— О чем?
— Но ведь тебя ждет смерть… безвременная смерть. Она усмехнулась.
— У нас оплакивают тех, кто умирает своей смертью, не от оружия. Я рада, государь, что меня ждет такая смерть. Когда мои соплеменники на севере узнают об этом, они порадуются за меня. Мое имя будет вечно жить среди скифов. Матери будут рассказывать своим дочерям, а отцы сыновьям, что Дарии, дочери скифского князя Сириуша, царь Вавилона велел пронзить сердце копьем.
И взгляд ее, устремленный вдаль, прочь от стен дворца, был такой гордый и нежный, что Валтасар не выдержал.
— Ты прекрасна, — неожиданно сказал он, — ах, если б твое сердце не было подобно сердцу тигрицы… Но и тигрицы прекрасны…
В опочивальню вошли два солдата с длинными копьями.
Валтасар не взглянул на них, он не сводил глаз с Дарий.
— Улыбаясь, ты кажешься доброй и нежной; при желании ты, вероятно, смогла бы ласково говорить с царем. Он задумался и решил, что спешить не следует.
— Если я мог неделями ждать женщин с Кипра, то почему бы мне не подождать тебя до восхода солнца. Может быть, ты перестанешь дерзить.
Он еще подумал и, подняв голову, отослал солдат. Они снова остались одни.
Царь пересел со скамьи на постель. Залпом выпил полную чашу вина. Голова у него кружилась, но он опять протянул руку за вином. Он шарил возле чаши, но не мог достать ее. Дотянувшись, он никак не мог ее поднять.
Дария подошла к столу и отняла у него вино.
— Не пей больше, государь, — сказала она, словно пересиливая себя. А ему показалось, что она сказала это душевно, будто и не было недавней ссоры.
Ее внезапная заботливость растрогала его.
— Нехорошо, когда человек много пьет, государь.
— Я должен пить.
— Ты не можешь сдержать себя?
— Ты думаешь, — заплетающимся языком говорил он, — ты думаешь, что у меня такое же бесчувственное, каменное сердце, как у тебя?
— Мое сердце не каменное, государь. Глаза Валтасара слиплись, он с трудом шевелил губами:
— Ты думаешь, что у меня такое же бесчувственное и жестокое сердце, как у тебя… Хочу вина… Я пью, чтобы забыть… Можешь не бояться меня, я подожду, пока ты подобреешь… Ты все-таки станешь моей… ты будешь возлюбленной халдейского владыки, и твоему ненаглядному никогда не дождаться тебя… Но сегодня я страшно устал от этого заседания. Мне надо набраться сил.
— Засни, государь, сон укрепляет силы.
— Мне надо выспаться.
Он повалился на шелковые подушки.
— Сон укрепляет силы, говоришь?
— Да, сон возместит утраченные силы. — Вот видишь, а я по нескольку ночей не сплю.
— Тебя, наверное, гнетут тяжелые думы.
— Навуходоносор!
— Но ведь он умер.
— Не верь. Он постоянно преследует меня и говорит, что он истинный владыка Халдейской державы. Обвиняет меня в том, что я привел в упадок страну, за которую его армия пролила столько крови. Все нашептывает, что я должен иметь армию, если хочу быть настоящим властелином, каким был он. У меня будет армия, еще сильнее, чем была у него. Так решил сегодня государственный совет, и Набусардар займется этим. Я буду самым могущественным властелином в мире. Но Навуходоносор говорит мне, что прежде мне надо стать халдейским царем. Разве я не халдейский царь? — Он устремил на нее помутневший взор. — Я владыка Вавилонии?
— Владыка. И лежи спокойно.
— И царь царей?
— Царь царей.
— И владыка мира?
— Владыка мира.
— И все-таки я не могу уснуть, — пожаловался он. — Еще вина.
Она унесла вино в противоположный угол опочивальни, чтобы его аромат не смущал царя.
Когда она вернулась к нему, он сказал:
— В Халдейском царстве все ждут моей смерти.
— Прогони мрачные мысли, государь. Спи спокойно. Завтра ты трезво подумаешь обо всем и отпустишь меня. А я за это буду охранять тебя до утра.
— Ты, конечно, не знаешь, — говорил он, не слушая ее, — откуда тебе знать! Евреи и персы подстрекают население против меня. Эсагила подстрекает против меня аристократию. Сама Эсагила тоже против меня, потому что ее восстанавливают против меня боги. И боги против меня, они сами хотят править Халдейской державой. Сегодня меня дважды собирались убить. Первый раз мне спасли жизнь мои солдаты, второй раз Набусардар. Но им я не могу доверять. Говорят, Набусардар сам хочет быть царем, а моя армия хочет быть его армией. Солдаты за него. Скоро все оставят меня. дни мои полны жгучей тревоги, а ночи терзают бессонницей. Я боюсь, что стража уснет у дверей и меня убьют.
Дария не узнавала в этом жалком человеке воинственного и жестокого царя Халдейской державы, о крутом нраве которого шла слава за пределами его страны.
Вино парализовало в нем остатки воли, и он не сознавал, что исповедуется перед незнакомой чужестранкой. Он беспокойно метался на подушках и был рад, что может излить душу. У него вылетело из головы, что дочь Сириуша схвачена тайной службой халдейской армии и может воспользоваться его слабостью.
Но Дария словно и не слышала Валтасара, она сидела на скамье в решимости дождаться утра.
Валтасар затих, и она подумала, что он заснул. Но вдруг царь приподнялся и послал ее проверить, не спит ли стража, и пригрозил, что если она вздумает бежать, солдаты убьют ее — так им приказано. Она несколько раз выходила, но только за порог и тотчас возвращалась. Не видя вокруг никого, она рассудила, что будет сама охранять царя и разбудит его, когда понадобится. Сейчас ее безопасность зависела от его безопасности.
Заглянув, нет ли кого за занавесами, она успокоила царя:
— Спи спокойно, государь. Стража несет свою службу. А если заснут они, то не засну я.
— Ты сильная… я знаю… я ведь держал тебя в объятиях…
— Значит, можешь надеяться на меня. Я защищу тебя.
— Потому, что я не велел пронзить тебя копьем?
— Потому, что я так хочу.
— Ты все еще непреклонна, но царь, может быть, полюбит тебя.
Он уже был не в состоянии повернуть голову, не мог даже поднять веки. Он пошарил рукой и, как испуганный ребенок тянется к матери, так и он попросил ее присесть рядом, крепко ухватил ее за руку и уснул.
Пожалуй, впервые с тех пор, как он стал царем, Валтасар спал спокойно. Набусардар собирался с утра утвердить с Валтасаром расходы на оборону, но царь проснулся только к полудню.
Наступил день, но никто не отважился прервать сон государя. Слуги ходили мимо его спальни на цыпочках, а часовые менялись у его дверей совершенно бесшумно.
Дария долго сидела, не смыкая глаз, у постели Валтасара и все думала о северной стране с темными горами и бегущими облаками. В спальне горели светильники, а за стенами дворца вовсю сияло солнце, когда усталость сморила Дарию и голова ее склонилась на грудь.
Она уснула.
* * *
В стране между Тигром и Евфратом полдень.
Обычный полдень, когда солнце изнуряет людей до полусмерти, когда каждый уголок земли пышет жаром, и нет, кажется, места, где бы можно было хоть на минуту укрыться и передохнуть от зноя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217