Но стоит подвергнуть критике
структуру самого университета - и профессора, будто стадо перепуганных
овец, разворачиваются лицом к миру и занимают круговую оборону.
Академическая организация незыблема, это монолитная скала, с которой
труженики науки наблюдают за приливами и отливами человеческого моря.
Получается, что методы объективного анализа применимы ко всем предметам,
кроме одного. И все же университет следует сунуть под микроскоп, хотя бы
только из-за того, что ему отведена роль поучающего. Если терпит фиаско
его собственная администрация, кто же будет внимать советам, идущим из его
недр?
Если применить науку об управлении к самому университету - а сделать
это, безусловно, следует, - с самого начала станет ясно: управлять
университетом труднее, чем любым городским ведомством или промышленным
предприятием. Окажется, что перед ним стоит двойная цель. В педагогическом
колледже учат учить, и не более того, в научно-исследовательской
лаборатории сотрудники занимаются только исследованиями, в университете же
преподавательская работа бок о бок соседствует с научной, и между ними
необходимо поддерживать равновесие. Тон здесь задают не выпускники школы
бизнеса, а своевольные и эксцентричные профессора, люди, замечательные не
столько силой своей личности, сколько силой ума, преданные не столько
университету как таковому, сколько собственной концепции истины. Управлять
этими учеными мужами, в чем-то их убедить и повести за собой - занятие
исключительно сложное. Да и финансовые дела университета - это не просто
ежегодный балансовый отчет с перечнем прибылей и убытков, а сложное
хитросплетение государственных ассигнований и частных пожертвований,
кафедральных субсидий и индивидуальных гонораров. Наконец, студенты - это
все люди молодые, ошалевшие от безделья за бесконечно долгие школьные годы
и часто опьяненные самими размерами университета, ставшего для них вторым
домом. Из-за бездумного распределения стипендий они перестают испытывать
чувство долга перед родителями. В школе их продержали столь устрашающе
долго, что в колледже они зачастую оказываются старше своих
предшественников - эдакие умственно отсталые, сексуально озабоченные
переростки. Проблемы надзора и дисциплины теперь стоят ох как остро, куда
острее, чем хотелось бы. Плюс к этому университет разрастается, а вместе с
ним растут трудности, которых и так хватает, и выходит, что управлять
университетом - это грандиозная задача даже для мудрейших и лучших из нас.
Позарез требуются настоящие лидеры, поднаторевшие в политике и знающие
толк в искусстве руководить. Но мы не делаем практически ничего, чтобы
регулярно поставлять требуемый материал. Никак не исследуя природу стоящей
перед нами задачи, мы умудряемся обходиться без здравого смысла даже при
подборе университетского руководства.
Ректоры и проректоры в университетах и колледжах попадают на эти посты
самыми разными путями. Большинство из них в свое время преподавали, другие
же - как правило, бывшие государственные служащие, директора школ,
бизнесмены. В целом предпочтение, отдаваемое людям с научной подготовкой,
вполне оправданно - не без оснований считается, что преподаватели будут с
недоверием относиться к руководителю, который совершенно не представляет,
чем руководит. По этой же логике начальником авиабазы назначают человека,
в свое время много полетавшего, считая, что никто иной просто не сможет
быть для летчиков серьезным авторитетом. Если взять эту посылку за основу,
сразу станет ясно, как проста по сравнению с университетской система
продвижения в ВВС: никуда не годный пилот ломает себе шею во время общего
курса летной подготовки. Психологически непригодные не выдерживают
напряжения при специальной подготовке и часто сходят с дистанции сами. А
из тех, кого все же допускают к полетам, кто-то погибает, а кто-то явно
оказывается лучше других. С течением лет система более или менее
естественного отбора естественным путем сама выдвигает лидеров. Похожий
процесс определяет систему повышения во флоте и (с чуть меньшей степенью
очевидности) в армии.
Ничего похожего на такую конкуренцию не происходит в университетском
городке, ибо жертвы там минимальны, а низкая результативность не всегда
бросается в глаза. Фиаско на академическом фронте может длиться годы и
никак не сопоставимо с торпедным катером, застрявшим на песчаной отмели,
или реактивным бомбардировщиком, вонзившимся в склон холма. От
некомпетентного преподавателя избавиться трудно, его даже трудно
распознать. Наносимый им ущерб длится целую жизнь, он крайне редко
воплощается в какую-то конкретную катастрофу. Его почти невозможно ткнуть
носом - вот она, ваша ошибка! К тому же, чтобы ошибиться, надо хоть что-то
делать.
Если фиаско на академическом поприще - это в основном процесс со знаком
минус, то успех на этом поприще все-таки можно как-то измерить. Есть
нобелевские премии, общепризнанные открытия, блестящие книги, есть
переполненные лекционные залы. Разумеется, трудно определить, разбирается
ли один в геологии лучше, чем другой в музыке, но какие-то способы
сравнения существуют и какой-то выбор все-таки возможен. Если бы
университетские повышения - от преподавателя к декану, от декана к
проректору - проводились на основе конкретных достижений, мы бы меньше
сомневались в правильности выбора. Но подобная система с самого начала
дает трещину - выясняется, что профессор А вовсе не хочет быть деканом или
проректором. Да, в университетском городке нет фигуры значительнее его, но
ему мила только (допустим) астрономия, а никак не административная
деятельность. О профессоре Б, экономисте, этого не скажешь, но его
честолюбивые планы простираются дальше: к примеру, он мечтает стать
экономическим советником в правительстве и получить место в палате лордов,
что весьма вероятно. Что касается профессора В, который часто выступает по
телевидению, его редко видят в преподавательской, а на заседаниях комитета
он и вовсе не появлялся уже несколько лет. Так что пока мы найдем
подходящую кандидатуру на пост декана, нам придется здорово спуститься
вниз по списку, выстроенному в зависимости от научных достижений.
А вот ничем не примечательный профессор О (с кафедры общественных наук)
давно для себя решил, что его будущее лежит в сфере административной, а не
научной деятельности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
структуру самого университета - и профессора, будто стадо перепуганных
овец, разворачиваются лицом к миру и занимают круговую оборону.
Академическая организация незыблема, это монолитная скала, с которой
труженики науки наблюдают за приливами и отливами человеческого моря.
Получается, что методы объективного анализа применимы ко всем предметам,
кроме одного. И все же университет следует сунуть под микроскоп, хотя бы
только из-за того, что ему отведена роль поучающего. Если терпит фиаско
его собственная администрация, кто же будет внимать советам, идущим из его
недр?
Если применить науку об управлении к самому университету - а сделать
это, безусловно, следует, - с самого начала станет ясно: управлять
университетом труднее, чем любым городским ведомством или промышленным
предприятием. Окажется, что перед ним стоит двойная цель. В педагогическом
колледже учат учить, и не более того, в научно-исследовательской
лаборатории сотрудники занимаются только исследованиями, в университете же
преподавательская работа бок о бок соседствует с научной, и между ними
необходимо поддерживать равновесие. Тон здесь задают не выпускники школы
бизнеса, а своевольные и эксцентричные профессора, люди, замечательные не
столько силой своей личности, сколько силой ума, преданные не столько
университету как таковому, сколько собственной концепции истины. Управлять
этими учеными мужами, в чем-то их убедить и повести за собой - занятие
исключительно сложное. Да и финансовые дела университета - это не просто
ежегодный балансовый отчет с перечнем прибылей и убытков, а сложное
хитросплетение государственных ассигнований и частных пожертвований,
кафедральных субсидий и индивидуальных гонораров. Наконец, студенты - это
все люди молодые, ошалевшие от безделья за бесконечно долгие школьные годы
и часто опьяненные самими размерами университета, ставшего для них вторым
домом. Из-за бездумного распределения стипендий они перестают испытывать
чувство долга перед родителями. В школе их продержали столь устрашающе
долго, что в колледже они зачастую оказываются старше своих
предшественников - эдакие умственно отсталые, сексуально озабоченные
переростки. Проблемы надзора и дисциплины теперь стоят ох как остро, куда
острее, чем хотелось бы. Плюс к этому университет разрастается, а вместе с
ним растут трудности, которых и так хватает, и выходит, что управлять
университетом - это грандиозная задача даже для мудрейших и лучших из нас.
Позарез требуются настоящие лидеры, поднаторевшие в политике и знающие
толк в искусстве руководить. Но мы не делаем практически ничего, чтобы
регулярно поставлять требуемый материал. Никак не исследуя природу стоящей
перед нами задачи, мы умудряемся обходиться без здравого смысла даже при
подборе университетского руководства.
Ректоры и проректоры в университетах и колледжах попадают на эти посты
самыми разными путями. Большинство из них в свое время преподавали, другие
же - как правило, бывшие государственные служащие, директора школ,
бизнесмены. В целом предпочтение, отдаваемое людям с научной подготовкой,
вполне оправданно - не без оснований считается, что преподаватели будут с
недоверием относиться к руководителю, который совершенно не представляет,
чем руководит. По этой же логике начальником авиабазы назначают человека,
в свое время много полетавшего, считая, что никто иной просто не сможет
быть для летчиков серьезным авторитетом. Если взять эту посылку за основу,
сразу станет ясно, как проста по сравнению с университетской система
продвижения в ВВС: никуда не годный пилот ломает себе шею во время общего
курса летной подготовки. Психологически непригодные не выдерживают
напряжения при специальной подготовке и часто сходят с дистанции сами. А
из тех, кого все же допускают к полетам, кто-то погибает, а кто-то явно
оказывается лучше других. С течением лет система более или менее
естественного отбора естественным путем сама выдвигает лидеров. Похожий
процесс определяет систему повышения во флоте и (с чуть меньшей степенью
очевидности) в армии.
Ничего похожего на такую конкуренцию не происходит в университетском
городке, ибо жертвы там минимальны, а низкая результативность не всегда
бросается в глаза. Фиаско на академическом фронте может длиться годы и
никак не сопоставимо с торпедным катером, застрявшим на песчаной отмели,
или реактивным бомбардировщиком, вонзившимся в склон холма. От
некомпетентного преподавателя избавиться трудно, его даже трудно
распознать. Наносимый им ущерб длится целую жизнь, он крайне редко
воплощается в какую-то конкретную катастрофу. Его почти невозможно ткнуть
носом - вот она, ваша ошибка! К тому же, чтобы ошибиться, надо хоть что-то
делать.
Если фиаско на академическом поприще - это в основном процесс со знаком
минус, то успех на этом поприще все-таки можно как-то измерить. Есть
нобелевские премии, общепризнанные открытия, блестящие книги, есть
переполненные лекционные залы. Разумеется, трудно определить, разбирается
ли один в геологии лучше, чем другой в музыке, но какие-то способы
сравнения существуют и какой-то выбор все-таки возможен. Если бы
университетские повышения - от преподавателя к декану, от декана к
проректору - проводились на основе конкретных достижений, мы бы меньше
сомневались в правильности выбора. Но подобная система с самого начала
дает трещину - выясняется, что профессор А вовсе не хочет быть деканом или
проректором. Да, в университетском городке нет фигуры значительнее его, но
ему мила только (допустим) астрономия, а никак не административная
деятельность. О профессоре Б, экономисте, этого не скажешь, но его
честолюбивые планы простираются дальше: к примеру, он мечтает стать
экономическим советником в правительстве и получить место в палате лордов,
что весьма вероятно. Что касается профессора В, который часто выступает по
телевидению, его редко видят в преподавательской, а на заседаниях комитета
он и вовсе не появлялся уже несколько лет. Так что пока мы найдем
подходящую кандидатуру на пост декана, нам придется здорово спуститься
вниз по списку, выстроенному в зависимости от научных достижений.
А вот ничем не примечательный профессор О (с кафедры общественных наук)
давно для себя решил, что его будущее лежит в сфере административной, а не
научной деятельности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164