Каждое слово его запечатлелось в моей памяти! А знаете ли вы также, дон Серрано, что с тех пор я много думала о вас, что я испытывала за вас страх и беспокойство, что я радовалась, когда вы въезжали во двор? Нет, вы этого ничего не знаете!
— А амулет ваш, спасший мне жизнь? О, королева, как благодарен я вам за все!
Рыбачка и домино одинакового цвета пошли на освещенную матовыми, разноцветными огнями террасу, по которой тут и там попарно ходили маски.
В аллеях парка также были гости, преимущественно вблизи великолепно освещенного фонтана, водяная пыль которого искрилась и блестела миллионами бриллиантов.
— Пойдемте лучше вот в эту аллею, она менее оживлена, дон Серрано, а после шума и толкотни в зале приятно насладиться минутой спокойствия.
— Как вам угодно, королева, — прошептал Франциско и, огибая душистую рощу, посреди которой возвышались тенистые сосны, повел счастливую, влюбленную Изабеллу сперва вниз, по освещенной террасе, потом в более темную аллею парка, где направо и налево виднелись слабо освещенные беседки.
Франциско был взволнован, сердце его сильно и громко стучало, он в эту минуту чувствовал только то, что под руку с ним шла недавно расцветшая, чудная женщина, что эта женщина была королева, молодая, прекрасная, любившая его.
Кто устоял бы в эту минуту против наслаждения вести под руку эту страстную молодую королеву?
Франциско Серрано забыл все, что связывало его с прошедшим, забыл свою прежнюю, когда-то столь пламенную, любовь, забыл и своего ребенка…
Бедная Энрика! Жестокая женщина похитила у тебя твое дитя, а прекрасная юная королева отняла у тебя Франциско.
В ту минуту, когда дон Серрано упав на колени, покрывая поцелуями трепетавшую ручку Изабеллы, в аллее послышались шаги.
— Сюда идут! Дон Серрано, прошу вас, уйдите!
— О, королева, за минуту такого счастья можно перенести все!
— Идут маски! Ради всех святых, встаньте и скорее ступайте в эту темную боковую аллею!
— Вы приказываете, я повинуюсь с тяжелым сердцем! Но дайте мне надежду, что в другой раз я буду иметь счастье быть у ваших ног! — быстро прошептал Франциско.
Изабелла отколола розу с груди и подала Франциско. Он прижал ее к губам и скрылся в темной сосновой аллее.
Королева медленно направилась к террасе. Со стороны рощи к ней приближались две маски, доктор и гадальщица.
— Он исчез, он ускользнул от нас! — тихо прошептала гадальщица доктору и повернула в освещенную аллею, ведшую к фонтану. Патер Маттео подошел к королеве и выразил удивление, что она одна в парке.
— В зале так душно, — с досадой ответила Изабелла, — я сошла в парк, чтобы отдохнуть.
— И совершенно одна? Не взяли с собой никакой статс-дамы? Вы легко могли простудиться вечером в парке, ваше величество!
— Я сейчас возвращусь в залу! А у статс-дам сегодня слишком много хлопот и для самих себя!
В то время как Изабелла с патером приближались к террасе, дон Франциско Серрано вышел из лабиринта садовых аллей к фонтану, чтобы также возвратиться в зал.
Несколько пар масок, шутя и болтая, ходили взад и вперед по широкой главной аллее. Франциско прошел мимо них.
Вдруг он почувствовал, что кто-то слегка дотронулся до его плеча; но он не обратил внимания, всецело занятый молодой, очаровательной королевой, от которой его так грубо оторвали.
— Дон Серрано! — явственно прошептала незнакомая маска, закутанная красным плащом.
Он остановился и оглянулся в изумлении.
— Дон Франциско Серрано, подождите минуту! Или ваша новая любовь влечет вас так неодолимо, что вы не только совершенно забыли про первую, но даже не можете остановиться на минуту?
— Кто ты такая, маска, что знаешь меня? — спросил Франциско, удивленный и испуганный.
— Гадальщица, как видишь!
— Ты, кажется, умеешь прочитывать на масках имена гостей?
— Если вам угодно, умею! Вашу руку, дон Серрано!
— К сожалению, я спешу, прекрасная маска.
— Вы любите королеву и не можете вынести ни минуты разлуки с ней!
— Кто осмеливается говорить это? Я хочу знать, кто ты такая!
— Женщина, довольно с вас! Вспомните об Энрике! Франциско вздрогнул. В ту самую минуту, когда он,
полный страсти, спешил вслед за Изабеллой, к нему вдруг подошла маска с упреком, с напоминанием, глубоко поразившим душу его.
— Энрика ищет вас! С искренней любовью и с трогательной верностью разузнает она о вас повсюду! Все искушения, которые манили ее, она оттолкнула твердо и сознательно, душа ее принадлежит одному вам, вы являетесь ей во сне, к вам стремятся все ее желания! Возвратиться к вам, найти вас, быть принятой вами с прежней горячей, несказанной любовью — вот единственная цель ее жизни! — шептала Ая своим задушевным голосом, по ее воле глубоко проникавшим в сердце всякого, кто ее слушал.
— Кто ты такая, маска, что напоминаешь мне теперь об Энрике? — спросил Франциско.
— Не старайтесь узнать, дон Серрано, никогда не узнаете! Довольно с вас того, что я говорила вам: Энрика ищет вас! С окровавленными ногами, раздирая платья о колючие кусты, идет она по вашим следам. Она не знает, где вы находитесь, она не знает, что вы таете у ног королевы!
Франциско вздрогнул, лицо его вспыхнуло под маской.
— Я должен знать, кто ты, маска, что осмеливаешься…
— Говорить правду? Не подымайте вашей руки, дон Серрано, чтоб отдернуть мою маску! Вы совсем забыли бедную Энрику, но если ее образ исчезает перед блеском, манящим вас, то вспомните, по крайней мере, вашего ребенка…
Гадальщица знала все. Она одним словом могла погубить его. Франциско убедился в этом с изумлением и ужасом.
Кто была эта непонятная женщина?
Он в раздумье стоял на одном месте, в сердце его начал оживать образ бедной, ищущей его Энрики. Он видел, как блуждал, стараясь рассмотреть его, ее прелестный кроткий взгляд. Он видел, как краснели от слез те самые глаза, про которые он, бывало, полный горячей любви, говорил, что солнце сияет, когда Энрика откроет их.
— Где она, где мое дитя? Я должен увидеть их обеих!
— Я с часу на час жду известия о них, подожди, скоро узнаешь!
— Кто ты, всемогущая женщина! Напрасно стараюсь я припомнить тебя, напрасно я смотрю на твою высокую, царственную фигуру, которую ты стараешься согнуть, и прислушиваюсь к незнакомому звуку твоего голоса.
— Не припоминай, не прислушивайся! Подумай об Энрике, подумай о твоем ребенке!
— Если ты женщина из плоти и крови, то… — Франциско, не помня себя от волнения и любопытства, хотел сорвать черную маску с лица, но она ловким движением уклонилась от него.
В эту минуту, когда голубое домино хотело пуститься за быстро удалявшейся гадальщицей, ему заслонил дорогу длиннорукий Пьеро, преследуя прекрасную Коломбину, убегавшую от него. Потом его окружила целая толпа масок, так что он должен был отказаться от своего преследования незнакомой гадальщицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185