За окном уже было темно. Улица, в вечерние часы обыкновенно более оживленная, теперь почти всегда молчала. Это объяснялось тем, что муниципальная служба вырыла посередине дороги канаву.
В комнате горело множество свечей. Но, несмотря на них, мрак как-то удерживался здесь, не мешая, правда, читать Виконту и Вельде.
Наконец де ла Вурд отложил газету и откинулся на спинку стула. Сделал легкий жест рукой, отчего в ней появилась сигара. Виконт воткнул ее в рот. Кончик сигары затлела.
— Знаете, сир, — обратился он к Леонарду, — у меня складывается такое впечатление, что всё идет из рук вон плохо. Город просто напичкан всякой мерзостью.
Леонард выпустил дым в потолок и, не вынимая сигары изо рта, ответил:
— Думаю — нам придется заняться этим городом вплотную. Но чувствую, что мы не долго здесь задержимся.
— Что правда, то правда, — кивнул де ла Вурд, — у меня такое же ощущение. Хочется думать, что все еще может кончиться хорошо.
Леонард ответил печально:
— Только не для нас. Memento mori.
— Как уж о ней забудешь, — усмехнулся Виконт, — когда сам каждый день имеешь с нею дело.
— Надеюсь, что мой сын докончит начатое. Надобно вырезать скальпелем эту поганую рану на теле города. Именно отсюда начнется обновление.
Граф отхлебнул из своего фужера.
— Виталий, — сказал Виконт, — хороший парень. Только чересчур уж чувствительный. Но это делу не помешает. Его бесстрастное лицо и то, как он поступил с Морозовым, говорит само за себя. Ваш сын, сир, сможет с честью держать в руке этот скальпель.
Вельда положила журнал рядом с собой и спросила задумчиво:
— Сир, мне на завтра есть какие-нибудь указания?
— Да, вы с Виконтом посетите завтра вечерком отца Евгения. Сделаете ему кровопускание. Только не убивайте. Пусть думает, что на самом деле виделся с дьяволом. Пора прекратить его надругательство над монашками.
Вельда радостно пискнула, Виконт почесал подбородок.
— Каков подлец! Трое за один день! — воскликнул он так, что попугай поперхнулся во сне и закашлял.
— Тфу, мать вашу, потише нельзя что ли? — проскрипел Цезарь. — Завели пушистого обормота, а теперь еще и спать мешают.
— Извини, Цезарь, — сказал Виконт, — спи.
Вельда села за стол, налила себе из кувшина апельсиновый сок.
В зал вошли Козлов с бароном.
— Гебриел, — обратился к барону граф, — вы завтра начнете обучать моего сына языку.
— Да, сир.
— Он — способный малый, так что проблем, я думаю, не будет. Ипполит, ты становишься с сегодняшнего вечера тенью Виталия. Я не хочу, чтобы он попадал во всякие переделки, пока не достигнет должного уровня.
Леонард опустошил бокал, и Виконт его вновь наполнил.
— Я всё сделаю, — произнес Ипполит. — Можете не беспокоиться.
Граф сказал вздохнув:
— То, что он мой сын, повышает вероятность всяческих неприятностей. Осиел уже наверняка позаботился об этом. Так что приступай. Но не попадайся ему на глаза. А то он еще решит, что за ним следят.
— Хорошо сир.
И Козлов вышел в прихожую не спеша оделся. Вельда закрыла за ним дверь.
Гебриел присел за стол.
— Вельда, — послышался его голос, — может поужинаем?
Фон Шварц встала и со словами:
— Что ж, давайте ужинать, — вышла на кухню.
Попугай всё так и не смог снова заснуть. Он вяло смотрел на стол и что-то насвистывал.
Кот проснулся, вытянулся.
— Кыс-кыс-кыс, — послышалось из кухни. — Маркиз, иди, ешь.
Маркиз спрыгнул с колен Леонарда и исчез в проеме двери.
— Как тихо сегодня, — удивился Гебриел.
— Затишье бывает перед бурей, — обнадежил Виконт. — Не нравится мне это.
— А мне, думаешь, нравится, — влез в разговор попугай, хотя его никто об этом не просил, — на улице эти кошки надоели, а теперь эта тварь еще и в квартире появилась.
Леонард никак не отреагировал на выпад Цезаря, а Гебриел заметил:
— Ты стареешь, Цезарь, стареешь. Уже и ворчать, как старик, начал.
Цезарь пропустил это мимо ушей. А Виконт добавил к словам барона:
— Брута на тебя, Цезарь, нет.
Этого попугай стерпеть не мог и заорал:
— Вы достали меня! Ну и компания, черт возьми! Сплошные подлецы. Каждый второй или кот или подлец.
— Поосторожней, Цезарь, — предупредил граф, — я давненько не ел жареных попугаев.
Глаза Цезаря вывалились из орбит. Он ответил, заикаясь:
— Что вы, сир, вас я не имел в виду.
Губы Гебриела растянулись в улыбке.
— А ведь Брут не так давно умер. Я бы мог при желании вернуть его и его компанию, если она тебе больше подходит, — сказал он.
— А я ради такого случая, — поддержал барона Виконт, — согласен нацепить плащ и встать в их ряды.
Попугай жалобно пискнул:
— Чего я вам сделал?
— Болтай поменьше, — сказал де ла Вурд. — Ты, ведь, не пуп Земли.
— Всё молчу, — проворчал Цезарь, — но смерть моя будет на вашей совести, если коту мало покажется кормежки Вельды.
— Если это случится, — усмехнулся Виконт, — я самолично закажу твое чучело, а на пьедестале повелю высечь: «Он умер в пылу страсти от лапы любовника».
— Ну и скотина же ты, Виконт, — проскрипел Цезарь, — изумительная мразь!
— Ты замолчишь, наконец, мокрая курица? — С этими словами де ла Вурд запустил в попугая окурок, попав прямо в клюв.
— О-ох, — сказал попугай и свалился за телевизор, Виконт хрипло рассмеялся.
Минуту спустя, Цезарь показался на телевизоре и все же оставил за собой последнее слово:
— Сумасшедший вампир. Вельда в сто втором вместе с кровью все твои мозги высосала.
В зал вошла Вельда с подносом.
* * *
Виталий и Наташа вышли из метро.
— Ну ладно, я пойду, — сказала она.
— Нет уж, — запротестовал он, — просто так ты от меня не отделаешься. Я тебя до двери твоей комнаты провожу.
Они стали подниматься вверх по улице Победы, держась за руки.
— Сейчас темно, — добавил Виталий, — да, к тому же, я не хочу с тобою расставаться. Даже до завтра.
Они шли медленно, наслаждаясь обществом друг друга перед тем, как расстаться, чтобы встретиться завтра вновь.
— Завтра, — сказал он, — я тебя познакомлю со своим отцом.
— Забавно будет посмотреть на самого Сатану.
— Вряд ли ему кажется забавным его амплуа, — вздохнул Виталий. — Нет несчастнее этого существа на земле. Из-за одного сказанного когда-то слова он мучается до сих пор. И ничто не может его спасти.
— Да? — удивилась девушка, — а я думала, что... — Она замолчала, не зная, что сказать.
— Что он радуется? — сказал за нее Серебряков, — Нет, ты очень заблуждаешься. Он — это орудие провидения. Он карает. И кара его ужасна.
— Кара, — как-то задумчиво произнесла Наташа.
— Именно. И многие достойны ее. Тебе повезло. Ты увидишь всё от начала до конца. Уже есть несколько наказанных, будут еще.
— А ты не думаешь, что нельзя убивать человека просто так?
— Просто так? Не просто так. Вот послушай:
Слепым путь светом освещал,
Для одиноких ставший другом
Он не жалел и не прощал,
Он воздавал всем по заслугам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87