Конечно, влиятельному предводителю Летучей петли было известно, что бегство великого инквизитора должно было совершиться со стороны Мансанареса, с помощью веревочной лестницы, но Рамиро не без оснований предполагал, что в эту ночь было бы гораздо безопаснее и легче, если бы Мерино вздумал воспользоваться правом и одеждой Кларета, и никем не замеченный вышел бы из тюрьмы. Уж, конечно, заранее позаботились, чтобы, по случаю крестин инфанты, сторожам и караульным государственной тюрьмы было отпущено надлежащее количество вина и сигар. Принимая все это в соображение, Рамиро сильно сомневался в верности своих сведений.
Рамиро, осторожно добравшись в тени домов до сторожевых ворот, убедился, что предположения его были верны. Обоих караульных не было на местах. Это неисполнение своей обязанности так строго всегда преследовалось, что если бы кто-нибудь из начальства поймал их, то их сослали бы на поселение или на каторжную работу. Но солдаты рассудили, что в этот день все, от мала до велика, отведали винца и, следовательно, не будут чересчур взыскательны.
Подойдя поближе, Рамиро услыхал их голоса по ту сторону стены, вероятно, в домике привратника, где курили и шумели тюремные сторожа. Они чокались, пили за здоровье друг друга и не заботились о преступниках, а тем более о воротах и выходах.
Олоцага, уже за несколько недель вернувшийся в Мадрид, всецело отдавшийся своему тайному обществу, решил сторожить этот удобный выход, рассчитывая, что хитрый Кларет не мог не воспользоваться именно этой ночью, чрезвычайно удобной для бегства.
К тому же он знал, что его храбрые и ловкие друзья сторожат реку и что в случае нужды обе пристани заняты его двумя помощникам, следовательно, он мог сторожить этот выход. Олоцага не мог представить себе, чтобы этот мошенник Мерино, напомнивший ему все проклятые злодейства Санта Мадре, этот нечестивый монах, не побоявшийся поднять руку на королеву, стоя у престола Божия, у которого он должен был возносить молитвы к Богу, а не осквернять его, этот великий инквизитор Мерино, из отвратительных дрожащих рук которого он вырвал в страшную ночь праздника святого Франциско несчастную невинную дочь дона Арере, этот волк в монашеской рясе, искусный во всевозможных грехах и преступлениях, мог убежать от них.
В эту минуту раздался выстрел, направленный в Серрано разъяренным, неосторожным Мерино. Хотя выстрел грозно пронесся над водой, однако никто из пирующих сторожей не расслышал его, вероятно, на улицах тоже никто не обратил внимания на гул, так как все по-прежнему оставалось погруженным в безмолвие и тишину.
Но вдруг послышался шум с пристани слева от стены. Предводитель Летучей петли бросился на шум к пустынной, громадной площади, простирающейся от улицы Мунеро до самого Мансанареса.
В темноте он не мог разглядеть приближающихся. Вероятно, бегущий впереди заметил его, так как изменил направление и повернул к площади Изабеллы, но шагов за тридцать от преследуемого Рамиро вдруг остановился — что-то просвистело в воздухе — и тогда предводителю Летучей петли стало ясно, в чем было дело. Убегающий добрался до угла, но вдруг пошатнулся, полетел навзничь и страшно закричал. Даже дон Рамиро содрогнулся от ужаса.
Через несколько минут сбежались на крик несколько человек с площади Изабеллы. Они обступили несчастного. Рамиро с товарищем, преследовавшим беглеца, тоже подошли к умирающему. Он лежал, не произнося ни слова, и изредка только подергивался всем телом.
— Кто этот несчастный? — спросил густым басом один из прибежавших. Рамиро узнал в нем монаха.
Пока предводитель Летучей петли ловко и осторожно развязывал петлю на шее умирающего, двое монахов нагнулись к нему.
— Патер Мерино! — в ужасе закричали они, отскакивая от посиневшего великого инквизитора, собрат же Рамиро молча отошел от этого потрясающего зрелища.
— Вы лжете! — воскликнул старец, отбрасывая капюшон и приближаясь к мертвецу. — Великий патер Мерино спасен, ему была подана помощь со стороны Мансанареса.
Дон Рамиро, не снимая маски с лица, все еще стоял возле трупа. Он молча смотрел, как великий инквизитор Антонио нагнулся над неподвижно лежащим товарищем. Он поджидал в монастыре спасающегося Мерино, но услышав страшные крики, прибежал на помощь, не думая, что найдет Мерино с петлей на шее.
— Мерино! — чуть слышно произнес он, и на лице его ясно отпечатались изумление и страх. — Поистине, это Мерино. Он убит — беда! Патера Мерино из Санта Мадре убили! Мщение злодеям!
Престарелый Антонио еще раз нагнулся над мертвецом — на шее был виден синий, кровавый след петли. Антонио приподнялся, страшная злость исказила его всегда добродушное лицо.
— Беда! — закричал он дрожащим голосом. — Беда Летучей петле! Проклятие убийце, проклятие королеве, действующей заодно с заговорщиками!
— С этим негодяем поступили по его заслугам! — строгим сильным голосом сказал предводитель общества.
Антонио только теперь заметил его. В эту же минуту послышались мерные шаги приближавшегося караула, явившегося на смену.
— Унесите великого патера с этого места ужаса и стыда! — приказал великий инквизитор.
Монахи нагнулись и хотели уже исполнить приказание своего повелителя.
— Ни с места! — воскликнул дон Рамиро. — Королевский убийца Мерино принадлежит не вам, а самой королеве и испанскому народу!
Антонио со смертельной злостью поглядел на предводителя тайного общества, осмелившегося гордым взглядом и повелительным голосом помешать ему похитить от народного гнева и судейского приговора тело великого инквизитора.
— Слышите ли, я приказываю вам! — закричал он монахам. — Несчастный патер Мерино принадлежит нам и церкви!
Караул приближался.
— Солдаты! — закричал дон Рамиро. — Подберите королевского убийцу и отнесите его опять в тюрьму, он убежал из своей камеры, но по дороге его поймали; он должен подвергнуться наказанию за совершенное им неслыханное преступление.
Затем он отошел в сторону, солдаты же, узнав Мерино, потащили его обратно в тюрьму. Монахи, чтобы не быть обвиненными в содействии бегству Мерино, без сопротивления отдали тело, а сами поспешно скрылись.
Когда глубокой ночью принесли в тюрьму мертвого Мерино, сторожей и надсмотрщиков объял панический страх. Всякий старался скрыть от других, что не живого, а мертвого приволокли монаха обратно в тюрьму. Сторож вошел в камеру и с изумлением увидел разбросанные цепи и распиленную решетку.
Исповедник же государственных преступников божился и клялся, что он был тут ни при чем. Судьи сначала хотели притянуть его, но он уверил их в своей невиновности. Вероятно, преступник, утверждал он, заранее уже все приготовил и убежал немедленно после его ухода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185