- Ха, - ответил Фини, - не тебе бы доверил я эту работу. Но все же я
тебя возьму. Как раз сейчас мне не хватает людей: моряку, видите ли, не по
сердцу торговля живым товаром. Хоть и денежное это дело, но многие
пугаются крови и желтой лихорадки. Валяй в кубрик, парень. Одно из двух -
или ты у меня быстро станешь заправским моряком, или пойдешь на корм
акулам.
Итак, "Ястреб" отплыл в дальний путь с Джоном Сильвером на борту.
Раньше Джону приходилось кататься на лодках в Бристольском заливе, но
впервые он вышел в открытое море, и это путешествие, по его словам,
научило его большему, чем все книги, которые он прочел вместе с матерью.
Первым делом он преодолел морскую болезнь, хотя в Бискайском заливе было
так худо, что горло бы себе перерезал, если бы смог удержать в руках нож.
Сильвер довольно скоро выучил основные правила морской службы, в чем
ему немало помог линек, которым бдительный боцман пользовался умело и
кстати. Страх перед лазаньем по снастям во время качки постепенно исчез.
Первые дни на судне он ощущал, как проницательные серые глаза Фини
отмечали его неуклюжесть и ошибки и со всем уязвленным самолюбием юности
представлял себе насмешки, с которыми говорил о нем капитан, но довольно
скоро уверенность в своих силах возобладала и он перестал обращать
внимание на насмешки, аккуратно подмечая при том редкую, но всегда
заслуженную похвалу.
Фини хорошо смыслил в навигации, но не умел поддерживать дисциплину
на борту. Днем он то и дело прикладывался к бутылке, так что к ночи еле
держался на ногах и тогда судно оставалось на попечении старшего помощника
Грирсона. Этот неразговорчивый йоркширец, ранее служивший в королевском
флоте, требовал соблюдения дисциплины, был верен долгу и набожен. Товарищи
Сильвера плевали ему вслед, страшно ругали его в кубрике, но спокойствие и
самообладание, никогда не изменявшие Грирсону, заслужили уважение Джона.
В общем, у Сильвера не сложилось высокого мнения о своих
собратьях-моряках. Они отнюдь не стремились выложиться при выполнении
работы; главными их развлечениями были игра в кости, склоки да ссоры, и
Джону до смерти надоела изощренная ругань при выдаче пищи и грога. Как
новичка в экипаже, Джона поначалу третировали и всячески над ним
издевались, но быстрые его успехи и явная физическая сила заставили
отстать от него самых задиристых матросов.
Когда "Ястреб" бросил якорь на рейде Анамбу, порта, где торговали
рабами со всего западного берега Африки, Сильвер с бака долго разглядывал
новый для него мир тропических лесов, удивительных зверей и чернокожих
дикарей. Поначалу роскошные краски и обильная растительность, обступившая
стены форта и хижины обитателей Анамбу и, казалось, угрожавшая погрести их
под собой, показались ему просто немыслимыми. Такими же выглядели для него
и яркие одежды туземцев, вертевшихся в своих лодчонках вокруг "Ястреба" и
предлагавших экипажу плоды и разные невиданные лакомства.
Но вскоре взору Сильвера предстали новые чудеса. Десмонд Фини
протрезвел впервые за все путешествие и всерьез принялся за работу. С
борта судовой шлюпки, нагруженной образцами привезенного товара, он сошел
на причал Анамбу в сопровождении шести матросов. Среди них был и Сильвер,
которого Фини позвал со словами: "А ты, волчонок, иди тоже, еще
пригодишься. На этом берегу сообразительный парень и умелый лжец стОит
батареи пятифутовых орудий".
Вскоре Сильвер во все глаза смотрел, как Фини здоровался с
работорговцем. Монго Джеком Эндрюсом - огромным, рыхлым и беспредельно
любезным человеком с мягкими и белыми руками. От долгих лет жизни в Анамбу
работорговец сильно опустился, принял местные обычаи и вкусы и одевался в
ярко-пестрые пропотевшие африканские одежды с плохо замытыми следами
грязи.
- Дорогой мой капитан, - пропел Монго Джек, - наконец-то мы снова
встретились, но черт побери, тяжелые теперь для всех времена. Я прошел
много рек, отлавливая чернокожих парней и красавиц, и с огромными усилиями
доставил их сюда, но какие расходы, дорогой сэр, какие расходы!
С этими словами Монго Джек опустился в тростниковое кресло, заметно
просевшее под его тяжестью, и отер пот со лба. Фини тоже сел и приказал
показать товар. Насколько помнил Сильвер, он состоял главным образом из
бочонков коньяка и рома, хлопчатобумажных тканей из Манчестера, нескольких
пар пистолетов, модных шляп с кружевами и железных прутьев.
Монго Джек, зевая, оглядел образцы.
- Обычный товар, капитан, - пожаловался он. - Честное слово,
чернокожие вожди уже купаются во французском коньяке, и у каждого есть по
восемь треуголок. Но, - продолжил он, оглядывая блестящие рукоятки
пистолетов, - все-таки мы сможем кое-что сделать, дорогой сэр, поглядим
еще.
На этом и покончили. Монго Джек повел Фини в одну из внутренних
комнат, где принялся щедро потчевать его вином, ворча и жалуясь на
нелегкую жизнь. Снаружи африканки, двигаясь змеевидной вереницей, поднесли
Сильверу и его товарищам закуски.
Еще мальчишкой в Бристоле Джон Сильвер был знаком с девушками, но эти
были, как существа из иного мира! Негритянки, мулатки и квартеронки,
стройные или полные, бесстыдные или застенчивые, быстро сновали вокруг
него, и женственность их смущала юношескую невинность Джона. Вино и жара,
нескромные прикосновения и смех разгорячили Сильвера и его товарищей, и те
стали танцевать с женщинами, перебегавшими от одного моряка к другому,
болтая что-то весело, но непонятно.
- Джим, мне легче побрататься с французом, чем сказать пару слов на
этом дьявольском языке, не вывихнув себе челюсть, - сказал он мне. - Но,
боже мой, каким я был танцором в молодости, когда стоял на обеих ногах!
И так он танцевал, обнимая за стройную талию темнокожую молодую
мулатку с полными губами и необыкновенно розовыми щеками. И кто знает, до
чего бы все это дошло, но вдруг возник, заполнив своей тушей весь дверной
проем, разъяренный Монго Джек и разрядил свои пистолеты под ноги
танцующим.
Моряки моментально протрезвели. Женщины с визгом разбежались сломя
голову, завидя своего господина, повелителя и супруга в праведном гневе.
- Бог мой, да всех, гляжу, эти танцы просто взбесили, - сказал Монго
Джек. - Ишь, почуяли юбки, как собаки беглецов. Ладно, в танцах ничего
плохого нету, парни, но попрошу не трогать моих жен. А лучше всего
ступайте спать, - прибавил он с угрозой в голосе, - завтра с утра
африканское солнце выпарит из вас веселье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61