— Как же, — усмехнулась Наташа, — он боится или боялся, что «содержимое его души, как он выражается, станет достоянием гласности». Только я всё же списала парочку. Там есть еще одно, на следующей странице.
Анна перевернула лист и вновь стала читать:
Признание
Ты думаешь, что в тишине ночной
Я мирно сплю и вижу снов картины?
Нет — сладких мыслей бесконечный рой
Плетет не прекращая паутины, —
В ночном бреду рождается узор;
Так неустанный я несу дозор.
Узор из гармоничных, пылких строф.
С их помощью, быть может, приоткрою
Скрывающий часть истины покров,
И нимфой белоснежною живою
Восстанет из тончайших покрывал
Любовь моя, которую скрывал,
Любовь, что я лелеял и хранил,
К которой всеми силами стремился.
Как вдруг раздался шелест чудных крыл,
И в мотылька мой разум обратился.
И, как на свет, на яркий идеал
Он полетел, и час его настал.
Падет завеса, я признаюсь вдруг
Во всём тебе, шатаясь от волненья,
Благодаря судьбу за сей недуг,
Покорно и без тени сожаленья
Себя всего отдав твоей любви,
Благословляя яд в своей крови.
В глазах бездонных прочитав ответ,
Я уст почувствую твоих прикосновенье
И этот яркий, теплый, нежный свет:
Твоей души к моей душе влеченье.
Я опьянел, вдруг всё тебе открыв,
И был вознагражден за сей порыв.
— Ну, что скажешь? — спросила, улыбаясь, Наташа.
— Этот человек любит тебя, ты будешь дурой, если откажешь ему в любви, — вынесла решение ее подруга.
— Я тоже об этом подумала. — Наташа приняла у подруги тетрадь. — Но вчера он меня малость напугал. Хотя я рада, что рассказала ему все.
Аня сказала обиженно:
— Да, лучшая подруга, конечно, не могла помочь.
— Ладно тебе! — Наташа легко толкнула в плечо Анну, — тебя не было рядом.
— Я знаю, зачем ты к нему пошла. — Тут подруга улыбнулась загадочно, а Наташа смутилась.
— Мне было очень больно. Но не могла подумать, что разговор с ним поможет, — сказала она.
— Он проявил завидное понимание. Ты, говоришь, что Виталька был на себя не похож? — спросила подруга.
— Он как-то странно себя вел. Говорил мало. Был почти неузнаваем. Глаза грустные. Что-то с ним произошло. Знаешь, когда он сказал: «Всё» и посмотрел мне в глаза, я... мне показалось, что я лечу. Ну, такое чувство, будто отрываешься от земли и тебя уносит. Как бы еще сказать... Нет, не могу объяснить. Какая-то сила исходит от этих глаз. Я не могу сказать точно, спала или нет. Просто чувствовала боль, стыд, и, потом он взял меня за руки и сказал это слово «Все». Дальше я как будто очнулась и поняла, что ничего от того ужаса не осталось, кроме памяти о нем. Хотя, может я и нафантазировала. Просто его слова, глаза, такая нежность во взгляде. Знаешь, если б он меня тогда поцеловал, я бы не стала противиться.
— Ну-и-ну? — засмеялась Аня, — вчера готова была в воду броситься, а теперь... С ума сойти! И что ты собираешься с этим делать? Встретишься еще с ним?
Наташа тоже улыбнулась и сказала задумчиво:
— Хотелось бы. Только... — Замолчала.
— Только что? — вкрадчиво спросила Аня.
— Он ничего не сказал, не предлагал встретиться. И он… Он не придет больше сам... Ну, то есть... — Наташа запнулась.
— То есть никогда не сделает первый шаг? — подхватила Аня.
— Да.
— А что мешает это сделать тебе? Берись за дело сама. Стоит тебе щелкнуть пальцами, и он за тобой пойдет на край света. Он последнее отдаст, душу дьяволу заложит ради тебя. Можешь быть уверена.
— Конечно, ты права, — все также задумчиво сказала Наташа,
— Только смотри: не говори ему об истинных своих чувствах. Он безумно влюблен в тебя и ждет от тебя того же.
Наташа удивленно посмотрела на подругу.
— Кто тебе?.. — она запнулась. Наконец произнесла подозрительно: — Откуда ты всё это знаешь?
Тут Аня сообразила, что сболтнула лишнего в пылу дружеского откровения, что настал момент рассказать всё, и ответила:
— Я однажды встретилась с ним и решила вытянуть из него, зачем же он к тебе ходит. Я догадывалась, что это дружбой не объяснишь. Малость поднажала. Тут он мне всё и выложил. Конечно не сразу, боялся чего-то. Потом потребовал, чтобы я ничего тебе не говорила.
— А ты, конечно, все разболтала. — Улыбнулась Наташа.
— Ну, я ничего ему не обещала, отчего он меня сторонился потом, ты это заметила. Так что, вперед!
— Ладно, попробуем. Но... — Наташа замолчала. Потом выпалила: — Только рассказывай до конца. Ведь было еще что-то?
Аня опустила глаза и сказала, переводя разговор на другую тему:
— Да, ничего, — скороговоркой, и прибавила более веско: — Пора тебе принять душ, а то народу набежит.
Она хотела встать, но Наташа ухватила ее за руку.
— Выкладывай. Ты на нем испробовала один из своих приемов? Так? Ну, говори же!
— Да, — тихо ответила подруга, — я хотела поцеловать его.
— Конечно! Так вот почему он так конфузился при тебе! Ну, спасибо! Как только Мишка устоял? Это что-то исключительное.
— Я тебе не могла тогда сказать. Ну... Мишка... В общем, он не устоял. А с Виталькой ничего не произошло. Он оттолкнул меня, попросил больше так не делать. И ушел.
Наташа облегченно вздохнула. Она знала, что подруга не врет.
— Мишка... Какая мразь! Но соблазн был велик. — Наташа улыбнулась. — Еще немного, и Виталька бы сдался.
— Он удрал, не дав мне продолжить.
— Тебе здесь нет равных.
— Ладно, — смущенно заговорила Аня, — поднимайся.
Она подошла к столу, взяла чайник и вышла. Наташа встала с постели, надела халат, взяла полотенце и тоже покинула комнату.
* * *
Спустя минут тридцать в комнате общежития сидели обе подруги, Наташа и Аня, и пили чай. Включенный в сеть радиоприемник тихо работал, передавая местные утренние новости. Новости касались главным образом главы администрации и его присных, кои занимались насущными городскими вопросами. Также звучало неодобрение политики повышения квартплаты, сообщалось о намерении горожан провести демонстрацию по этому поводу в скором времени. По своему обыкновению влезать во всякие конфликты коммунисты в очередной раз сообщили свое и без того всем известное мнение.
Перед девушками на маленьком столе стоял на разделочной доске порядком закопченный чайник, рядом же находился заварочный чайничек с наполовину стертым рисунком на пухлых боках. На мелкой тарелке лежало несколько ломтиков хлеба с маслом. Стояла банка с вишневым вареньем. Подруги с аппетитом завтракали. Аня слушала радио, а перед ее подругой лежала раскрытая книга, и Наташа не слушала новости. Она брала бутерброд, намазывала его вареньем, откусывала, запивала чаем и увлеченно читала книгу.
А Аню до того увлекли передаваемые новости, что она перестала пить чай, увеличила у приемника громкость и толкнула в бок подругу со словами:
— Послушай, дикость какя-то!
Наташа прекратила чтение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87