Жозэ увидал, что осторожные и хитрые служители инквизиции не привязали своих лошадей (между ними была одна и для него) перед кабаком, а поставили их в конюшню, находившуюся позади угрюмого, серого дома, рассчитывая беззаботно попивать свое кислое вино, отпущенное хозяином в долг.
Когда Жозэ показался в дверях кабака, наполненного дымом, раздался крик одобрения. Фамилиары высоко ценили брата Жозэ за то, что он помог им получить награду за поимку вампира и был всегда их щедрым покровителем.
Жозэ хотел поддержать свою хорошую славу у этих достопочтенных господ, и, по его приказанию, хозяин принес еще несколько бутылок малаги, но один только ярлык напоминал этот благородный напиток, самое же вино ничуть не было лучше дешевого вина, за которое заплатили фамилиары.
Около десяти часов Жозэ напомнил про отъезд.
Фамилиары поспешно допили остатки вина, чокнулись на прощанье кубками, которые осторожный хозяин, знавший с кем имеет дело, поставил вместо ломких стаканов, затем негодяи Санта Мадре крепко стукнули ими о стол и так честно и сердечно протянули руки покорившемуся обстоятельствам хозяину, как будто бы они были честные люди, степенно возвращающиеся домой.
Негодяй менее всего верит другому, и потому Жозэ сказал фамилиарам, что дело шло о важной поимке, но из осторожности воздержался назвать им имена и места действий, оставив это про себя. Двое из сыщиков привели лошадей, хороших испытанных скакунов, и через минуту Жозэ и его четыре провожатых сидели в седлах.
Было уже темно, но Жозэ так хорошо знал направление своего пути, что жители долины Меруецкого леса, как он думал, уже находились в его руках.
Он промчался мимо часовни святого Исидора, как какое-нибудь порождение ночи следовали за ним четыре фигуры, согнувшиеся над головами лошадей. Они пришпорили животных и полетели по пустынной степи, на которой кроме них не было видно ни одного человеческого существа.
Вся кровь кипела в Жозэ — с каждым мгновением он приближался к заветной цели! Он уже видел себя на пороге хижины, видел, как пьяные лазутчики хватают Аццо, дергают и мучат его, слышал отрадный для него звук — стоны терзаемого!
Потом его страстно взволнованной душе представились Энрика и ее дочь.
Около полуночи страшные всадники достигли горного хребта, тут они должны были сойти с лошадей и отыскать отдаленную одинокую хижину. Жозэ приказал фамилиарам привязать лошадей к дереву и потом осторожно и осмотрительно следовать за ним. Ночь была необыкновенно темная, а дорога в долину была очень крута и небезопасна.
По счастливому окончанию предприятия Жозэ обещал лазутчикам дорогую награду из Санта Мадре. Они не отставая следовали за Жозэ к лесу. Склон горы, покрытый деревьями и кустарником, лежал перед ними во тьме. То здесь, то там раздавался крик ночной птицы или рычание зверя, бежавшего при приближении людей.
Кругом царствовала зловещая тишина, нарушаемая только шагами крадущихся людей.
Жозэ осторожно шел впереди, он хорошо запомнил направление, по которому лежала хижина в долине, но ночь кладет на местность особый отпечаток, скрадывая все предметы. Спускаясь с возвышенности, Жозэ на минуту остановился, он должен был придерживаться левой стороны, чтобы ближе подойти к задней части одинокого домика и занять его фамилиарами.
— Следуйте за мной! — наконец, тихо проговорил он. — Я не ошибся, здесь с левой стороны мы подойдем к грядам, разведенным отшельниками.
Один из фамилиаров Санта Мадре под влиянием вина отпустил грубую шутку, и все его товарищи разразились громким хохотом.
У Жозэ был очень тонкий слух, и ему вдруг почудилось, что в кустах что-то зашелестело, он остановился — не выстрелить ли ему в том направлении, где шевелилось? Но тогда он разбудил бы жителей хижины, которых ему хотелось застать спящими. К тому же какой-нибудь зверь мог произвести этот шум. Один из фамилиаров неожиданно схватил Жозэ за руку.
— Смотри, — поспешно прошептал он, указывая на то место, где по мнению Жозэ должна была быть хижина, — ты не ошибся, там вдали блестит огонек.
Дрожа от нетерпения и ожидания, посмотрел он в ту сторону, их в самом деле манил бледный, мерцающий свет, проникавший должно быть, из какого-нибудь отверстия хижины. Сердце Жозэ дрожало от блаженства, он далее не мог ошибаться — желанные жертвы должны наконец попасть в его жадные руки, он и теперь простер их к манящему огоньку.
— Следуйте по моим стопам, — тихо сказал он.
Опять показалось ему, что что-то зашелестело в каких-нибудь двадцати шагах впереди и в нем укоренялось убеждение, что Аццо, оберегая женщин, подкараулил их. Какая-то фигура бежала вдали по направлению к мелькающему свету.
Жозэ погонял лазутчиков, ему хотелось поймать эту фигуру, и он стремглав бросился вперед. Фамилиары не отставали, они поспешно спустились с возвышенности к манящему огню и в своем нетерпении не заметили, что этот обманчивый свет, несмотря на их скорый бег, все еще не приближался, до тех пор пока двое из них, бежавшие впереди, не попали по грудь в болото, которое далеко простиралось за грядами хижины.
Жозэ тоже, последовав за блуждающим огнем, с отвратительным проклятием погрузился по колени в зеленую, сверкающую глубь, но тут же увидал в незначительном отдалении старательно возделанные гряды, за которыми должна была стоять хижина.
Он еще вовремя успел вытащить все более погружавшихся лазутчиков, которые с трудом выкарабкались на твердое место в лесу и в сильном гневе, с проклятиями последовали за спешившим вперед Жозэ. Лицо его выражало надежду и уверенность в успехе, он уже видел перед собой хижину, в которой было совершенно темно — доверчивые обитатели спали, не предчувствуя никакой опасности, его план должен был удаться!
Жозэ осторожно приблизился к двери — фамилиары тихо крались за ним, он хотел им прежде предоставить цыгана, чтобы они выместили на нем свою ярость. Казалось, что ненавистный спал.
Жозэ стукнул в дверь — она подалась, с торжествующим хохотом ворвался он в хижину и алчно оглядел ее.
Ужасное проклятие вырвалось из его уст, а руки дико сжались — хижина была пуста! Лазутчики Санта Мадре кричали от злобы, они обыскали все углы, все оставленные постели — все напрасно!
— Опоздали! — бормотал Жозэ, весь дрожа от бешенства. — Мох еще теплый — мы должны найти их следы, они не могут быть далеко отсюда.
Через несколько минут в хижине, служившей мирным убежищем для Энрики и ее дочери, затрещало красное пламя, заблестел огонь, пожирая доски и балки. Красный свет страшно освещал бледное лицо Жозэ, которого тешило это разрушение. Если уж он не нашел своих жертв, то его нечеловеческой душе было приятно, по крайней мере, истребить их жилище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185