Познания их
ограниченны, а ответственность они привыкли с кем-то делить. И уж,
конечно, не им восстанавливать моральный климат в отделениях фирмы. Все
последние годы они не руководили, а консультировали. Едва ли в ком-то из
этих стареющих кабинетных работников перед заходом солнца вдруг пробудится
жажда деятельности, запоздало вспыхнет созидающий огонь. Если не привлечь
свежие и задорные силы со стороны, компанию может основательно затянуть в
трясину. Сверхцентрализация ведет к катастрофе; но платить по счетам
придется все равно, и рано или поздно час расплаты наступит.
Пока тяга к сверхцентрализации живет и здравствует, но кое-где она уже
сталкивается с противодействием. В крупнейших американских промышленных
группировках некоторые подразделения имеют право действовать на свой страх
и риск - во всем, кроме разработки генеральной линии и финансовой
политики; что ж, есть смысл взять эти примеры за образец. С другой
стороны, наивно полагать, что некое правило позволит всегда определить
золотую середину между избыточным и недостаточным контролем. Джон Стюарт
Милл проводил в жизнь такую идею: информация должна быть централизованной,
а власть - рассредоточенной. В разумных пределах это правило полезно, но -
увы! - его нельзя считать формулой для любой организации в любой период ее
истории. Положение постоянно меняется, и наше выживание зависит от
скорости, с какой мы перераспределяем силы и проводим реорганизацию. Если
и выводить общий принцип, я бы сформулировал его так: централизация
нужнее, когда готовишь наступление, а если ждешь атаки противника, власть
лучше рассредоточить.
КНЯЖЕСТВА И ДЕРЖАВЫ
Многонациональное государство - такая политическая единица выковалась
за долгие века европейской экспансии. Произошло это главным образом из-за
войн. Франция объединилась, потому что боялась Англии, Испания - потому
что боялась Ислама, Великобритания - Испании, а Германия - Франции. Во
времена агрессивных войн государство проявило себя крупнейшей единицей,
которая не распадалась из-за различия региональных интересов. Для
эффективного управления такое государство зачастую было слишком велико, а
для экономики, наоборот, требовались масштабы покрупнее. Сейчас Европа
снова защищается от Азии, и распространенное мнение таково: нужна какая-то
реорганизация. Движение к объединению Европы - взять к примеру Европейское
экономическое сообщество - это предвестник возникновения новой Римской
империи со всеми преимуществами, какие несет такое объединение - целый
континент! - в смысле обороны, свободной торговли и внутреннего
спокойствия. Но при этом провинции логично требуют автономии. Ибо меньшие
политические подразделения (Бавария, Нормандия, Шотландия) так или иначе
принесли в жертву идее прочного государства свою национальную гордость.
Они отдали независимость, но обезопасили свои границы и, более того,
получили свой кусок от общегосударственного пирога. В пору расцвета
Британской империи кусок этот был столь внушителен, что шотландцы были не
прочь (в тот момент) считать себя британцами. Они гордились
принадлежностью к империи, которой тогда было чем похвастать, как в свое
время Испании, Австрии, Франции и Германии. Во второй половине двадцатого
века многонациональному государству - увы! - почти нечего предложить своим
провинциям за их лояльность. Их никто не защитит, если они не входят в
альянс более крупный, не приходится рассчитывать и на трофеи. Конечно, кое
в чем такое государство полезно и сейчас, но во многом стало обузой - оно
тормозит торговлю на густо разветвленных внутренних границах, тратит
впустую кучу времени из-за сверхцентрализованного управления. Некоторые
государства действуют весьма эффективно - Финляндия, Дания или Швеция, -
но ведь они и сами размером с провинцию, а населяют их от четырех до семи
миллионов человек. Если население превышает десять миллионов, совершенно
ясно, что нужна децентрализация, как в Голландии, где у каждой провинции
свой губернатор, или как в США. На этом фоне разворачиваются движения в
Шотландии и Уэльсе, от которых так просто не отмахнешься. Мы начали
понимать, что многонациональное государство с населением в
тридцать-пятьдесят миллионов человек безнадежно "не тянет", оно сводит на
нет культуру провинций и стрижет под одну унылую гребенку всю общественную
жизнь. Для надежного управления нам нужно правительство доступное,
экономное, обслуживающее зону, которая объединена общей культурой и в
разумных пределах невелика.
Итак, следствие объединения в Европе - новое стремление провинций к
автономии. Оно влечет за собой два колоссальных преимущества чисто
практического свойства. Во-первых, набившие оскомину споры насчет
социализма можно перенести на уровень провинций. Все отрасли
промышленности можно национализировать в одном районе, а в другом все их
отдать частным предпринимателям. Исчезнет надобность обсуждать проблемы
здравоохранения и жилищного строительства в Париже или Риме; зато в этих
городах высвободится время на то, чтобы решать проблемы действительно
национального или интернационального свойства. Наша же нынешняя политика
такова: убить всякую инициативу на периферии и не оставить времени для
серьезных дел в центре. Парламент в Эдинбурге - по типу североирландского
- позволит в конечном итоге повернуть этот курс на сто восемьдесят
градусов, и требование шотландцев создать его вполне справедливо. Между
прочим, мы забываем: если уступить требованиям шотландцев и предоставить
им автономию, это наверняка ослабит напряжение в Вестминстере. Все, что
будет сделано для Шотландии, в равной степени пойдет на пользу и Англии, и
всем Британским островам. Возможно, к Англии присоединится и Ирландия,
возникнет федерация более свободного типа; такой шаг принес бы
колоссальную пользу этим двум народам, чьи отношения косы и камня
позволили им достичь выдающихся успехов в искусстве руководить, в
литературе и умении мыслить.
Со скрипом, но дело сдвинулось с места - наши политики начали понимать,
что от децентрализации никуда не деться. Но какова их реакция? Они ведут
разговор о создании в Англии дюжины органов административной власти, чтобы
каждый такой орган координировал экономическую деятельность советов
графств и графств-городов в данном районе. Возникнет эдакий
бюрократический запор, и сразу напрашиваются три возражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
ограниченны, а ответственность они привыкли с кем-то делить. И уж,
конечно, не им восстанавливать моральный климат в отделениях фирмы. Все
последние годы они не руководили, а консультировали. Едва ли в ком-то из
этих стареющих кабинетных работников перед заходом солнца вдруг пробудится
жажда деятельности, запоздало вспыхнет созидающий огонь. Если не привлечь
свежие и задорные силы со стороны, компанию может основательно затянуть в
трясину. Сверхцентрализация ведет к катастрофе; но платить по счетам
придется все равно, и рано или поздно час расплаты наступит.
Пока тяга к сверхцентрализации живет и здравствует, но кое-где она уже
сталкивается с противодействием. В крупнейших американских промышленных
группировках некоторые подразделения имеют право действовать на свой страх
и риск - во всем, кроме разработки генеральной линии и финансовой
политики; что ж, есть смысл взять эти примеры за образец. С другой
стороны, наивно полагать, что некое правило позволит всегда определить
золотую середину между избыточным и недостаточным контролем. Джон Стюарт
Милл проводил в жизнь такую идею: информация должна быть централизованной,
а власть - рассредоточенной. В разумных пределах это правило полезно, но -
увы! - его нельзя считать формулой для любой организации в любой период ее
истории. Положение постоянно меняется, и наше выживание зависит от
скорости, с какой мы перераспределяем силы и проводим реорганизацию. Если
и выводить общий принцип, я бы сформулировал его так: централизация
нужнее, когда готовишь наступление, а если ждешь атаки противника, власть
лучше рассредоточить.
КНЯЖЕСТВА И ДЕРЖАВЫ
Многонациональное государство - такая политическая единица выковалась
за долгие века европейской экспансии. Произошло это главным образом из-за
войн. Франция объединилась, потому что боялась Англии, Испания - потому
что боялась Ислама, Великобритания - Испании, а Германия - Франции. Во
времена агрессивных войн государство проявило себя крупнейшей единицей,
которая не распадалась из-за различия региональных интересов. Для
эффективного управления такое государство зачастую было слишком велико, а
для экономики, наоборот, требовались масштабы покрупнее. Сейчас Европа
снова защищается от Азии, и распространенное мнение таково: нужна какая-то
реорганизация. Движение к объединению Европы - взять к примеру Европейское
экономическое сообщество - это предвестник возникновения новой Римской
империи со всеми преимуществами, какие несет такое объединение - целый
континент! - в смысле обороны, свободной торговли и внутреннего
спокойствия. Но при этом провинции логично требуют автономии. Ибо меньшие
политические подразделения (Бавария, Нормандия, Шотландия) так или иначе
принесли в жертву идее прочного государства свою национальную гордость.
Они отдали независимость, но обезопасили свои границы и, более того,
получили свой кусок от общегосударственного пирога. В пору расцвета
Британской империи кусок этот был столь внушителен, что шотландцы были не
прочь (в тот момент) считать себя британцами. Они гордились
принадлежностью к империи, которой тогда было чем похвастать, как в свое
время Испании, Австрии, Франции и Германии. Во второй половине двадцатого
века многонациональному государству - увы! - почти нечего предложить своим
провинциям за их лояльность. Их никто не защитит, если они не входят в
альянс более крупный, не приходится рассчитывать и на трофеи. Конечно, кое
в чем такое государство полезно и сейчас, но во многом стало обузой - оно
тормозит торговлю на густо разветвленных внутренних границах, тратит
впустую кучу времени из-за сверхцентрализованного управления. Некоторые
государства действуют весьма эффективно - Финляндия, Дания или Швеция, -
но ведь они и сами размером с провинцию, а населяют их от четырех до семи
миллионов человек. Если население превышает десять миллионов, совершенно
ясно, что нужна децентрализация, как в Голландии, где у каждой провинции
свой губернатор, или как в США. На этом фоне разворачиваются движения в
Шотландии и Уэльсе, от которых так просто не отмахнешься. Мы начали
понимать, что многонациональное государство с населением в
тридцать-пятьдесят миллионов человек безнадежно "не тянет", оно сводит на
нет культуру провинций и стрижет под одну унылую гребенку всю общественную
жизнь. Для надежного управления нам нужно правительство доступное,
экономное, обслуживающее зону, которая объединена общей культурой и в
разумных пределах невелика.
Итак, следствие объединения в Европе - новое стремление провинций к
автономии. Оно влечет за собой два колоссальных преимущества чисто
практического свойства. Во-первых, набившие оскомину споры насчет
социализма можно перенести на уровень провинций. Все отрасли
промышленности можно национализировать в одном районе, а в другом все их
отдать частным предпринимателям. Исчезнет надобность обсуждать проблемы
здравоохранения и жилищного строительства в Париже или Риме; зато в этих
городах высвободится время на то, чтобы решать проблемы действительно
национального или интернационального свойства. Наша же нынешняя политика
такова: убить всякую инициативу на периферии и не оставить времени для
серьезных дел в центре. Парламент в Эдинбурге - по типу североирландского
- позволит в конечном итоге повернуть этот курс на сто восемьдесят
градусов, и требование шотландцев создать его вполне справедливо. Между
прочим, мы забываем: если уступить требованиям шотландцев и предоставить
им автономию, это наверняка ослабит напряжение в Вестминстере. Все, что
будет сделано для Шотландии, в равной степени пойдет на пользу и Англии, и
всем Британским островам. Возможно, к Англии присоединится и Ирландия,
возникнет федерация более свободного типа; такой шаг принес бы
колоссальную пользу этим двум народам, чьи отношения косы и камня
позволили им достичь выдающихся успехов в искусстве руководить, в
литературе и умении мыслить.
Со скрипом, но дело сдвинулось с места - наши политики начали понимать,
что от децентрализации никуда не деться. Но какова их реакция? Они ведут
разговор о создании в Англии дюжины органов административной власти, чтобы
каждый такой орган координировал экономическую деятельность советов
графств и графств-городов в данном районе. Возникнет эдакий
бюрократический запор, и сразу напрашиваются три возражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164