянок и
развлекаются с ними время от времени. Думается мне, офицерам не
понравится, если я нарушу правила ради вас. - Он замолчал на миг, взял еще
понюшку табаку из серебряной своей табакерки и продолжил:
- Мистер Сильвер, полагаю, вы действительно желали бы вступить в
береговое братство, не так ли? Если вам мешают моральные соображения, нет
ничего проще, чем оставить вас, как беглого раба на необитаемом острове
или отдать при первой возможности королевским судьям.
Сильвер начал горячо уверять капитана, что искренне и сильно желает
поступить к нему на службу, но Ингленд прервал его:
- Разумеется, естественно, вы ведь сами пришли на борт "Кассандры".
Но с этой девушкой будет трудно, - Ингленд снова замолчал в раздумье.
- Ну да, конечно. Мы вас сейчас обвенчаем, и можете оставить ее на
Нью-Провиденс, где живут жены и дети джентльменов, вроде нас. И это
улажено. Отлично! Мистер Бонс, не откажите в любезности позвать Иезекииля
Уинтропа и скажите, чтоб шел немедленно, как только соберется.
Бонс вышел из каюты. Сильвер безмолвствовал, но Аннет подняла голову
и улыбнулась ему. Улыбка согласия, смешанная со слезами раскаяния, как
показалось Джону. Но это не имело значения. Все равно надо было что-то
решать. Капитан Ингленд снова повернулся к ним:
- Наш проповедник Уинтроп - настоящий служитель Господа, приятель, но
малость запятнал свои ризы. Присоединился к нам Уинтроп в Массачусетсе -
его паства очень плохо отнеслась к слабостям своего духовного отца,
имевшего неосторожность прелюбодействовать с сестрой собственной жены.
Печально, конечно, но теперь и наши ребята не лишены слова Господня -
поскольку он может рассказывать Святое писание с утра до вечера, только
попроси.
В этот момент Бонс появился с беглым священником. Глаза преподобного
Иезекииля Уинтропа были красными от беспробудного пьянства. Одет он был в
темный кафтан, грязные оранжевые панталоны и поношенные сапоги. Из-за
пояса торчал кремниевый пистолет. Завидя Аннет, он непристойно ухмыльнулся
и подмигнул ей.
- Эй, Уинтроп, сказал Ингленд, - венчай эту парочку влюбленных, да
поживее.
- Слава Богу, капитан Ингленд! - изрек Уинтроп высоким голосом. - Я
всегда готов к сему делу. Но Господь в премудрости своей заставил меня
забыть мой верный молитвенник.
Он похлопал себя по карманам и воздел очи горе в притворном отчаянии,
как будто искал молитвенник среди балок потолка каюты.
- Слушай, Уинтроп, - сказал бесцеремонно Ингленд, - у нас нет времени
слушать твои проповеди, особенно теперь, когда пора сниматься с якоря. Не
все ли равно, по какой книге прочтешь? Думается, это тоже делу не помеха!
Отворив дверцу ближайшего шкафа, он вынул оттуда небольшую книгу и
кинул ее Уинтропу.
- А, - сказал Уинтроп, разглядывая внимательно книгу, - Беньян. - Я
всегда говорил, что ничем не тронуть христианскую душу так, как
"Путешествием паломника". - Он полистал страницы и наконец объявил: - Да,
вот это больше всего подойдет тем, кто готовится к долгому совместному
пути в браке. Встаньте, чада мои!
После этого вздохнул, благочестиво всхлипнул и принялся читать
нараспев, не переставая бросать взгляды на бюст Аннет.
- Чьи эти прекрасные горы? И чьи стада эти, что тут пасутся?
Пастырь: - Иммануиловы эти горы. С них виден град Его, и Его эти
стада, за них жизнь свою отдал.
Христианин: - Отсюда ли достигну небесного града?
Пастырь: - Да, верен сей путь.
Христианин: - И долго ли следовать сим путем?
Пастырь: - Очень долго, особенно тем, кто истинно жаждет пойти туда.
Держа Аннет под руку, Сильвер удивленно слушал, как пьяный Уинтроп
неожиданно сильным и красивым голосом читал о странствиях паломника к
прекрасным горам. А в это время с носа судна зазвучала песня моряков,
выбиравших при помощи кабестана якорные цепи. Песня дикая, прерываемая
хохотом и пьяной руганью:
Пятнадцать человек на сундук мертвеца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Пей, и дьявол тебя доведет до конца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Каюта наполнилась страшной какофонией - напевный голос Уинтропа
мешался с разудалой песней экипажа. Аннет задрожала, а Бонс мрачно
усмехнулся.
Внезапно капитан Ингленд стукнул кулаком по столу.
- Достаточно, Уинтроп! - рявкнул он. - Это венчание, а не посвящение
в сан. Кончай, у нас много работы! - и обратился к Сильверу и Аннет вполне
вежливо: - Объявляю вас мужем и женой. Не совсем по церковным канонам, но
вполне достаточно для пиратов Нью-Провиденса, куда мы плывем. - Ингленд
поднялся. - Брачную ночь проведете в лазарете, - сказал он Сильверу. - И
на вашем месте я бы держал жену под запором, пока не достигнем Багамских
островов. Среди наших моряков немало таких, кто охоч разевать рот на чужое
добро, в том числе и наш святой приятель пастор. Уинтроп, - крикнул
Ингленд умильно улыбавшемуся проповеднику, - пошел вон! Мистер Бонс,
пойдемте со мной.
Капитан вышел из каюты, спеша подставить паруса бризу и дать судну
курс.
Так Сильвер попал в "береговое братство", как пираты Карибского моря
часто называли свое содружество, и при этом добыл себе жену. Я особенно
удивился, когда вдруг понял в одном месте его рассказа, что "старуха
негритянка", "хозяйка", о которой он время от времени вспоминал на
"Эспаньоле", была не кто иная, как Аннет Дюбуа. Но с другой стороны, после
этих событий прошло столько лет.
Конечно, ревнители расовой чистоты поморщатся при чтении моего
рассказа, поскольку в жилах Аннет текла наполовину негритянская кровь, но
Сильвер не моргнул бы и глазом, знай он, что кровь ее смешана со ртутью
или расплавленным оловом, поскольку любил ее искренне и более, чем любое
другое человеческое существо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61