Она остановилась перед Корсибаром, миниатюрная и опасная. От нее всегда приходилось ожидать какого-то неожиданного взрыва. Его вторая половина, женская составляющая его «я», его соседка в материнском чреве, красивая, деятельная, полная нерастраченной энергии. Он боялся ее. Она представляла для него постоянную угрозу как теперь, так и впредь. Он страшно устал за все эти беспокойные недели и особенно переживал из-за кошмарной истории с Септахом Мелайном и магом, этого ужасного просчета, случившегося на турнирном поле. А по жесткому блеску темных глаз сестры, по положению ее плеч, по устремленному вперед подбородку он видел, что она зашла к нему не просто для того, чтобы скоротать время.
Она подтолкнула его на то, чтобы стать короналем. На что она собирается подтолкнуть его теперь?
— У тебя ужасный вид, брат, — была ее первая фраза.
— Неужели? А чему тут удивляться? Такое ужасное происшествие! Убийство прямо на наших глазах!
— Почему же тогда ты не арестовал Септаха Мелайна?
— Он был пьян. И все произошло случайно.
— По его словам, да.
— Я верю ему, — твердо заявил Корсибар. — Что ты хотела, Тизмет? Через десять минут придет Фаркванор с огромной кучей бумаг, которые я должен буду подписать.
— То есть ты не можешь уделить своей сестре больше десяти минут? Что ж, возможно, за это время я успею сообщить тебе то, что хочу. — Она смерила его слишком хорошо знакомым взглядом и после весьма красноречивой паузы сказала: — Гороскоп, который Санибак-Тастимун составил для тебя, где говорилось, что тебе предстоит потрясти мир… Корсибар, ты знаешь, что он составил точно такой же гороскоп и для меня?
— Ну, а почему бы им не быть похожими? Ведь мы родились в один и тот же час. Чуть ли ни в одну минуту. И, когда нас зачинали, звезды, естественно, располагались одинаково. И ты смогла потрясти мир, сестра. Твое предназначение воплотилось во мне.
— В тебе, — сухо согласилась Тизмет.
Корсибар посмотрел на корону, лежавшую рядом с ним на столе. В последние дни он надевал ее все реже и реже.
— Я сижу на троне короналя, и именно ты возвела меня на него. Без твоих уговоров, твоих проницательных советов, твоей уверенности в моем успехе я никогда не совершил бы этого.
— Это осуществление твоего предназначения, а не моего. Руны моего грядущего велят мне пойти вслед за тобою тем же путем.
— Но ты и идешь тем же путем. Я корональ, и ты теперь, когда я взвалил на плечи управление всем миром, стоишь рядом со мной.
— Рядом с тобой? Нет, я сказала бы, что на изрядном расстоянии за твоей спиной, Корсибар.
Он боялся как раз чего-нибудь в этом роде, но угадать, к чему она клонит, пока не мог.
— Умоляю тебя, Тизмет, давай ближе к делу. Я же сказал тебе, что с минуты на минуту сюда явится Фаркванор с огромной кучей бумаг, которые я должен…
— Я могла бы разобраться с этими документами, — сказала принцесса.
— Сестра короналя не обладает правом на такие дела.
— А это и есть то дело, с которым я пришла к тебе. Ты король, а я все такое же ничтожество, каким была прежде. — Тизмет уперлась в стол сжатыми кулаками и наклонилась вперед, почти касаясь лицом лица брата. — Талнап Зелифор снова рассчитал мой гороскоп и полностью подтвердил результат, полученный Санибак-Тастимуном. Мы следуем в жизни одним и тем же путем, ты и я. Я была рождена для того, чтобы обладать своим собственным величием, и сейчас настал мой час. — Она сделала секундную паузу, а затем из ее рта вылетели совершенно невозможные слова: — Сделай меня короналем наравне с собой, Корсибар.
Это прямое и не укладывающееся в сознании требование ошарашило его с силой булавы, ударившей прямиком в солнечное сплетение.
Все оказалось хуже, чем он ожидал, даже хуже, чем он мог вообразить.
Он чувствовал ее слова как реальную физическую боль.
— Неужели ты говоришь серьезно, Тизмет? — спросил он, когда дыхание вернулось к нему.
— Ты же знаешь, что да.
— Да, — медленно повторил он, — да, мне кажется, что я это знаю.
Он смотрел на сестру и не мог найти слова, чтобы ответить ей.
Послышались три мерных удара в дверь.
— Ваше высочество, — донесся приглушенный голос мажордома, — к вам его превосходительство граф Фаркванор!
— Скажи ему, пусть подождет немного! — ответил Корсибар хриплым, сдавленным от недоумения и гнева голосом.
Тизмет, застыв в неподвижности, дожидалась его ответа. Ее безжалостные глаза сверкали, как два полированных камня.
Спустя некоторое время Корсибару все же удалось взять себя в руки.
— То, о чем ты говоришь, сестра, совсем не пустяковая просьба. В истории еще не было случая, чтобы на троне находились сразу двое правителей.
— Это я понимаю. Но за последнее время случилось много вещей, не имеющих исторического прецедента.
— Да, да. Но в том, что принц наследует королевский трон своего отца, нет ничего противоестественного. А вот в том, чтобы женщина заняла трон короналя…
— Разделила трон короналя, — поправила Тизмет.
— Называй это как хочешь. Но такого никогда еще не было.
— Я прошу, чтобы ты подумал об этом. Ты это сделаешь?
Корсибар был донельзя поражен.
— Ты же понимаешь, что мне потребуется рассмотреть конституционные проблемы, которые может повлечь за собой такой шаг, — дипломатично ответил он. — И посоветоваться с более опытными, чем мы с тобой, людьми, узнать их мнение о том, как мир в целом отреагирует на такое новшество. Сейчас уже можно утверждать, что народ спокойно принял мое нетрадиционное вступление на трон. Но если я попрошу его сразу же сделать еще один шаг и принять вместе с собой еще и тебя…
— Да, очень смелый шаг, — сказала она, и Корсибар не мог понять, было ли это сказано серьезно или в ее голосе звучала ирония.
— Дай мне немного времени, это все, о чем я прощу. Чтобы обдумать твою просьбу. Чтобы получить мудрый совет.
Тизмет смерила брата долгим холодным скептическим взглядом.
Он знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что она настроилась на то, чтобы устроить ему изрядный скандал, а то и что-нибудь похуже для подкрепления своего требования, и не отступится, пока не добьется своего. Он также подозревал, что она знала его достаточно хорошо, чтобы расценить его просьбу о времени на размышление как замаскированную форму отказа. Но в данный момент, Корсибар был уверен, они оба находились в ничейной позиции.
— И сколько времени тебе потребуется на размышления и консультации?
Он пожал плечами.
— Не могу сейчас сказать. Это так неожиданно, Тизмет, тем более сейчас, когда у меня не до конца разрешена ситуация с Престимионом. Здесь также находятся, позволю тебе напомнить, наши мать и отец, а я никак не привыкну как следует к моей короне и ко всем требованиям, которые она предъявляет. Но не сомневайся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171