И все же эльфийка предпочла бы, чтоб король жил, а план Кейна увенчался успехом; она очень далеко продвинулась по пути укрепления отношений с его величеством.
«Кстати», — подумала эльфийка, глядя на стоявших в комнате вперемешку кантийцев и фейсов.
— Я думаю, — с расстановкой произнесла она, — нам следовало бы остаться одним, чтобы… м-м… еще немного поторговаться.
Она положила на плечо королю нечеловечески горячую руку и уловила ответное тепло в его улыбке.
— По-моему, у нас нет времени, — ответил он. «Минимум три минуты», — подумала Кайрендал, однако утаила эту мысль.
— Как скажешь, — разочарованно вздохнула она, но внимание короля уже переключилось на зрелище за окном. — Где твои герцоги?
— Деофад уже на Стадионе. Паслава… ну… — Он снова повернулся к эльфийке с широкой и чуть угрожающей улыбкой. — Паслава придет позже. Сейчас у него маленькое дельце в пещерах.
7
Артуро Коллберг вытер с верхней губы пот и, наклонившись к микрофону связи, хрипло прошептал:
— Нет, черт побери! Никакой трансляции! Вице-президент по маркетингу нахмурился и посмотрел на него с экрана.
— Они меня уже достали, Apт. Хотят новую трансляцию, ну, как в прошлый раз. — Он понизил голос до шепота. — Я только что говорил с Советом…
Коллберг невольно дернулся — ему опять показалось, что по нему ползают муравьи. Он бросил через плечо взгляд на полицейских. Их лицевые щитки были повернуты к экрану, транслировавшему происходящее с Кейном, однако, может быть, это не совсем так…
— Подождите немного, — приказал он. — Просто тяните время. Сейчас ничего не происходит, ясно? — Глаза у него выкатились, а зубы сжались с такой силой, что заболела челюсть. — Ничего интересного! Кейн спит, ясно?
— Господи, Арт, да успокойся ты. Ладно, спит. Так и запишем. Но мне нужны гарантии, что мы будем транслировать развязку. Мы хотим показать в сети, как он расправится с Ма'элКотом. Совет поддерживает этого парня, Клирлейка, и хочет, чтобы он вел все это дело.
Дрожащей рукой Коллберг вытер мокрые от пота волосы.
— Вы нанесете непоправимый вред продаже записей. Понимаете, да? Это же пик всего проклятого Приключения! Кейну нет в этом равных — я веду его Приключения уже пятнадцать лет! Это его торговая марка! На Стадионе он сведет вместе все концы. Все произойдет моментально. Выпусти это в прямую трансляцию — и любому человеку в мире станет известно, чем все оно кончилось.
— Тут никаких проблем. Совет согласен, Арт. Прибыль от трансляции покроет любое падение продажи записей — а, по нашим расчетам, оно будет минимальным. Это же будет коллекционная запись, Арт. Особенно если Кейн погибнет.
8
Пэллес услышала далекие голоса, произносившие имя Кейна, и всплыла на поверхность, словно пузырек сквозь толщу Песни Шамбарайи. Она не знала, сколько времени находилась в этой Песни неосознанно. Последним, что она вспомнила, был разговор с Кейном, когда она была привязана к алтарю.
«Он сиял как звезда», — подумала чародейка. В нем была какая-то мощь, не основанная на Силе, но, возможно, имевшая к ней отношение, — Сила жизни, которая и вызвала ее из Песни реки. Мощь Кейна происходила не от Силы, не от внешнего источника; при его появлении вся комната согрелась, словно он исторгал пламя. Почему она не замечала этого раньше?
А был ли мальчик?
Все их ссоры, все раны, которые они наносили друг другу, его постепенно закипающая злость, ее скрытая зависть — все это казалось очень далеким и обычным. А теперь Пэллес не понимала, как могли они причинять друг другу столько боли.
Нет ничего проще счастья — это чувство приходит, когда понимаешь, что через тебя течет жизнь, когда знаешь, что есть на свете река, и эта река — ты. Они с Кейном так и не узнали этого. Оторвавшись друг от друга и от самих себя, они вцепились в свои жизни, словно эти жизни можно было накопить или растратить.
Как это глупо.
Ничего удивительного, что они не смогли жить вместе.
Если б только она сумела добраться до него и сказать, как просто быть счастливым…
Пэллес понимала, что времени у нее немного, что ее тело умирает, что все тридцать три года ее жизни утекают сквозь дыру в легком. Однако не впадала в панику. В конце концов, это была всего лишь крошечная речушка по имени Шенна Лейтон, или Пэллес Рил, которая медленно пересыхала, отдавая свою воду реке. Она беспокоилась только о Кейне и надеялась, что удержит жизнь в своем теле достаточно долго, чтобы успеть в последний раз поговорить с ним.
Пэллес очень хотелось спросить у реки, сколько времени у нее осталось, но сделать этого не могла. Она все еще слышала Песнь реки, все еще уносилась прочь в нежной мелодии. Никакая стена из камня, стали или магии не могла отрезать ее от этого источника — он был частью ее самой, так же как ее сердце или позвоночник, — однако какой-то ментальный барьер не позволял ей самой вступить в Песнь и пропустить сквозь себя ее силу.
Пэллес знала, откуда взялся этот запрет; он принадлежал тому, кто сейчас произнес: «Не думаете ли вы, что я поверю этому, не имея доказательств?»
Она видела этого человека не открывая глаз — огромная Харибда в потоке Силы, которая притягивала энергию отовсюду, впитывала ее и превращала в жизнестойкость для массивного тела и мощь для мозга. Железная комната звенела от его шагов, а от биения сердца дрожал каждый камень дворца Колхари.
Пэллес имела смутное представление о пожарах, беспорядках, мятежах и столкновениях, кипевших в городе. С высоты своего сознания она видела, что падение духа Ма'элКота было не следствием хаоса, но его причиной. Каким-то образом его извечная ярость вырвалась наружу и встряхнула город, словно тот был продолжением его тела.
Чтобы увидеть присутствовавших в комнате, нужно открыть глаза, но пока что это слишком сложно — Пэллес чувствовала удары собственного сердца и боль при каждом вздохе. Люди говорили о Кейне — и она узнавала их голоса.
И они называли его актиром.
Пэллес отстраненно подумала, что это плохо, что так можно испортить все дело. Постепенно приходя в себя, она услышала о раскрытом ими плане, о серебряной сети и грифоновых камнях, о замысле выставить Ма'элКота актиром в глазах тысяч его подданных.
Теперь в голосе императора появились нотки слабости, сомнения и внутренней боли — нечего подобного Пэллес не могла от него ожидать.
«Разве такое возможно? Я не могу поверить… Нет, нет, этого быть не может! Это невозможно! Моя карьера… Мое возвышение, трон — все это работа проклятого актира…
Не может быть. Я не верю».
Окончательно придя в себя, Пэллес узнала голос Тоа-Сителла, такой же ровный, каким он был при разговоре с королем Канта.
— Это неразумный риск. Вам следует отменить церемонию.
— Отменить? Сейчас? Мои дети уже пришли на Стадион;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
«Кстати», — подумала эльфийка, глядя на стоявших в комнате вперемешку кантийцев и фейсов.
— Я думаю, — с расстановкой произнесла она, — нам следовало бы остаться одним, чтобы… м-м… еще немного поторговаться.
Она положила на плечо королю нечеловечески горячую руку и уловила ответное тепло в его улыбке.
— По-моему, у нас нет времени, — ответил он. «Минимум три минуты», — подумала Кайрендал, однако утаила эту мысль.
— Как скажешь, — разочарованно вздохнула она, но внимание короля уже переключилось на зрелище за окном. — Где твои герцоги?
— Деофад уже на Стадионе. Паслава… ну… — Он снова повернулся к эльфийке с широкой и чуть угрожающей улыбкой. — Паслава придет позже. Сейчас у него маленькое дельце в пещерах.
7
Артуро Коллберг вытер с верхней губы пот и, наклонившись к микрофону связи, хрипло прошептал:
— Нет, черт побери! Никакой трансляции! Вице-президент по маркетингу нахмурился и посмотрел на него с экрана.
— Они меня уже достали, Apт. Хотят новую трансляцию, ну, как в прошлый раз. — Он понизил голос до шепота. — Я только что говорил с Советом…
Коллберг невольно дернулся — ему опять показалось, что по нему ползают муравьи. Он бросил через плечо взгляд на полицейских. Их лицевые щитки были повернуты к экрану, транслировавшему происходящее с Кейном, однако, может быть, это не совсем так…
— Подождите немного, — приказал он. — Просто тяните время. Сейчас ничего не происходит, ясно? — Глаза у него выкатились, а зубы сжались с такой силой, что заболела челюсть. — Ничего интересного! Кейн спит, ясно?
— Господи, Арт, да успокойся ты. Ладно, спит. Так и запишем. Но мне нужны гарантии, что мы будем транслировать развязку. Мы хотим показать в сети, как он расправится с Ма'элКотом. Совет поддерживает этого парня, Клирлейка, и хочет, чтобы он вел все это дело.
Дрожащей рукой Коллберг вытер мокрые от пота волосы.
— Вы нанесете непоправимый вред продаже записей. Понимаете, да? Это же пик всего проклятого Приключения! Кейну нет в этом равных — я веду его Приключения уже пятнадцать лет! Это его торговая марка! На Стадионе он сведет вместе все концы. Все произойдет моментально. Выпусти это в прямую трансляцию — и любому человеку в мире станет известно, чем все оно кончилось.
— Тут никаких проблем. Совет согласен, Арт. Прибыль от трансляции покроет любое падение продажи записей — а, по нашим расчетам, оно будет минимальным. Это же будет коллекционная запись, Арт. Особенно если Кейн погибнет.
8
Пэллес услышала далекие голоса, произносившие имя Кейна, и всплыла на поверхность, словно пузырек сквозь толщу Песни Шамбарайи. Она не знала, сколько времени находилась в этой Песни неосознанно. Последним, что она вспомнила, был разговор с Кейном, когда она была привязана к алтарю.
«Он сиял как звезда», — подумала чародейка. В нем была какая-то мощь, не основанная на Силе, но, возможно, имевшая к ней отношение, — Сила жизни, которая и вызвала ее из Песни реки. Мощь Кейна происходила не от Силы, не от внешнего источника; при его появлении вся комната согрелась, словно он исторгал пламя. Почему она не замечала этого раньше?
А был ли мальчик?
Все их ссоры, все раны, которые они наносили друг другу, его постепенно закипающая злость, ее скрытая зависть — все это казалось очень далеким и обычным. А теперь Пэллес не понимала, как могли они причинять друг другу столько боли.
Нет ничего проще счастья — это чувство приходит, когда понимаешь, что через тебя течет жизнь, когда знаешь, что есть на свете река, и эта река — ты. Они с Кейном так и не узнали этого. Оторвавшись друг от друга и от самих себя, они вцепились в свои жизни, словно эти жизни можно было накопить или растратить.
Как это глупо.
Ничего удивительного, что они не смогли жить вместе.
Если б только она сумела добраться до него и сказать, как просто быть счастливым…
Пэллес понимала, что времени у нее немного, что ее тело умирает, что все тридцать три года ее жизни утекают сквозь дыру в легком. Однако не впадала в панику. В конце концов, это была всего лишь крошечная речушка по имени Шенна Лейтон, или Пэллес Рил, которая медленно пересыхала, отдавая свою воду реке. Она беспокоилась только о Кейне и надеялась, что удержит жизнь в своем теле достаточно долго, чтобы успеть в последний раз поговорить с ним.
Пэллес очень хотелось спросить у реки, сколько времени у нее осталось, но сделать этого не могла. Она все еще слышала Песнь реки, все еще уносилась прочь в нежной мелодии. Никакая стена из камня, стали или магии не могла отрезать ее от этого источника — он был частью ее самой, так же как ее сердце или позвоночник, — однако какой-то ментальный барьер не позволял ей самой вступить в Песнь и пропустить сквозь себя ее силу.
Пэллес знала, откуда взялся этот запрет; он принадлежал тому, кто сейчас произнес: «Не думаете ли вы, что я поверю этому, не имея доказательств?»
Она видела этого человека не открывая глаз — огромная Харибда в потоке Силы, которая притягивала энергию отовсюду, впитывала ее и превращала в жизнестойкость для массивного тела и мощь для мозга. Железная комната звенела от его шагов, а от биения сердца дрожал каждый камень дворца Колхари.
Пэллес имела смутное представление о пожарах, беспорядках, мятежах и столкновениях, кипевших в городе. С высоты своего сознания она видела, что падение духа Ма'элКота было не следствием хаоса, но его причиной. Каким-то образом его извечная ярость вырвалась наружу и встряхнула город, словно тот был продолжением его тела.
Чтобы увидеть присутствовавших в комнате, нужно открыть глаза, но пока что это слишком сложно — Пэллес чувствовала удары собственного сердца и боль при каждом вздохе. Люди говорили о Кейне — и она узнавала их голоса.
И они называли его актиром.
Пэллес отстраненно подумала, что это плохо, что так можно испортить все дело. Постепенно приходя в себя, она услышала о раскрытом ими плане, о серебряной сети и грифоновых камнях, о замысле выставить Ма'элКота актиром в глазах тысяч его подданных.
Теперь в голосе императора появились нотки слабости, сомнения и внутренней боли — нечего подобного Пэллес не могла от него ожидать.
«Разве такое возможно? Я не могу поверить… Нет, нет, этого быть не может! Это невозможно! Моя карьера… Мое возвышение, трон — все это работа проклятого актира…
Не может быть. Я не верю».
Окончательно придя в себя, Пэллес узнала голос Тоа-Сителла, такой же ровный, каким он был при разговоре с королем Канта.
— Это неразумный риск. Вам следует отменить церемонию.
— Отменить? Сейчас? Мои дети уже пришли на Стадион;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163