Корням уже не под силу держать стебли. Ветви деревьев устало поникли, а листья едва шевелятся под редкими Лениными порывами ветра. Люди и животные словно раскалились от зноя. Пропитанную потом, липкую одежду беспощадно пронизывают острые, как иглы, солнечные лучи.
Вавилонские улицы вымерли. На них не встретишь в этот час ни знатного, ни простолюдина. Только рабы с потрескавшейся от ожогов кожей бредут, сгибаясь под тяжестью своей ноши.
На Базарной площади выставлен к позорному столбу человек, ему отрезали ухо за то, что он нарушил строжайший запрет и дерзнул утолить жажду из священного водоема Иштар.
Недалеко от него в тени колонн сидят несколько бродяг и развлекаются тем, что дразнят несчастного пустой кружкой. Привязанный к столбу человек обливается потом и то и дело впадает в беспамятство, потому, что солнце немилосердно печет ему голову. Только рабы сочувствуют ему, но спешат поскорей миновать это место, боясь, как бы и их не постигла та же участь.
Через площадь проходил жрец из храма бога Эа, и громкие стоны привлекли его внимание. Жрец приблизился к осужденному.
— Чем ты провинился? — спросил он.
Тот не в силах был ответить и только беззвучно открывал рот, с трудом ворочая пересохшим языком.
— Ты хочешь пить? — спросил жрец. Человек кивнул.
— Я не смею нарушить закон и дать тебе воды, но вот эта трава умерит твою жажду.
С этими словами жрец вложил в его пышущий жаром рот горсточку зеленых травинок.
— Да продлят боги твои дни, — с трудом прошептал человек.
— Да подарят они и тебе много лет, ты еще будешь нужен стране.
— В эту минуту я ее ненавижу, — угрюмо возразил человек.
— Ты ненавидишь ее нынешних правителей, но у Вавилонии еще будет свой вождь, и тебе захочется верно служить ему. Когда тебя отпустят, вступай в армию непобедимого Набусардара.
— У Набусардара нет армии, Набусардар…
— У Набусардара будет армия, самая сильная армия в мире.
— Самая сильная армия в мире… — недоверчиво прошептал человек, потому что помнил, как была распущена армия Набонида, в которой, он служил солдатом.
С той поры он скитался по стране в поисках куска хлеба, как шакал, испытав страдания, выпавшие на долю таких же, как он, горемык. Бывшие солдаты армии Набонида наводнили державу, из них составилась каста бродяг, воров, преступников и убийц. Шайки грабителей отправлялись в Египет и там обкрадывали пирамиды, обители вечного покоя фараонов. Всех манило золото, и некоторые искатели приключений добирались до самой Эфиопии, о которой рассказывали, что там каторжники ходят в наручниках из золота. В погоне за счастьем они кочевали вдоль берегов Африки; любителей легкой наживы в особенности волновал Карфаген. Самую удачливую жизнь сулило море, и шайки морских пиратов нападали на корабли, направлявшиеся во все концы земли с живым товаром и ценными грузами на борту. Многие стали наемниками в армиях Греции, Рима, заботившихся об укреплении своей военной мощи. И хотя немало бывших солдат разбрелось по свету, Халдейская держава оставалось страной мыкающих горе скитальцев, которые тщетно искали работу у ремесленников и в царских мастерских, в копях, на пристанях и в имениях. Отчаявшиеся и голодные, они бороздили страну из конца в конец, все же не уставая надеяться, что и им однажды улыбнется удача.
Одним из них и был человек, выставленный к позорному столбу на Базарной площади.
Слова жреца о новой армии непобедимого Набусардара доносились до него как во сне. Он слушал и не верил, что после всех мытарств сможет снова взяться за меч и стать доблестным воином.
Ему хотелось поподробней расспросить жреца, но не было сил, да и жрец не мог задерживаться. Он отошел, а человек долго еще следил за ним потускневшим взглядом, забыв про нестерпимый зной. Он жевал травинки, и ему казалось, что они и вправду умеряют жажду. Потом он увидел, что жрец задержался возле бродяг и сказал им то же самое:
— Державе грозит опасность. Вступайте в армию Набусардара.
Когда же те в ответ разразились издевательским хохотом, жрец невозмутимо удалился, словно ничего не произошло.
Затем остановился около рабов, сгибавшихся под тяжестью поклажи, и всем говорил одно и то же, но человек с отрезанным ухом уже не слышал этого.
Один из рабов сбросил груз и ответил:
— Я тотчас пойду за тобой, служитель божественного Эа. Я с малых лет носил. меч и готов носить его до самой смерти.
— Ступай к Набусардару.
Раб оставил груз прямо на улице и повернул в сторону дома командования армии.
Служитель храма Эа обошел всю Базарную площадь, везде повторяя то, что ему велел говорить Улу, жрец Мардука.
В ночь заседания Улу по распоряжению верховного жреца Исме-Адада обходил святилища Вавилона. Он в точности исполнил приказ там, где жрецы были душой и телом преданны Эсагиле. В храмах же, служители которых давно таили на нее обиду, он вел дело иначе.
Самых заклятых противников Исме-Адада Улу нашел в храме бога Эа. Свое недовольство Эсагилой они выразили тем, что на другой же день отправились вербовать солдат в армию Набусардара. Они начали свое паломничество по улицам Вавилона в полдень, в самую жаркую пору дня, когда было меньше опасности встретить кого-либо, кроме жителей из низших слоев.
Свою миссию они исполняли успешно, и к вечеру двор дома командования заполнился бывшими солдатами.
Добровольцев тут же зачисляли в армию. Было определено, сколько солдат предстоит выставить каждому вельможе. Особое опасение внушало войско Эсагилы, не входившее в состав царской армии.
Во все концы державы к наместникам городов и провинций поскакали гонцы. Через неделю они обязаны были представить донесения с точно указанным числом воинов, выставляемых от каждой провинции; опытные ветераны занимались обучением новобранцев. После этого часть солдат надлежало отправить в Вавилон, а остальных разослать по провинциям.
Поначалу набор в армию проходил на удивление гладко. Немалая заслуга в этом принадлежала Улу и жрецам бога воды, бога сребропенных волн, искрометного Эа. Издевки и насмешки бродяг и попрошаек, слонявшихся около пристани и речной дамбы, не останавливали служителей Эа. Их старался не замечать и жрец, проявивший сострадание к человеку с отрезанным ухом.
Хохот и рев пьянчуг сопровождали его, пока он не скрылся из виду в одной из ближайших улиц.
Когда жрец сворачивал за угол, один из бродяг скорчил вслед ему рожу; остальные покатились со смеху. Потом тот же насмешник встал и, подражая жрецу, произнес:
— Державе грозит опасность, вступайте в армию Набусардара!
— Вступайте в армию Набусардара! — подхватил другой зубоскал.
Снова раздались гогот и сквернословие.
— Вступайте… — замямлил было и третий, но язык отказался ему повиноваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217