Так что, с вашего позволения, принц…
— Подождите, Сирифорн! — вдруг свирепо вскричал Гонивол. Великий адмирал, изменив своей обычной холодной и отстраненной манере поведения, вскочил на ноги. Его изрядно покачивало от выпитого, и он с очевидным усилием заставлял себя держаться вертикально. Его глаза сверкали, на лице было написано такое горячее, граничащее со злобой раздражение, какое можно было видеть разве что у графа Фархольта, когда того охватывал гнев. — Мы сидим здесь уже весь вечер, попиваем вино Престимиона и играем с ним в забавные словесные игры, — хрипло пробормотал он плохо повинующимся языком и, качнувшись в сторону Сирифорна, расплескал содержимое своего бокала. — Пришло время говорить правду, и вы останетесь здесь. — Он повернулся к Престимиону: — Вы согласны со мной, принц? Вы, как я понимаю, клоните к тому, что не намерены признавать коронацию Корсибара и желаете выяснить, на чьей стороне мы окажемся, если вы восстанете против него?
Олджеббин, и без того напрягшийся после первого же вопроса Престимиона, вытянулся при этих словах, как струна.
— Вы пьяны, Гонивол, — выдавил он. — Заклинаю вас именем Божества, прошу вас, сядьте, или… или…
— Замолчите! — огрызнулся Гонивол. — Мы имеем право знать. Ну как, Престимион? Вы дадите мне ответ?
Растерянный Олджеббин неуверенно поднялся на ноги и сделал несколько заплетающихся шагов в сторону Гонивола, словно намеревался силой заставить его умолкнуть. Сирифорн поймал канцлера за руку, оттащил на место и повернулся к Престимиону.
— Что ж, принц. Мне жаль, что мы дошли до этого, но я полагаю, что именно таким и было ваше намерение. Я тоже хотел бы услышать ваш ответ на вопрос адмирала.
— Хорошо, — ответил Престимион, — вы его услышите. Я отношусь к Корсибару, — продолжал он ровным голосом, — именно так, как вы и предполагали. Я считаю его самозваным короналем, незаконно захватившим власть.
— И намереваетесь свергнуть его? — полуутвердительно спросил Гонивол.
— Да, я хотел бы видеть его свергнутым. Да. Я уверен, что его правление принесет всем нам множество бедствий. Но его свержение — это не такое дело, которое можно совершить одним взмахом волшебной палочки.
— Значит, вы просите у нас помощи? — сказал Сирифорн. — Говорите с нами прямо.
— Я всегда говорил с вами прямо, принц Сирифорн. И хочу напомнить вам, что не сказал ни слова о том, что намереваюсь предпринимать какие-либо действия против Корсибара. Но если восстание начнется… повторяю, если оно начнется, то я вложу в него все свои силы и средства. И мне хотелось бы думать, что вы трое поступите точно так же.
Престимион посмотрел на Гонивола, перевел взгляд на Сирифорна, а затем на Олджеббина.
— Вы знаете, что мы разделяем ваше негодование теми путями, которыми Корсибар достиг трона, — медленно, с трудом подбирая слова, сказал Сирифорн. Мы из тех людей, которые предпочитают старые традиции, мы трое. Нам трудно найти оправдание его недостойным и, выражаясь вашими словами, незаконным действиям.
— Да, — вздохнув, согласился Олджеббин.
— Слушайте, слушайте! — воскликнул Гонивол, резко опустившись, почти упав в свое кресло.
— Значит, я могу считать, что вы будете со мной? — безжалостно спросил Престимион.
— С вами в чем? — быстро уточнил Сирифорн. — В неодобрении узурпации власти Корсибаром? Тут мы полностью с вами! Мы скорбим о случившемся. — Олджеббин что-то невнятно промычал и кивнул. Гонивол тоже согласно закивал головой. — Конечно, — продолжал Сирифорн, — сейчас нам следует действовать крайне осторожно. Власть находится в руках Корсибара, и он, учитывая переходный период, естественно, находится настороже. Мы не станем совершать никаких поспешных или непродуманных поступков.
— Я вас понимаю, — сказал Престимион. — Но когда наступит время, если оно, конечно, наступит…
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть этот мир на путь истинный. Обещаю вам это от всего сердца.
— Я тоже, — промолвил Олджеббин.
— И я, — произнес Гонивол, с трудом ворочая языком. — Вы сами знаете это, Престимион. Я исполню свой долг. Несмотря на опасность для моего собственного положения. Несмотря… опасность… Несмо… пас… — Он откинулся на спинку кресла, его глаза закрылись, и спустя несколько секунд послышалось негромкое похрапывание.
— Пожалуй, на сегодня достаточно, — полушепотом бросил Престимион Свору и Септаху Мелайну. Он поднялся на ноги.
— Господа, — бодро заявил он, — думаю, что настало время завершить дегустацию бренди. Господа…
Гонивол уже крепко спал. Олджеббин, казалось, тоже засыпал, а Сирифорн, хотя и заставлял себя усилием воли держать глаза открытыми, с трудом смог найти дверь. По знаку Престимиона Гиялорис поднял Великого адмирала на ноги и, обняв за талию, скорее понес, чем повел в предназначенные ему комнаты. Септах Мелайн взял под руку пошатывавшегося Олджеббина, а Тарадата Престимион отправил вслед за принцем Сирифорном: тот в своем нынешнем состоянии вполне мог заблудиться в замке.
После того как все разошлись, Престимион и Свор остались вдвоем и налили себе еще по глотку бренди.
— Ну, и что вы об этом думаете, мой коварный друг? — беззаботным тоном спросил Престимион. — Со мной они или нет?
— О, с вами, конечно, с вами, всей душой!
— Вы так считаете? На самом деле? Свор улыбнулся и взмахнул рукой.
— О да, Престимион, безусловно, они с вами, эти трое великих и прославленных дворян. Они сами об этом сказали, следовательно, это должно быть правдой. Вы сами слышали их слова. То есть они с вами, пока сидят здесь, в вашем доме, и пьют ваше бренди. Но, подозреваю, когда они вернутся в Замок, их мнение может перемениться.
— Я тоже так думаю. Но как, по вашему мнению, они предадут меня?
— Полагаю, что нет. Они будут выжидать и следить за вашими действиями, чтобы оставить себе простор для маневра. Они присоединятся к вам, если вы выступите против Корсибара и получите шанс на успех. Вернее, если будет ясно, что победа уже у вас в руках. Ну а если вы упустите свой шанс, то они будут утверждать под любой присягой, что никогда ни единым словом не высказывали вам своего одобрения. По крайней мере, так мне кажется.
— И мне тоже, — сказал Престимион.
Ранний рассвет обещал ясный безоблачный день и сдержал свое обещание, но гости Престимиона показались из своих апартаментов нескоро. Они позавтракали вместе в час, куда больше подходивший для обеда, а во второй половине дня под теплым изумрудным солнечным светом дружно и успешно охотились в Малдемарском заповеднике, добыв множество билантунов, сигимойнов и других мелких зверушек. Слуги Престимиона унесли добычу, чтобы приготовить ее к обеду. Этим вечером разговор не касался темы, обсуждавшейся накануне;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
— Подождите, Сирифорн! — вдруг свирепо вскричал Гонивол. Великий адмирал, изменив своей обычной холодной и отстраненной манере поведения, вскочил на ноги. Его изрядно покачивало от выпитого, и он с очевидным усилием заставлял себя держаться вертикально. Его глаза сверкали, на лице было написано такое горячее, граничащее со злобой раздражение, какое можно было видеть разве что у графа Фархольта, когда того охватывал гнев. — Мы сидим здесь уже весь вечер, попиваем вино Престимиона и играем с ним в забавные словесные игры, — хрипло пробормотал он плохо повинующимся языком и, качнувшись в сторону Сирифорна, расплескал содержимое своего бокала. — Пришло время говорить правду, и вы останетесь здесь. — Он повернулся к Престимиону: — Вы согласны со мной, принц? Вы, как я понимаю, клоните к тому, что не намерены признавать коронацию Корсибара и желаете выяснить, на чьей стороне мы окажемся, если вы восстанете против него?
Олджеббин, и без того напрягшийся после первого же вопроса Престимиона, вытянулся при этих словах, как струна.
— Вы пьяны, Гонивол, — выдавил он. — Заклинаю вас именем Божества, прошу вас, сядьте, или… или…
— Замолчите! — огрызнулся Гонивол. — Мы имеем право знать. Ну как, Престимион? Вы дадите мне ответ?
Растерянный Олджеббин неуверенно поднялся на ноги и сделал несколько заплетающихся шагов в сторону Гонивола, словно намеревался силой заставить его умолкнуть. Сирифорн поймал канцлера за руку, оттащил на место и повернулся к Престимиону.
— Что ж, принц. Мне жаль, что мы дошли до этого, но я полагаю, что именно таким и было ваше намерение. Я тоже хотел бы услышать ваш ответ на вопрос адмирала.
— Хорошо, — ответил Престимион, — вы его услышите. Я отношусь к Корсибару, — продолжал он ровным голосом, — именно так, как вы и предполагали. Я считаю его самозваным короналем, незаконно захватившим власть.
— И намереваетесь свергнуть его? — полуутвердительно спросил Гонивол.
— Да, я хотел бы видеть его свергнутым. Да. Я уверен, что его правление принесет всем нам множество бедствий. Но его свержение — это не такое дело, которое можно совершить одним взмахом волшебной палочки.
— Значит, вы просите у нас помощи? — сказал Сирифорн. — Говорите с нами прямо.
— Я всегда говорил с вами прямо, принц Сирифорн. И хочу напомнить вам, что не сказал ни слова о том, что намереваюсь предпринимать какие-либо действия против Корсибара. Но если восстание начнется… повторяю, если оно начнется, то я вложу в него все свои силы и средства. И мне хотелось бы думать, что вы трое поступите точно так же.
Престимион посмотрел на Гонивола, перевел взгляд на Сирифорна, а затем на Олджеббина.
— Вы знаете, что мы разделяем ваше негодование теми путями, которыми Корсибар достиг трона, — медленно, с трудом подбирая слова, сказал Сирифорн. Мы из тех людей, которые предпочитают старые традиции, мы трое. Нам трудно найти оправдание его недостойным и, выражаясь вашими словами, незаконным действиям.
— Да, — вздохнув, согласился Олджеббин.
— Слушайте, слушайте! — воскликнул Гонивол, резко опустившись, почти упав в свое кресло.
— Значит, я могу считать, что вы будете со мной? — безжалостно спросил Престимион.
— С вами в чем? — быстро уточнил Сирифорн. — В неодобрении узурпации власти Корсибаром? Тут мы полностью с вами! Мы скорбим о случившемся. — Олджеббин что-то невнятно промычал и кивнул. Гонивол тоже согласно закивал головой. — Конечно, — продолжал Сирифорн, — сейчас нам следует действовать крайне осторожно. Власть находится в руках Корсибара, и он, учитывая переходный период, естественно, находится настороже. Мы не станем совершать никаких поспешных или непродуманных поступков.
— Я вас понимаю, — сказал Престимион. — Но когда наступит время, если оно, конечно, наступит…
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть этот мир на путь истинный. Обещаю вам это от всего сердца.
— Я тоже, — промолвил Олджеббин.
— И я, — произнес Гонивол, с трудом ворочая языком. — Вы сами знаете это, Престимион. Я исполню свой долг. Несмотря на опасность для моего собственного положения. Несмотря… опасность… Несмо… пас… — Он откинулся на спинку кресла, его глаза закрылись, и спустя несколько секунд послышалось негромкое похрапывание.
— Пожалуй, на сегодня достаточно, — полушепотом бросил Престимион Свору и Септаху Мелайну. Он поднялся на ноги.
— Господа, — бодро заявил он, — думаю, что настало время завершить дегустацию бренди. Господа…
Гонивол уже крепко спал. Олджеббин, казалось, тоже засыпал, а Сирифорн, хотя и заставлял себя усилием воли держать глаза открытыми, с трудом смог найти дверь. По знаку Престимиона Гиялорис поднял Великого адмирала на ноги и, обняв за талию, скорее понес, чем повел в предназначенные ему комнаты. Септах Мелайн взял под руку пошатывавшегося Олджеббина, а Тарадата Престимион отправил вслед за принцем Сирифорном: тот в своем нынешнем состоянии вполне мог заблудиться в замке.
После того как все разошлись, Престимион и Свор остались вдвоем и налили себе еще по глотку бренди.
— Ну, и что вы об этом думаете, мой коварный друг? — беззаботным тоном спросил Престимион. — Со мной они или нет?
— О, с вами, конечно, с вами, всей душой!
— Вы так считаете? На самом деле? Свор улыбнулся и взмахнул рукой.
— О да, Престимион, безусловно, они с вами, эти трое великих и прославленных дворян. Они сами об этом сказали, следовательно, это должно быть правдой. Вы сами слышали их слова. То есть они с вами, пока сидят здесь, в вашем доме, и пьют ваше бренди. Но, подозреваю, когда они вернутся в Замок, их мнение может перемениться.
— Я тоже так думаю. Но как, по вашему мнению, они предадут меня?
— Полагаю, что нет. Они будут выжидать и следить за вашими действиями, чтобы оставить себе простор для маневра. Они присоединятся к вам, если вы выступите против Корсибара и получите шанс на успех. Вернее, если будет ясно, что победа уже у вас в руках. Ну а если вы упустите свой шанс, то они будут утверждать под любой присягой, что никогда ни единым словом не высказывали вам своего одобрения. По крайней мере, так мне кажется.
— И мне тоже, — сказал Престимион.
Ранний рассвет обещал ясный безоблачный день и сдержал свое обещание, но гости Престимиона показались из своих апартаментов нескоро. Они позавтракали вместе в час, куда больше подходивший для обеда, а во второй половине дня под теплым изумрудным солнечным светом дружно и успешно охотились в Малдемарском заповеднике, добыв множество билантунов, сигимойнов и других мелких зверушек. Слуги Престимиона унесли добычу, чтобы приготовить ее к обеду. Этим вечером разговор не касался темы, обсуждавшейся накануне;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171