Произошла ссора, и он опасается, что вернул нескольких гвардейцев к Источнику, о чем, конечно, сожалел, но они сами не захотели пропустить его, так что у него не оставалось иного выбора.
— Вы знаете длинноносого лейтенанта стражи, кажется, его зовут Химбергаз? — спросил Гиялорис. — Я сбросил его с бастиона Канабы, он с сильным шумом свалился вниз, и, думаю, в охране от него теперь будет немного проку. Тогда я и заработал этот сувенир, — он показал на рубец на щеке.
— Неужели он ударил вас по лицу? — удивился Септах Мелайн.
Гиялорис захихикал.
— Нет, вышло немного по-другому. Я боднул его головой, когда он подошел слишком близко и сказал, что хочет схватить меня. Подошел, а потом отлетел, очень изумленный, и не заметил парапета за спиной. Жаль, что я не сделал так с Фархольтом, когда мы боролись с ним на Играх в Лабиринте… — он поднялся и принялся с горестным видом рассматривать лохмотья, оставшиеся от его одежды. — По дороге вниз я очутился в Квиквисском лесу, и мне пришлось продираться сквозь колючие заросли. И посмотрите на меня теперь!
— На мне костюм принца Абриганта, — ответил Септах Мелайн, окинув взглядом стройных братьев Престимиона. — Я хотя и не заплутал в лесу, но тоже изорвал одежду в клочья. Но боюсь, мой друг, что здесь не найдется достаточно просторной для вас одежды. Хотя, возможно, в кладовых найдется лишняя палатка, из которой швеи госпожи смогут соорудить для вас брюки.
— Похоже, вам ничто не может испортить настроение, — неодобрительно проворчал Гиялорис.
Но принцесса Терисса поспешила утешить его, сказав, что ему не придется долго ждать нового костюма. Одежды для обоих гостей действительно были готовы уже рано утром. Тогда же, рано утром, к воротам замка Малдемар прибыл герцог Свор во главе каравана из пяти вьючных животных. Среди их поклажи оказалась и изрядная часть гардеробов из квартир Гиялориса и Септаха Мелайна.
Не теряя времени, он рассказал друзьям о своем разговоре с Корсибаром и поделился надеждой на скорое освобождение Престимиона.
— А что говорят в Замке по поводу этого поступка Корсибара? — спросил Септах Мелайн. — Что говорят Сирифорн, Олджеббин?
— Не слишком много, — ответил Свор. — Понимаете, я не стал тратить много времени на подготовку к отъезду и не ходил по Замку, обсуждая случившееся с каждым, кто мог попасться мне по пути. Но, судя по тому, что я все же слышал, большинство слишком изумлены для того, чтобы высказываться, и делают вид, будто все идет своим чередом, ожидая, как Корсибар поступит дальше.
— Они так ведут себя с самого начала, — мрачно заметил Гиялорис. — Корсибар хватает корону, и никто не возражает, даже сам Конфалюм: все ожидают, что же случится дальше. А дальше Корсибар приезжает в замок и без всякого сопротивления получает власть. Теперь Корсибар бросает Престимиона в темницу, и вновь то же самое. Неужели все они такие трусы? Почему ни Олджеббин, ни Гонивол, никто другой не поднимется и не заявит протест против этих незаконных безумных поступков?
— Вы же были здесь, в этом самом доме, — ответил Септах Мелайн, — и собственными ушами слышали пламенные речи храброго Олджеббина, и бесстрашного Гонивола, и неустрашимого Сирифорна. Ведь они один за другим сообщали нам, что будут выжидать, внимательно смотреть, очень тщательно оценивать действия Корсибара, перед тем как занять какую-либо определенную позицию, и не станут предпринимать никаких шагов, направленных против него, пока не сочтут, что настало подходящее время. «Мы не станем делать ничего опрометчивого или поспешного», — кажется, так сказал Сирифорн. А может быть, Гонивол? Я запамятовал, кто из них. Да это и неважно: все они говорили одно и то же.
— Они же обещали поддержать Престимиона, если он выступит против Корсибара, — сказал Гиялорис.
— Не поддержать, а лишь подумать о такой возможности, — возразил Свор. — Все, что они говорили на эту тему, сводилось к «если», «но» и «может быть», зато ни слова не было сказано о поддержке, в случае если Корсибар выступит против Престимиона. А вы что подумали, Гиялорис? Что слабодушные, привыкшие к покою, превыше всего ценящие свои удобства старики встанут с мест и начнут бушевать и протестовать против ареста Престимиона, притом что Корсибару достаточно всего лишь щелкнуть пальцами — и спустя несколько минут они сами окажутся в туннелях Сангамора? Корсибар занимает абсолютно выигрышную позицию. Высшие вельможи боятся его и не доверяют друг другу. Во всем мире есть лишь один человек, кроме Престимиона, кто может осмелиться противостоять Корсибару и кто мог бы помочь нам вырвать Престимиона из подземелий Замка. Но, конечно, этот человек далеко не ангел.
— Вы говорите о прокураторе? — уточнил Септах Мелайн.
— А о ком же еще? Если мы намерены создать оппозицию Корсибару, то сможем это сделать лишь при помощи Дантирии Самбайла. Он, в конце концов, родственник Престимиона, и у него больше, чем у кого бы то ни было, оснований потребовать освобождения своего кузена. Это могущественный человек, имеющий мощную армию, богатство и решительность. К тому же он самое меньшее в пять раз умнее Корсибара.
— И еще он отличается редким личным обаянием и благородством души, — добавил Септах Мелайн. — Не говоря уже о большой красоте и любви к маленьким животным. Да, Свор, каким он был бы прекрасным союзником!
— Но в любом случае Дантирия Самбайл сейчас находится далеко в море и направляется в Зимроэль, — заметил Гиялорис. — Даже если он повернет назад сразу же после прибытия в Пилиплок, пройдет несколько месяцев, прежде чем он сможет добраться сюда. Если, конечно, он захочет вернуться.
— А вот и нет, — заявил Свор с видом фокусника, вынимающего из коробочки из-под перстня живого билантуна. — Он не выходил в море вообще. Как мне удалось узнать, он успел проделать не более половины пути до порта Алаизор, когда узнал об аресте Престимиона. Он сразу же отменил свое отплытие и повернул обратно в замок.
— Вы знаете это наверняка? — спросил Септах Мелайн.
— Наверняка я не знаю ничего, кроме количества пальцев на моих руках и ногах, — огрызнулся Свор, — а бывают дни, когда я сомневаюсь даже и в этом, но это я услышал от надежных людей в Малдемаре, когда проезжал через него этим утром. Дантирия Самбайл со всей ордой сопровождающих направляется сюда. Так ли это на самом деле? Я мог бы начертать кое-какие руны, чтобы узнать об этом, но ведь вы же не поверите таким сведениям, а, Септах Мелайн? Так что нам остается только одно: ждать. Будем сидеть здесь, а Дантирия Самбайл то ли придет, то ли не придет. Я рассказал вам все, что мне было известно.
— А как вы думаете, какую цену он может потребовать за освобождение Престимиона из темницы? — спросил Гиялорис — Он ведь никогда ничего не делает без хорошего запроса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
— Вы знаете длинноносого лейтенанта стражи, кажется, его зовут Химбергаз? — спросил Гиялорис. — Я сбросил его с бастиона Канабы, он с сильным шумом свалился вниз, и, думаю, в охране от него теперь будет немного проку. Тогда я и заработал этот сувенир, — он показал на рубец на щеке.
— Неужели он ударил вас по лицу? — удивился Септах Мелайн.
Гиялорис захихикал.
— Нет, вышло немного по-другому. Я боднул его головой, когда он подошел слишком близко и сказал, что хочет схватить меня. Подошел, а потом отлетел, очень изумленный, и не заметил парапета за спиной. Жаль, что я не сделал так с Фархольтом, когда мы боролись с ним на Играх в Лабиринте… — он поднялся и принялся с горестным видом рассматривать лохмотья, оставшиеся от его одежды. — По дороге вниз я очутился в Квиквисском лесу, и мне пришлось продираться сквозь колючие заросли. И посмотрите на меня теперь!
— На мне костюм принца Абриганта, — ответил Септах Мелайн, окинув взглядом стройных братьев Престимиона. — Я хотя и не заплутал в лесу, но тоже изорвал одежду в клочья. Но боюсь, мой друг, что здесь не найдется достаточно просторной для вас одежды. Хотя, возможно, в кладовых найдется лишняя палатка, из которой швеи госпожи смогут соорудить для вас брюки.
— Похоже, вам ничто не может испортить настроение, — неодобрительно проворчал Гиялорис.
Но принцесса Терисса поспешила утешить его, сказав, что ему не придется долго ждать нового костюма. Одежды для обоих гостей действительно были готовы уже рано утром. Тогда же, рано утром, к воротам замка Малдемар прибыл герцог Свор во главе каравана из пяти вьючных животных. Среди их поклажи оказалась и изрядная часть гардеробов из квартир Гиялориса и Септаха Мелайна.
Не теряя времени, он рассказал друзьям о своем разговоре с Корсибаром и поделился надеждой на скорое освобождение Престимиона.
— А что говорят в Замке по поводу этого поступка Корсибара? — спросил Септах Мелайн. — Что говорят Сирифорн, Олджеббин?
— Не слишком много, — ответил Свор. — Понимаете, я не стал тратить много времени на подготовку к отъезду и не ходил по Замку, обсуждая случившееся с каждым, кто мог попасться мне по пути. Но, судя по тому, что я все же слышал, большинство слишком изумлены для того, чтобы высказываться, и делают вид, будто все идет своим чередом, ожидая, как Корсибар поступит дальше.
— Они так ведут себя с самого начала, — мрачно заметил Гиялорис. — Корсибар хватает корону, и никто не возражает, даже сам Конфалюм: все ожидают, что же случится дальше. А дальше Корсибар приезжает в замок и без всякого сопротивления получает власть. Теперь Корсибар бросает Престимиона в темницу, и вновь то же самое. Неужели все они такие трусы? Почему ни Олджеббин, ни Гонивол, никто другой не поднимется и не заявит протест против этих незаконных безумных поступков?
— Вы же были здесь, в этом самом доме, — ответил Септах Мелайн, — и собственными ушами слышали пламенные речи храброго Олджеббина, и бесстрашного Гонивола, и неустрашимого Сирифорна. Ведь они один за другим сообщали нам, что будут выжидать, внимательно смотреть, очень тщательно оценивать действия Корсибара, перед тем как занять какую-либо определенную позицию, и не станут предпринимать никаких шагов, направленных против него, пока не сочтут, что настало подходящее время. «Мы не станем делать ничего опрометчивого или поспешного», — кажется, так сказал Сирифорн. А может быть, Гонивол? Я запамятовал, кто из них. Да это и неважно: все они говорили одно и то же.
— Они же обещали поддержать Престимиона, если он выступит против Корсибара, — сказал Гиялорис.
— Не поддержать, а лишь подумать о такой возможности, — возразил Свор. — Все, что они говорили на эту тему, сводилось к «если», «но» и «может быть», зато ни слова не было сказано о поддержке, в случае если Корсибар выступит против Престимиона. А вы что подумали, Гиялорис? Что слабодушные, привыкшие к покою, превыше всего ценящие свои удобства старики встанут с мест и начнут бушевать и протестовать против ареста Престимиона, притом что Корсибару достаточно всего лишь щелкнуть пальцами — и спустя несколько минут они сами окажутся в туннелях Сангамора? Корсибар занимает абсолютно выигрышную позицию. Высшие вельможи боятся его и не доверяют друг другу. Во всем мире есть лишь один человек, кроме Престимиона, кто может осмелиться противостоять Корсибару и кто мог бы помочь нам вырвать Престимиона из подземелий Замка. Но, конечно, этот человек далеко не ангел.
— Вы говорите о прокураторе? — уточнил Септах Мелайн.
— А о ком же еще? Если мы намерены создать оппозицию Корсибару, то сможем это сделать лишь при помощи Дантирии Самбайла. Он, в конце концов, родственник Престимиона, и у него больше, чем у кого бы то ни было, оснований потребовать освобождения своего кузена. Это могущественный человек, имеющий мощную армию, богатство и решительность. К тому же он самое меньшее в пять раз умнее Корсибара.
— И еще он отличается редким личным обаянием и благородством души, — добавил Септах Мелайн. — Не говоря уже о большой красоте и любви к маленьким животным. Да, Свор, каким он был бы прекрасным союзником!
— Но в любом случае Дантирия Самбайл сейчас находится далеко в море и направляется в Зимроэль, — заметил Гиялорис. — Даже если он повернет назад сразу же после прибытия в Пилиплок, пройдет несколько месяцев, прежде чем он сможет добраться сюда. Если, конечно, он захочет вернуться.
— А вот и нет, — заявил Свор с видом фокусника, вынимающего из коробочки из-под перстня живого билантуна. — Он не выходил в море вообще. Как мне удалось узнать, он успел проделать не более половины пути до порта Алаизор, когда узнал об аресте Престимиона. Он сразу же отменил свое отплытие и повернул обратно в замок.
— Вы знаете это наверняка? — спросил Септах Мелайн.
— Наверняка я не знаю ничего, кроме количества пальцев на моих руках и ногах, — огрызнулся Свор, — а бывают дни, когда я сомневаюсь даже и в этом, но это я услышал от надежных людей в Малдемаре, когда проезжал через него этим утром. Дантирия Самбайл со всей ордой сопровождающих направляется сюда. Так ли это на самом деле? Я мог бы начертать кое-какие руны, чтобы узнать об этом, но ведь вы же не поверите таким сведениям, а, Септах Мелайн? Так что нам остается только одно: ждать. Будем сидеть здесь, а Дантирия Самбайл то ли придет, то ли не придет. Я рассказал вам все, что мне было известно.
— А как вы думаете, какую цену он может потребовать за освобождение Престимиона из темницы? — спросил Гиялорис — Он ведь никогда ничего не делает без хорошего запроса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171