Теперь я должен поспешить к ним.
Жуана с удивлением посмотрела на цыгана: его черные глаза блестели, а бледные щеки пылали от радости.
— Поклонитесь им от Фрацко и Жуаны! — закричала она вслед уходящему и затем направилась к своему убежищу.
Только к вечеру достиг Аццо Меруецкой чащи и вскоре увидел между деревьями хижину старого Мартинеца.
Аццо почувствовал, что невыразимое счастье наполняет его душу, когда он увидел Энрику, выходившую из хижины.
— Неужели это вы, Аццо? Сколько доброго я от вас видела! Сколько времени защищали вы меня и держали у себя — неужели я могу вам отплатить тем же? Я была бы так счастлива. Как я рада вас видеть! Да воцарится Пресвятая Дева у нас с вашим приходом!
Цыган подошел к Энрике, молча взял ее за руку и в таком положении простоял несколько секунд. Казалось, он молился. Выражение ненависти, которое во время его продолжительного заточения глубоко запечатлелось на его диком, страдальческом лице, уступило место выражению кротости и добродушия.
В эту минуту он не чувствовал своих страданий, он даже забыл о своей мести и превратился в нежного и кроткого ребенка. С умоляющим взором, выходившим как бы из глубины его души, он как перед святой опустился на колени перед Энрикой и целовал ее платье и ноги.
— О, перестаньте, милый Аццо! — просила его прекрасная женщина.
От нее действительно веяло какой-то ангельской чистотой.
— Встаньте, милый! Здесь, вдали от света, найдете вы счастье! Мария опять с нами, пойдемте к ней.
Цыган вошел с Энрикой внутрь хижины. Старая Непардо, весело улыбаясь, слушала Марию.
Увидев ее, Аццо остановился в удивлении; он вспомнил, как она, подобно видению, явилась ему в развалинах Теба и своими миловидными чертами напомнила ему Энрику.
Как быстро развилась эта девушка! Она была так прелестна, что он невольно пришел в восторг. Густые локоны окаймляли милое личико Марии и, хотя она напоминала мать, в ней уже были видны задатки более блестящей красоты.
Когда Энрика назвала имя того, которого она привела с собой в хижину, старая Мария Непардо приветствовала его немым поклоном. Мария пошла к нему навстречу и протянула руку.
— Я вас хорошо помню, — сказала она приветливо, — и так благодарна за помощь, которую вы мне оказали в ту страшную ночь. С тех пор моя маленькая норка в стене сделалась мне чужой. Пресвятая Дева помогла мне найти мать и теперь уже ничто не разлучит нас!
— Она постоянно это повторяет, — сказала Энрика с сияющим от радости лицом и затем рассказала своему прежнему покровителю все с ней случившееся.
Мария принесла Аццо еду. Бледный, измученный, но бесконечно счастливый сидел он между Энрикой и Марией, которые ему радостно улыбались.
— Я знаю все ужасы, которые вы пережили за последние годы, — говорила Энрика, — вас, наверное, будут преследовать, так останьтесь с нами! Здесь вас никто не будет искать, а мы так будем счастливы, если вы будете с нами.
Слова эти совершенно осчастливили Аццо, но он вспомнил при этом цель своей жизни и данную клятву, и сказал:
— Если вы позволите мне остаться здесь некоторое время, то я вам буду очень благодарен. Я выстрою себе убежище из листьев и молодых деревьев вблизи вас!
Я перенес много страданий, и тело мое ослабло в подземельях Санта Мадре, но я надеюсь, что лес и ваше присутствие благотворно подействуют на меня. Если же когда-нибудь ночью Аццо вдруг убежит из своей хижины, молча послав вам свое благословение и последнее прости, то только не называйте его дурным и неблагодарным. Когда возвратятся мои силы, и я буду знать, что вы и Мария счастливо и спокойно здесь живете, тогда я должен буду исполнить данный обет и совершить еще одно дело.
— Вы говорите, Аццо, таким мрачным голосом, что мне даже стало страшно, — отвечала Энрика, — глаза ваши еще никогда не светились такой злобой и никогда ваше лицо не принимало подобного выражения!
— Будьте же справедливы — я долго томился без света и воздуха! Но в вашем присутствии мне кажется, что я успокаиваюсь и дух Божий проникает в мою необузданную душу!
— Оставайтесь здесь и забудьте прошлое, простите ваших и моих врагов, ведь я знаю, что они одни и те же — встаньте, Аццо, помните ли вы, кто с такой радостью учил вас молиться Богу и Пресвятой Деве?
— Это были вы, Энрика! — тогда я имел счастье вас защитить… Но с тех пор… я опять разучился молиться!
— Оттого именно, мой друг, я и зову вас — пойдемте. Энрика взяла Аццо за руки и повела его в ту часть хижины, в которой стоял крест, вырезанный Мартинецем.
Долго они стояли рядом на коленях и пламенно молились. Когда цыган опять встал, он был исполнен благодарности к Энрике. На дворе уже давно стемнело.
— Оставайтесь на эту ночь в хижине, — заботливо и нежно предложила ему Энрика.
— Тут еще стоит постель старого Мартинеца, некогда приютившего нас. Воспользуйтесь ею, а завтра принимайтесь за работу и стройте себе отдельное помещение. Меня очень радует, что вы будете находиться вблизи от нас, тем более что недавно явился мне и дочери в лесу, по дороге к Меруецкому монастырю, как страшное привидение, наш смертельный враг.
— Жозэ? — побледнев, спросил Аццо.
— Я с ужасом узнала его, хотя уже настала ночь, когда он с другим монахом проскользнул мимо нас. Он еще не отыскал наше убежище, но тем не менее последние его слова были: «Я скоро приду», а вы знаете, Жозэ держит свое слово.
— В таком случае, я тем более рад, что нашел вас, — воскликнул Аццо, — я не спущу с вас глаз и буду везде следовать и оберегать вас, чтобы мерзавец не мог вам наделать зла. Если он вас узнал, то, наверное, найдет дорогу к вашей хижине, зная, что в ней живете не только вы, но и ваш прекрасный ребенок.
— Мне стало страшно, мама, когда я увидала, что он приближается к нам как черная тень!
— Когда он просунул между деревьями свое бледное, окаймленное рыжей бородой лицо и с дьявольским смехом узнал меня и Марию, я вся затрепетала и чуть было не лишилась чувств при одном его виде, зная, что он мне готовит бесконечные мучения.
— И он, и Ая, соучастница его преступлений, — но и для них настанет час возмездия! — мрачно пробормотал Аццо.
— Пресвятая Дева, помилуй, сохрани и просвети ужасного человека, облекающегося в святую одежду для достижения своих преступных целей! — сказала Энрика и зажгла лампу.
— Не освещайте хижину, вы ведь знаете, что я не люблю ночевать под кровлей; уж я давно не любовался прекрасным звездным небом и не дышал свежим летним воздухом. Так не сердитесь же на меня, Энрика, если я предпочту лечь на воздухе, на пороге хижины, а там, помолившись за вас и вашего ребенка, засну под открытым небом.
Ласково улыбнулась ему Энрика, пожелала доброй ночи и вернулась к Марии и старой Непардо.
Скоро полюбился им Аццо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185