Потемнев лицом, молча помогла тем не менее раздеться. Он начал засыпать, еще падая спиной на долгожданную перину. Стоило дать себе позволение расслабиться, как разум тут же заволокло густым, мягким туманом. Вроде бы Танжина возилась под боком, сопела, устраиваясь поудобнее. Или то был уже сон?
– Тебе мало? – пробормотала женщина, уклоняясь от настырных губ.
Неожиданный всплеск безумств на грани пробуждения миновал. Теперь Танжина, изнемогшая и довольная, норовила задремать, а Шагалан всячески этому мешал.
– Сама растормошила демона, милая, не на кого пенять. Сочла, что я достаточно отдохнул? Коварно надругалась, и в кусты? Вот уж дудки!
Женщина провернулась в его объятиях, сморщилась от поцелуя в кончик носа:
– Что, ловко тебя взяли в оборот, а? Не все ж вам, мужикам, нашу сестру силком хватать? Мы тоже порой… пользуемся моментом.
– Я также по тебе соскучился, милая, однако не ждал подобного вероломства.
– Ну чего ж поделать? Хочешь, назови меня похотливой кобылой, дорогой, но за эти недели я чуть с ума не сошла. На стенку бросалась. Тебя нет, от прочих воротит, а без этого… уже не могу. Терпела тут рядом, мучилась, елозила угрем, потом глядь – красавчик-то никак оправился немного… И не сдержалась…
– Ладно, пусть считается, что я и впрямь перевел дух, а отсюда к тебе разговор. Важный. Я не шучу, Танжи.
– Ну-у, неужели это не подождет и часа?
– Не подождет. Привал закончился, впереди новый поход, который вполне в состоянии завершиться подлинным побоищем.
– Не пугай меня, пожалуйста, такими загадками. – Женщина сладко зевнула и потянулась всем своим бесподобным телом. – Говори понятнее, милый. Или дело все-таки в этом? – Она провела пальчиком по крутому изгибу бедра.
– Ты обворожительна, Танжи, но сейчас речь не о тебе.
– Тогда объясняй, красавчик, не томи.
Шагалан, наоборот, замолчал, в последний раз взвешивая ощущения. Обратной дороги могло и не существовать.
– Слушай внимательно… – Он прижался вплотную к подруге, точно боялся чужих ушей даже на любовном ложе. Соприкосновение обнаженных тел отвлекало, но с этим он пока справлялся. – И хорошенько подумай, прежде чем ответить… Не кажется ли тебе, что в вашей ватаге не все в порядке?
Танжина удивленно взмахнула ресницами:
– О чем ты?
– Подозреваю, ватага служит мелонгам.
– Кому? Мелонгам? Ерунда какая… С чего тебе только в голову-то?…
– Не торопись ругаться, милая. Мне нужно, чтобы ты тщательно покопалась у себя в памяти. Уверяю, странностей в ватаге хватает, я многое обнаружил уже за считанные дни. Ты же провела здесь куда больше времени.
Женщина отстранилась от него, разорвав объятия, приподнялась на локте. Лицо ее исказилось болью и возмущением:
– Может, ты и меня считаешь пособницей варваров?
– Нет. – Шагалан ответил достаточно твердо, чтобы сбить зарождавшийся взрыв негодования. – Если б считал, не стал бы сейчас откровенничать. Я же, мало того, прошу помощи.
– Чем… – Голос Танжины дрогнул от мучительной растерянности. – Как тебе помогу?
– Вспоминай. Вероятно, среди вас лишь несколько предателей, но, боюсь, они окопались на самом верху. Ты же, милая, незачем лукавить, общалась со всеми вожаками как никто тесно.
– Ну… мы же не о делах беседовали.
– И все-таки постарайся. Нечаянная фраза, чудной поступок, подозрительный гость – тебя ничего никогда не настораживало?
Теперь Танжина растерялась окончательно. Неизменно волевая, бойкая, острая на язык, она только краснела и хлопала ресницами. Шагалан, вновь притянув женщину к себе, чмокнул в макушку:
– Успокойся, милая. Я знаю, ты вспомнишь, что сумеешь, и скажешь, что вспомнишь. Если не получается сразу… Ведь не получается?
– Нет, – всхлипнули у груди.
– Возможно, получится позже. Немного времени имеется. Если подобное случалось, воспоминание непременно засело бы в душе занозой. Просто спокойно и неспешно пройдись по последним месяцам, и те занозы напомнят о себе. Если же ничего не проявится… Что ж, бывает и так. Выходит, подводные течения сих мест как-то тебя обогнули.
– Я… я попробую… Ты куда? Шагалан, не бросай меня!
Юноша гибко выскользнул из растерзанной постели, поднял с пола одежду:
– Надо двигаться дальше, милая. Будь здесь, я обязательно скоро вернусь. Лежи и думай. И вот еще… Никому и ничего не говори о наших догадках, ладно? Ни под каким предлогом. Опрометчивое слово способно отныне погубить меня… и тебя.
Снаружи затевалась настоящая непогодь. Придвинувшиеся к земле тучи давили остатки света, и вокруг серело, точно глубоким вечером. Короткими рывками ветер гнал по улице жухлую листву вперемешку с зарядами дождя. Окрестные леса уже сливались с тучами в единый купол мрака, в их вершинах что-то глухо и настырно выло. Для полного счастья оставалось лишь разверзнуться как следует хлябям небесным.
– Шагалан! – Голос окликнул, едва юноша ступил с крыльца на раскисшую землю.
Из-под ближнего навеса вынырнул и подбежал, пригибаясь, Эркол. Двумя руками он держал над собой лоснящийся от воды плащ.
– Привет! – Музыкант шмыгнул носом. Выглядел он вообще неважно, голос дрожал, лицо кривилось. И кажется, не только от холода. – Куда же ты пропал? Я услыхал, что вернулся, чаял, заскочишь… Вроде не совсем посторонние люди, так ведь? Сижу, жду – никого. Кое-как сообразил, где… тебя найти. Внутрь ломиться не стал, понимаю же, после разлуки… А здесь дождь треклятый. Вымок вот… – Эркол замялся, сбитый с толку молчанием собеседника. – Я это… конечно… женщины там и все такое… С долгого странствия они, может, и всего нужнее… Но надеюсь, хоть на втором-то месте друзья? Пойдем, отметим возвращение, расскажешь…
Шагалан внимал лепету с эмоциональностью изваяния, даже не шелохнулся смахнуть капли воды, побежавшие по щекам. Зато стоило поднять указательный палец, и Эркол тотчас смолк.
– Увы, на втором месте тоже не друзья. И пировать сегодня некогда: вероятно, потребуется ваша помощь, а значит, трезвые мозги и крепкие руки. Где Ретси?
– Куда-то к воротам помчался, хотел о тебе Кулю расспросить. Скоро будет.
– Слушай тогда, дружище. Я к атаманам, разговор созрел серьезный, но вряд ли длинный. Разыщи Ретси, и двигайтесь за мной следом. Когда закончу, вы должны стоять у крыльца. Понятно?
– А чего случилось-то?
– Объясню на месте. Приходите к крыльцу, и без лишнего шума.
Эркол озадаченно покачал головой:
– Тайны какие-то… Оружие с собой брать?
– Бери. С ним, поверь, нынче ночью лучше вовсе не расставаться.
У порога атаманского дома топтались сразу три стража. Никто уже не позволял себе присесть или подремать, перед юношей в полутьме выстроилась внушительная стена брони. Обошлось, правда, без упирания копий в грудь, однако три пары глаз поблескивали настороженно и зорко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
– Тебе мало? – пробормотала женщина, уклоняясь от настырных губ.
Неожиданный всплеск безумств на грани пробуждения миновал. Теперь Танжина, изнемогшая и довольная, норовила задремать, а Шагалан всячески этому мешал.
– Сама растормошила демона, милая, не на кого пенять. Сочла, что я достаточно отдохнул? Коварно надругалась, и в кусты? Вот уж дудки!
Женщина провернулась в его объятиях, сморщилась от поцелуя в кончик носа:
– Что, ловко тебя взяли в оборот, а? Не все ж вам, мужикам, нашу сестру силком хватать? Мы тоже порой… пользуемся моментом.
– Я также по тебе соскучился, милая, однако не ждал подобного вероломства.
– Ну чего ж поделать? Хочешь, назови меня похотливой кобылой, дорогой, но за эти недели я чуть с ума не сошла. На стенку бросалась. Тебя нет, от прочих воротит, а без этого… уже не могу. Терпела тут рядом, мучилась, елозила угрем, потом глядь – красавчик-то никак оправился немного… И не сдержалась…
– Ладно, пусть считается, что я и впрямь перевел дух, а отсюда к тебе разговор. Важный. Я не шучу, Танжи.
– Ну-у, неужели это не подождет и часа?
– Не подождет. Привал закончился, впереди новый поход, который вполне в состоянии завершиться подлинным побоищем.
– Не пугай меня, пожалуйста, такими загадками. – Женщина сладко зевнула и потянулась всем своим бесподобным телом. – Говори понятнее, милый. Или дело все-таки в этом? – Она провела пальчиком по крутому изгибу бедра.
– Ты обворожительна, Танжи, но сейчас речь не о тебе.
– Тогда объясняй, красавчик, не томи.
Шагалан, наоборот, замолчал, в последний раз взвешивая ощущения. Обратной дороги могло и не существовать.
– Слушай внимательно… – Он прижался вплотную к подруге, точно боялся чужих ушей даже на любовном ложе. Соприкосновение обнаженных тел отвлекало, но с этим он пока справлялся. – И хорошенько подумай, прежде чем ответить… Не кажется ли тебе, что в вашей ватаге не все в порядке?
Танжина удивленно взмахнула ресницами:
– О чем ты?
– Подозреваю, ватага служит мелонгам.
– Кому? Мелонгам? Ерунда какая… С чего тебе только в голову-то?…
– Не торопись ругаться, милая. Мне нужно, чтобы ты тщательно покопалась у себя в памяти. Уверяю, странностей в ватаге хватает, я многое обнаружил уже за считанные дни. Ты же провела здесь куда больше времени.
Женщина отстранилась от него, разорвав объятия, приподнялась на локте. Лицо ее исказилось болью и возмущением:
– Может, ты и меня считаешь пособницей варваров?
– Нет. – Шагалан ответил достаточно твердо, чтобы сбить зарождавшийся взрыв негодования. – Если б считал, не стал бы сейчас откровенничать. Я же, мало того, прошу помощи.
– Чем… – Голос Танжины дрогнул от мучительной растерянности. – Как тебе помогу?
– Вспоминай. Вероятно, среди вас лишь несколько предателей, но, боюсь, они окопались на самом верху. Ты же, милая, незачем лукавить, общалась со всеми вожаками как никто тесно.
– Ну… мы же не о делах беседовали.
– И все-таки постарайся. Нечаянная фраза, чудной поступок, подозрительный гость – тебя ничего никогда не настораживало?
Теперь Танжина растерялась окончательно. Неизменно волевая, бойкая, острая на язык, она только краснела и хлопала ресницами. Шагалан, вновь притянув женщину к себе, чмокнул в макушку:
– Успокойся, милая. Я знаю, ты вспомнишь, что сумеешь, и скажешь, что вспомнишь. Если не получается сразу… Ведь не получается?
– Нет, – всхлипнули у груди.
– Возможно, получится позже. Немного времени имеется. Если подобное случалось, воспоминание непременно засело бы в душе занозой. Просто спокойно и неспешно пройдись по последним месяцам, и те занозы напомнят о себе. Если же ничего не проявится… Что ж, бывает и так. Выходит, подводные течения сих мест как-то тебя обогнули.
– Я… я попробую… Ты куда? Шагалан, не бросай меня!
Юноша гибко выскользнул из растерзанной постели, поднял с пола одежду:
– Надо двигаться дальше, милая. Будь здесь, я обязательно скоро вернусь. Лежи и думай. И вот еще… Никому и ничего не говори о наших догадках, ладно? Ни под каким предлогом. Опрометчивое слово способно отныне погубить меня… и тебя.
Снаружи затевалась настоящая непогодь. Придвинувшиеся к земле тучи давили остатки света, и вокруг серело, точно глубоким вечером. Короткими рывками ветер гнал по улице жухлую листву вперемешку с зарядами дождя. Окрестные леса уже сливались с тучами в единый купол мрака, в их вершинах что-то глухо и настырно выло. Для полного счастья оставалось лишь разверзнуться как следует хлябям небесным.
– Шагалан! – Голос окликнул, едва юноша ступил с крыльца на раскисшую землю.
Из-под ближнего навеса вынырнул и подбежал, пригибаясь, Эркол. Двумя руками он держал над собой лоснящийся от воды плащ.
– Привет! – Музыкант шмыгнул носом. Выглядел он вообще неважно, голос дрожал, лицо кривилось. И кажется, не только от холода. – Куда же ты пропал? Я услыхал, что вернулся, чаял, заскочишь… Вроде не совсем посторонние люди, так ведь? Сижу, жду – никого. Кое-как сообразил, где… тебя найти. Внутрь ломиться не стал, понимаю же, после разлуки… А здесь дождь треклятый. Вымок вот… – Эркол замялся, сбитый с толку молчанием собеседника. – Я это… конечно… женщины там и все такое… С долгого странствия они, может, и всего нужнее… Но надеюсь, хоть на втором-то месте друзья? Пойдем, отметим возвращение, расскажешь…
Шагалан внимал лепету с эмоциональностью изваяния, даже не шелохнулся смахнуть капли воды, побежавшие по щекам. Зато стоило поднять указательный палец, и Эркол тотчас смолк.
– Увы, на втором месте тоже не друзья. И пировать сегодня некогда: вероятно, потребуется ваша помощь, а значит, трезвые мозги и крепкие руки. Где Ретси?
– Куда-то к воротам помчался, хотел о тебе Кулю расспросить. Скоро будет.
– Слушай тогда, дружище. Я к атаманам, разговор созрел серьезный, но вряд ли длинный. Разыщи Ретси, и двигайтесь за мной следом. Когда закончу, вы должны стоять у крыльца. Понятно?
– А чего случилось-то?
– Объясню на месте. Приходите к крыльцу, и без лишнего шума.
Эркол озадаченно покачал головой:
– Тайны какие-то… Оружие с собой брать?
– Бери. С ним, поверь, нынче ночью лучше вовсе не расставаться.
У порога атаманского дома топтались сразу три стража. Никто уже не позволял себе присесть или подремать, перед юношей в полутьме выстроилась внушительная стена брони. Обошлось, правда, без упирания копий в грудь, однако три пары глаз поблескивали настороженно и зорко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140