Она начала колотить в дверь кулаком.
— Зак, мерзавец! — Крик эхом отозвался в пустом коридоре. — Если ты не откроешь в течение десяти секунд, ты будешь мертвым гномом!
Наконец она услышала звук отодвигаемого засова. Когда дверь приоткрылась, Кайрендал в гневном нетерпении распахнула ее и шагнула в комнату, взяв курс на собственный бар, стоявший у камина. Тяжелые парчовые шторы были плотно закрыты, ни одна лампа не горела; в полумраке витал резкий запах горящих фитилей.
— Уснул, мерзавец! Я с тебя шкуру сдеру! Закрывшаяся дверь перерезала последний лучик света из коридора. Не успев привыкнуть к темноте, Кайрендал побрела вслепую и врезалась в оказавшуюся не на месте скамеечку для ног. Удар был довольно сильный, и на глаза эльфийки навернулись слезы. Она запрыгала на одной ноге, обхватив руками ушибленную голень и ругаясь.
— Да зажги наконец свет!
В ответ она услышала сухой скрежет задвигаемого засова.
Кайрендал остановилась и осторожно опустила на пол ногу, проверяя ее работоспособность. К смраду горящих фитилей и сажи примешивался еще один запах — она учуяла его, этот запах старого пота, острый, неприятный запах немытого человеческого тела.
Кайрендал застыла, не смея вздохнуть.
— Зак?
— Его здесь нет.
Голос был равнодушен и беспощаден.
Кайрендал почувствовала парализующую слабость. Подобно своим соплеменникам, эльфийка обладала исключительным ночным зрением и могла двигаться бесшумно, как привидение; кроме того, она была у себя в логове. Будь это кто угодно, кроме Кейна, она попробовала бы обезвредить его, но кто знает, сколько этот убийца находится здесь, наверняка он успел привыкнуть к темноте и был готов к любым ее действиям. К тому же, судя по звуку голоса, он находился всего в одном большом шаге от нее.
— Не надо делать глубокий вдох, — негромко посоветовал он. — Иначе я могу решить, что ты собираешься закричать. Я могу убить тебя прежде, чем осознаю свою ошибку.
Она поверила ему.
— Я… — пролепетала она, стараясь дышать неглубоко, — …ты мог бы убить меня, когда я вошла в дверь.
— Точно.
— Значит, ты охотишься не за мной.
Темнота не ответила.
Теперь Кайрендал видела его силуэт, черную тень на фоне черной стены. Однако не могла разглядеть его Оболочку — и это ужаснуло ее. Как она узнает о его намерениях, если не прочтет его Оболочку?
Наконец показались мерцающие точки — глаза.
— Я… — стала объяснять Кайрендал, — я правда говорила то, чего не следует, о Ма'элКоте, но я ничего не делала — ничего, за что Совет Монастырей мог бы приговорить меня к смерти! Или это не так? Скажи мне, ты должен сказать! Я знаю, Совет поддерживает Ма'элКота, но… но им же совсем ни к чему убивать меня…
В ответ она услышала сухой сдержанный смешок. Вслед за ним убийца произнес:
— Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть наличие или отсутствие каких-либо взглядов или намерений со стороны Совета Братьев или отдельных членов Совета.
— Тогда дело в короле Канта, да? Я знаю, ты принадлежишь к его подданным.
— А у тебя тут неплохо. Много всяких безделушек. Сувенирчики…
Из темноты послышался скрежет стали по кремню. Янтарное пламя рванулось вверх из поднятого на уровень плеча кулака и бросило красный отблеск на лицо с высокими скулами, словно вырезанное из льда. Кончик пламени лизнул тонкую сигару, взятую вместе с зажигалкой из стоящей на столе коробки.
Теперь Кайрендал могла разглядеть его Оболочку — черную, цвета густого дыма, без единого понятного ей оттенка.
— Кейн… — Хриплый шепот Кайрендал был неприятен ей самой, так как очень походил на мольбу о пощаде.
— Неплохая зажигалка.
— Это подарок, — ответила она чуть окрепшим голосом, — От принца-регента Тоа-Фелатона.
— Знаю. Здесь так и написано, вот. — Он коснулся пламенем фитиля лампы на небольшом столике у стены, а потом прикрутил его так, что лампа стала гореть кровавым светом. — Мы оба прекрасно знаем, что с ним произошло, правда?
Он сжал фитилек большим и указательным пальцами, и пламя с шипением погасло.
Кайрендал не слишком верила в слухи, будто Кейн замешан в убийстве Тоа-Фелатона, это казалось ей дворцовой интригой. Однако теперь она поверила без вопросов. В его присутствии сомнения были невозможны.
Кейн указал на кресло.
— Садись.
Она повиновалась.
— Сядь на свои руки. Она сунула руки под себя.
— Если ты здесь не по мою душу, то зачем?
Он обошел диван, стоявший на расстоянии вытянутой руки от эльфийки. Подойдя ближе, сел перед пленницей на корточки и заглянул ей в глаза. Тишина длилась до тех пор, пока Кайрендал не обнаружила, что мычит себе под нос, дабы только нарушить ее.
Эльфийка заставила себя ответить незваному гостю взглядом на взгляд; она рассматривала Кейна очень внимательно, поскольку именно от внимания и зависела сейчас ее жизнь.
Она поняла, что невольно сравнивает его с Берном — оба завоевали известность, проливая чужую кровь за деньги. Конечно, Кейн был гораздо ниже, с менее массивными мускулами и вместо меча носил набор ножей — но на самом деле различия лежали гораздо глубже. Берн обладал одним роковым для окружающих качеством — проявлением ярости желания и опасной непредсказуемостью, которая скрывалась за его весьма вольной подчас манерой держаться. Он был силен и неистов всегда, в любое время. Кейн тоже мог выглядеть расслабленным, но при этом он не казался ленивым; он чаще застывал на месте, в медитативной готовности, которая словно проистекала из него и наполняла все окружающее его пространство способностью действовать. Казалось, будто призраки многочисленных Кейнов могли сделать все необходимое — атаковать, поставить защиту, подпрыгнуть, кувыркнуться…
Какое-то время Кейн разглядывал Кайрендал с не меньшей концентрацией, чем она — его. Он был полон гнева и походил на сверкающий клинок, только что вынутый из ножен. Вся разница между ним и Берном заключалась только во внешности — Берн в таких ситуациях выглядел диким котом.
Кейн же казался мечом.
— Ты закончила? — негромко спросил он. — Не хотел тебя прерывать.
Кайрендал вскинула глаза и встретилась с ним взглядом, однако не нашла в его глазах ни капли юмора.
— Я ищу Саймона Клоунса, — объявил Кейн. От нахлынувшего облегчения Кайрендал обмякла — так же, как не столь давно от паники. Она с трудом удержалась, чтобы не захохотать.
— Кроме тебя, его ищут Королевские Глаза, не считая Серых Котов и всех констеблей Империи. Почему ты решил, будто я что-то знаю?
Он продолжал, как бы не слыша ее:
— Примерно в это же время вчера Серые Коты затеяли жую-то возню в Лабиринте. Откуда это стало известно? Она облизнула губы.
— Слушай, Кейн, ну откуда у меня возьмутся осведомители среди Котов…
— Повторяю вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
— Зак, мерзавец! — Крик эхом отозвался в пустом коридоре. — Если ты не откроешь в течение десяти секунд, ты будешь мертвым гномом!
Наконец она услышала звук отодвигаемого засова. Когда дверь приоткрылась, Кайрендал в гневном нетерпении распахнула ее и шагнула в комнату, взяв курс на собственный бар, стоявший у камина. Тяжелые парчовые шторы были плотно закрыты, ни одна лампа не горела; в полумраке витал резкий запах горящих фитилей.
— Уснул, мерзавец! Я с тебя шкуру сдеру! Закрывшаяся дверь перерезала последний лучик света из коридора. Не успев привыкнуть к темноте, Кайрендал побрела вслепую и врезалась в оказавшуюся не на месте скамеечку для ног. Удар был довольно сильный, и на глаза эльфийки навернулись слезы. Она запрыгала на одной ноге, обхватив руками ушибленную голень и ругаясь.
— Да зажги наконец свет!
В ответ она услышала сухой скрежет задвигаемого засова.
Кайрендал остановилась и осторожно опустила на пол ногу, проверяя ее работоспособность. К смраду горящих фитилей и сажи примешивался еще один запах — она учуяла его, этот запах старого пота, острый, неприятный запах немытого человеческого тела.
Кайрендал застыла, не смея вздохнуть.
— Зак?
— Его здесь нет.
Голос был равнодушен и беспощаден.
Кайрендал почувствовала парализующую слабость. Подобно своим соплеменникам, эльфийка обладала исключительным ночным зрением и могла двигаться бесшумно, как привидение; кроме того, она была у себя в логове. Будь это кто угодно, кроме Кейна, она попробовала бы обезвредить его, но кто знает, сколько этот убийца находится здесь, наверняка он успел привыкнуть к темноте и был готов к любым ее действиям. К тому же, судя по звуку голоса, он находился всего в одном большом шаге от нее.
— Не надо делать глубокий вдох, — негромко посоветовал он. — Иначе я могу решить, что ты собираешься закричать. Я могу убить тебя прежде, чем осознаю свою ошибку.
Она поверила ему.
— Я… — пролепетала она, стараясь дышать неглубоко, — …ты мог бы убить меня, когда я вошла в дверь.
— Точно.
— Значит, ты охотишься не за мной.
Темнота не ответила.
Теперь Кайрендал видела его силуэт, черную тень на фоне черной стены. Однако не могла разглядеть его Оболочку — и это ужаснуло ее. Как она узнает о его намерениях, если не прочтет его Оболочку?
Наконец показались мерцающие точки — глаза.
— Я… — стала объяснять Кайрендал, — я правда говорила то, чего не следует, о Ма'элКоте, но я ничего не делала — ничего, за что Совет Монастырей мог бы приговорить меня к смерти! Или это не так? Скажи мне, ты должен сказать! Я знаю, Совет поддерживает Ма'элКота, но… но им же совсем ни к чему убивать меня…
В ответ она услышала сухой сдержанный смешок. Вслед за ним убийца произнес:
— Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть наличие или отсутствие каких-либо взглядов или намерений со стороны Совета Братьев или отдельных членов Совета.
— Тогда дело в короле Канта, да? Я знаю, ты принадлежишь к его подданным.
— А у тебя тут неплохо. Много всяких безделушек. Сувенирчики…
Из темноты послышался скрежет стали по кремню. Янтарное пламя рванулось вверх из поднятого на уровень плеча кулака и бросило красный отблеск на лицо с высокими скулами, словно вырезанное из льда. Кончик пламени лизнул тонкую сигару, взятую вместе с зажигалкой из стоящей на столе коробки.
Теперь Кайрендал могла разглядеть его Оболочку — черную, цвета густого дыма, без единого понятного ей оттенка.
— Кейн… — Хриплый шепот Кайрендал был неприятен ей самой, так как очень походил на мольбу о пощаде.
— Неплохая зажигалка.
— Это подарок, — ответила она чуть окрепшим голосом, — От принца-регента Тоа-Фелатона.
— Знаю. Здесь так и написано, вот. — Он коснулся пламенем фитиля лампы на небольшом столике у стены, а потом прикрутил его так, что лампа стала гореть кровавым светом. — Мы оба прекрасно знаем, что с ним произошло, правда?
Он сжал фитилек большим и указательным пальцами, и пламя с шипением погасло.
Кайрендал не слишком верила в слухи, будто Кейн замешан в убийстве Тоа-Фелатона, это казалось ей дворцовой интригой. Однако теперь она поверила без вопросов. В его присутствии сомнения были невозможны.
Кейн указал на кресло.
— Садись.
Она повиновалась.
— Сядь на свои руки. Она сунула руки под себя.
— Если ты здесь не по мою душу, то зачем?
Он обошел диван, стоявший на расстоянии вытянутой руки от эльфийки. Подойдя ближе, сел перед пленницей на корточки и заглянул ей в глаза. Тишина длилась до тех пор, пока Кайрендал не обнаружила, что мычит себе под нос, дабы только нарушить ее.
Эльфийка заставила себя ответить незваному гостю взглядом на взгляд; она рассматривала Кейна очень внимательно, поскольку именно от внимания и зависела сейчас ее жизнь.
Она поняла, что невольно сравнивает его с Берном — оба завоевали известность, проливая чужую кровь за деньги. Конечно, Кейн был гораздо ниже, с менее массивными мускулами и вместо меча носил набор ножей — но на самом деле различия лежали гораздо глубже. Берн обладал одним роковым для окружающих качеством — проявлением ярости желания и опасной непредсказуемостью, которая скрывалась за его весьма вольной подчас манерой держаться. Он был силен и неистов всегда, в любое время. Кейн тоже мог выглядеть расслабленным, но при этом он не казался ленивым; он чаще застывал на месте, в медитативной готовности, которая словно проистекала из него и наполняла все окружающее его пространство способностью действовать. Казалось, будто призраки многочисленных Кейнов могли сделать все необходимое — атаковать, поставить защиту, подпрыгнуть, кувыркнуться…
Какое-то время Кейн разглядывал Кайрендал с не меньшей концентрацией, чем она — его. Он был полон гнева и походил на сверкающий клинок, только что вынутый из ножен. Вся разница между ним и Берном заключалась только во внешности — Берн в таких ситуациях выглядел диким котом.
Кейн же казался мечом.
— Ты закончила? — негромко спросил он. — Не хотел тебя прерывать.
Кайрендал вскинула глаза и встретилась с ним взглядом, однако не нашла в его глазах ни капли юмора.
— Я ищу Саймона Клоунса, — объявил Кейн. От нахлынувшего облегчения Кайрендал обмякла — так же, как не столь давно от паники. Она с трудом удержалась, чтобы не захохотать.
— Кроме тебя, его ищут Королевские Глаза, не считая Серых Котов и всех констеблей Империи. Почему ты решил, будто я что-то знаю?
Он продолжал, как бы не слыша ее:
— Примерно в это же время вчера Серые Коты затеяли жую-то возню в Лабиринте. Откуда это стало известно? Она облизнула губы.
— Слушай, Кейн, ну откуда у меня возьмутся осведомители среди Котов…
— Повторяю вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163